Под контроль союзников попали не только военная и административная, но и финансовая сфера римского государства: сенат не мог самостоятельно распоряжаться денежными средствами, деньги из эрария не могли быть потрачены без ведома триумвиров. Накануне образования II триумвирата финансовое положение в Риме было крайне тяжелым. Государственная казна в ходе постоянных гражданских войн истощилась. Средств на содержание огромных воинских контингентов не хватало. Даже на обеспечение легионов, находившихся под командой республиканцев, сенат не мог предоставить серьезных дотаций (Cic. Ad Brut., II, 4). И это притом, что налоги на 43 г., по сообщению Диона Кассия, достигли 4% обложения доходов, а обложение каждой черепицы составило 2 2/3 сестерция (Dio Cass., XLVI, 31, 3). В подобной ситуации полководцы были вынуждены или брать содержание легионов на себя, или привлекали для этого частные средства. Октавиан, заявив свои политические претензии в качестве наследника Цезаря, израсходовал на формирование собственной армии и привлечение на свою сторону цезарианских легионов и все свое состояние, и имевшуюся у него часть полученного наследства (Plut. Brut., 57; ср.: Suet. Aug., 10, 3). Децим Брут вынужден был платить солдатам из своих средств и просить финансовой помощи у друзей (Cic. Ad Fam., XI, 10, 5). Марк Брут получил на содержание легионов, находившихся под его командованием, 400 тыс. сестерциев от Тита Помпония Аттика — близкого друга Цицерона (Nepos. Att., 8, 6).
Положение триумвиров осложнялось тем, что к моменту их прихода к власти налоги с самой богатой провинции — Азии — были переданы сенатом Марку Бруту и Гаю Кассию (Арр. В. С., IV, 5). Вся Малая Азия была официально обложена десятилетней данью и уже выплатила республиканцам необходимую сумму (Арр. В. С., IV, 74). Кроме того, республиканцы на правах победителей (они вынуждены были вести военные действия с уже действовавшими в провинциях наместниками-цезарианцами) производили дополнительные денежные сборы с малоазийского населения. В качестве дани из азиатских городов было выкачано колоссальное количество средств. Брут, например, потребовал с жителей ликийского города Ксанф такую огромную сумму, что они, будучи не в состоянии ее выплатить, совершили коллективное самоубийство (Philo. Quod omnis probus., 118—120; ср.: Арр. В. С., IV, 80). Потрясающую картину сопротивления жителей Ликии фискальной политике республиканцев нарисовал Плутарх (Plut. Brut., 30—31). В целом Брут собрал с ликийцев 150 талантов (Plut. Brut., 32). В трагическом положении оказались жители Тарса, на которых Кассий наложил взыскание в размере 1500 талантов. Не имея средств выплатить такую огромную сумму, жители города сначала продали все государственное имущество, затем перелили на монету всю священную утварь, в конце концов, дело дошло до того, что должностные лица стали продавать в рабство свободных граждан (Арр. В. С., IV, 64). Родос и Киликия были буквально разорены Кассием (Арр. В. С., IV, 73). Только с Родоса он собрал около 8 тыс. талантов серебра и золота. Кроме того, Кассий обязал жителей острова выплатить дополнительно еще 500 талантов (Plut. Brut., 32).
Для получения дополнительных доходов Брут и Кассий продавали в рабство жителей целых городов. Например, в Иудее Кассий продал в рабство жителей четырех городов. Собранные средства расходовались не столько на непосредственные и необходимые нужды армии, сколько на подкуп солдат. Так, накануне сражения при Филиппах триумвиры выдали своим легионерам лишь по куску хлеба и по 5 денариев, а в армии республиканцев по центуриям распределили множество жертвенных животных и выдали по 50 денариев на человека (ср.: Арр. В. С., IV, 100—101).
