Книга Командоры полярных морей, страница 32. Автор книги Николай Черкашин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Командоры полярных морей»

Cтраница 32

Только уехали из дому, как там сразу погром начался. Все вещи унесли, дом сожгли, скотный двор спалили Даже лодочный сарай на берегу озера сожгли…

Остановились мы на ночлег в селе Осмино Гдовского уезда. Вдруг стук в окно. Николай! Вернулся за дочерью. Как он нас отыскал, одному Богу известно. Пришел из Швеции в Ревель на английском миноносце, по расспросам узнал, где мы. И вот нашел, дочку забрал и уехал. Не знали мы с ним, что в последний раз обнялись…

— А что с ним случилось?

— А что с нами со всеми случилось? Жизнь разбросала… Нас в Эстонии друг отца приютил — Клапье де Колонг, флагманский штурман эскадры Рожественского. У него ферма в Онтике была… Сестра Тамара — в Ленинграде. Александр — в Дании, Николай — в Норвегии. У него ж ни копейки за душой. Вот и нанялся рабочим на угольные копи Шпицбергена. Все к любимому Северу поближе. Чуть в шахте его не завалило. Вернулся. Немного рыбачил. Скопил кое-каких деньжонок, там, в Норвегии, ему и бывшие сослуживцы помогли, кто из офицеров флота остался… Вот они и пристроили его судомойкой на пассажирский трансатлантический лайнер «Оскар II». Это чтоб в Америку ему перебраться. На жену с дочерью денег не хватило, они временно остались в Швеции.

— А зачем он отправился в Америку?

— Тут такое дело… Американцы еще во времена первых походов «Таймыра» и «Вайгача» проявляли большой интерес к результатам экспедиции. Оба ледокольных парохода заходили на Аляску…

Николай был образцовый вахтенный начальник. Он хорошо фотографировал и заснял многие участки побережья, которые даже в лоциях описаны не были. Все снимки и их негативы остались у сестры Тамары. Она жила в Ленинграде, и брат очень сокрушался: «Эх, мне бы эти снимки сейчас. Я бы сразу из нищеты выбрался».

В двадцать втором сестра уехала в Эстонию. Каким-то чудом ей удалось перевезти через границу эти снимки.

Вот с ними-то он и отправился в Америку. Весь рейс мыл посуду. По две тысячи тарелок в сутки. Уставал страшно. Потом фотографию маме прислал. Где-то она тут была…

* * *

СТАРОЕ ФОТО. Трудно узнать в камбузном рабочем — матросская форменка, рукава закатаны по локоть — блестящего офицера русского флота. Он сидит на трапе машинного отделения с зажатой в пальцах папиросой. Волосы взъерошены ветром, на лбу морщины, пронзительный взгляд — тертый жизнью калач. Все позади: и льды Таймыра, и огонь Моонзунда, и шахты Шпицбергена, и утлый бот в штормовой Балтике… Однако спина прямая, в лице готовность начать жизнь заново и в тридцать семь.

И он начнет ее. Снимки, которые он доставил в Америку, потрясли географическую общественность. Через какое-то время был издан фотоальбом об экспедиции Вилькицкого, а потом и книга об открытии Северной Земли. Николай Транзе сразу сделался состоятельным человеком, выписал в Америку жену и дочь, купил участок в штате Огайо и своими руками построил хутор с бревенчатым домом, который все в округе прозвали «русской избой».

Дочь окончила Сорбонну.

Николай Александрович Транзе-2-й, старший лейтенант русского флота, полярный исследователь, командир эсминца «Молодецкий», скончался в «русской избе» в шестидесятых годах. Было ему за семьдесят. До последних лет держал в руках топор — трудился…

Тело его предали огню, а пепел согласно завещанию развеяли над хутором.