В сложившихся обстоятельствах триумвирам приходилось изыскивать новые возможности для получения средств на содержание своих армий. Основная тяжесть налогового бремени легла на Италию и провинции. Плутарх указывал, что триумвирами были введены налоги всех видов (Plut. Ant., 21; ср.: Арр. В. С., IV, 96). Сведения Аппиана и Диона Кассия позволяют конкретизировать это общее указание. В 43 г. все землевладельцы были обложены налогом в размере годового дохода, причем 2% суммы налога следовало выплатить вперед (Dio Cass., XLVII, 14—17; ср.: Cic. Phil., II, 93). С квартиронанимателей и владельцев домов взимался годовой размер квартплаты (Dio Cass., XLVII, 14; ср.: Арр. В. С., IV, 5). По сообщению Аппиана, в 43 г. прямой налог на военные нужды составлял 1/50 часть имущества и размер годового дохода (Арр. В. С., IV, 34). В 42 г. триумвиры установили прямой налог на имущество сенаторов, всадников и вольноотпущенников в размере 1/10 части доходов (Dio Cass., XLVII, 16). В 40 г. было учреждено новое налогообложение на рабов и наследство (Арр. В. С., V, 67). Для обеспечения военных действий вводились косвенные налоги: на сенаторов «дорожный сбор» для починки дорог, на имущество знатных женщин с целью пополнения казны (Арр. В. C.,IV,32;34). Кроме того, повсюду в Риме и Италии были размещены на постой легионеры (Арр. В. С., V, 47). Наконец, триумвиры обратились к завуалированному способу прямой конфискации: они предложили собственникам уступить 2/3 имущества взамен уплаты всех сборов.
В 42 г. с малоазийских городов Антоний потребовал выплаты денежного налога в размере 10-летней подати, но собрать ее следовало в течение одного-двух лет (Арр. В. С., V, 5; 6). Общее количество собранных с Малой Азии денежных средств составило колоссальную сумму — 1200 млн. денариев. По сообщению Плутарха, Антоний прибегал иногда к двойному взиманию налогов. Так, в 41 г. после того как азиатские города уже выплатили ему 200 тысяч талантов, он обложил их контрибуцией еще раз (Plut. Ant., 24). Октавиан после победы над Секстом Помпеем получил с жителей Сицилии контрибуцию в 10 млн. денариев.
Триумвиры собирали не только денежные, но и натуральные налоги (Dio Cass., XLVII, 17). Как собственным имуществом они распоряжались ценностями и вкладами храмов в Риме и в провинциях (RGDA, 4, 4951; Plut. Ant., 21; АРР. В. С, V, 24).
Отчасти решением финансовых затруднений являлись проскрипции (Plut. Ant., 19; 21; 24; Арр. В. С., IV, 1; 5—30; Dio Cass., XLVII, 114). Так, Аппиан отмечал, что в проскрипционном эдикте были оговорены и солдатские интересы (Арр. В. С., IV, 10). Однако поскольку средства от реализации имущества проскрибированных шли не в государственную казну, а в частные руки, доходы от проскрипций были незначительными, во всяком случае, гораздо меньше ожидаемых (Арр. В. С., IV, 31; Dio Cass., XLVII, 17; ср.: Арр. В. С., IV, 99)
. В исторической литературе вопрос о том, какое место занимали проскрипции в практической политике триумвиров, рассматривается почти однозначно: проскрипции должны были не только удовлетворить личную вражду Октавиана, Антония и Лепида и обезвредить их общих политических противников, но и покрыть колоссальный недостаток средств для организации армии и военных действий. При этом общем подходе современные исследователи все же считают возможным разделять эти задачи и рассматривают проскрипции порой как средство извлечения финансовой прибыли
, порой как способ решения основных социально-политических задач
. На наш взгляд, проскрипции были важнейшей составляющий политической программы триумвиров, направленной главным образом на утверждение собственной власти. Еще древние отмечали, что толчком к образованию II триумвирата было не столько стремление Октавиана, Антония и Лепида удовлетворить экономические запросы своих легионеров, сколько известие о концентрации сил республиканцев (Арр. B.C., III, 96), а суть новых гражданских столкновений состояла в борьбе за государственное управление (Арр. В. С., IV, 33; V, 12). Следовательно, на борьбу с политическими противниками был направлен и сам триумвират, и все проводимые триумвирами мероприятия, в том числе и проскрипции. Ими двигало желание уничтожить оппозицию, в каких бы формах она не проявлялась. Кроме того, проскрипции имеют сильный отпечаток личной мести триумвиров своим политическим оппонентам.