Вот такая судьба… Пожалуй, самая счастливая, если сравнивать ее с участью остальных искателей «блаженной земли»-

Кстати, Николай Транзе-2-й прислал свой изданный альбом младшим братьям, пустившим корни в Эстонии, — Леониду и Авениру. Старший из братьев, Александр Транзе-1-й, тоже прислал из Копенгагена свою книгу «С эскадрой Рожественского» — сборник воспоминаний офицеров-цусимцев. На титуле сделал надпись: «Один из авторов и переплетчик этой книги — А фон Транзе». Книга была заключена в вечный переплет из хорошо выделанной акульей шкуры. Прочнейшая ли кожа помогла или счастливый случай, но только из двух книг до наших дней дожила лишь она одна.

Альбом Николая с уникальными фотографиями сгорел в пожаре войны, во время одной из бомбардировок Таллина в 1941 году.

Я думаю, если бы Фабиан Рунд не увлекся так поиском подлинных негативов, он вполне мог отыскать фотоальбом Николая Транзе… в библиотеке Лейпцигского института зарубежных стран. Не может быть, чтобы немецкие географы пропустили такое издание!

Я мучительно пытался понять, что заставило Николая Транзе не просто покинуть Родину, а бежать… Уж ему чего было бояться — не «дракон», не деспот, полярный герой, единодушно утвержденный командой командиром «Молодецкого»?.. Разгадка приоткрылась не сразу.

В день побега вышла статья в «Известиях» — «Первый смертный приговор». Он был вынесен человеку, спасшему Балтфлот. Речь шла о капитане 1-го ранга Алексее Михайловиче Щастном, начальнике морских сил Балтфлота в 18-м году. Щастному выпала печальная участь стать официальной жертвой № 1 советской судебной машины. До его процесса смертная казнь по суду в РСФСР была отменена. Разумеется, вовсе не это обстоятельство вписало имя Щастного в историю нашего флота. Понадобилось семьдесят два года, чтобы потом те же «Известия», что сообщили о его расстреле как контрреволюционера и саботажника, публично признали, что произошел чудовищный судебный произвол и Алексей Щастный был именно тем морским командиром, который-то и сумел организовать уход боевого ядра Балтфлота из Финляндии в Кронштадт.


Глава тринадцатая.
БРАСЛЕТ АДМИРАЛА ЩАСТНОГО

Адмирал Алексей Михайлович Щастный… Немногим ныне скажет что-нибудь эта странная фамилия, столь похожая на слово «счастливый».

Был ли счастлив адмирал Щастный? До тридцати семи лет — наверное…

Детство — безусловно, счастливое, обеспеченное достатком генеральской семьи, согретое семейным теплом бабушек, мамы, нянек, братьев, сестры. Да и есть ли лучший город для мальчишества, чем тихий зеленый древний Житомир на реке Тетерев?

Он счастливо окончил киевский кадетский, а затем Морской корпус в Петербурге — по высшему разряду. Он пережил резню офицеров в марте 17-го в Гельсингфорсе. И октябрьский переворот обернулся ему неожиданным валетом — матросы выбрали его за доброту и толковость командующим Балтийским флотом.

Он был всего-навсего капитаном 2-го ранга, но народная молва и газетчики возвели его в адмиральский чин, упраздненный большевиками. Так и вошел в историю адмиралом..

Он был счастлив в семейном кругу. Милая выпускница Смольного института благородных девиц Антонина (по-домашнему — Нина) Приемская-Сердюкова подарила ему дочь Галю и сына Льва.

Он был счастлив в звездный час жизни, когда вывел из осажденного немцами Гельсингфорса, пробившись сквозь льды, в Кронштадт большую часть Балтийского флота. Двести вымпелов, двести боевых кораблей — линкоров, крейсеров, эсминцев, тральщиков, подводных лодок — спас он для России. Он был счастлив, когда 30 апреля 1918 года 3-й съезд моряков Балтийского флота стоя аплодировал ему, скромному военмору, совершившему титанический подвиг во славу Отечества. В любой другой стране офицера, спасшего свой флот, увековечили бы в памяти потомков. А его, Щастного, — расстреляли… Он был несчастлив всего один раз — в день ареста, 28 мая 1918 года…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация