Еще по одной московской версии, Витень из «рода Полотских князей», спасаясь от татар, переселился в Жемайтию, где женился на дочери «некоего бортника». Он прожил с ней бездетно тридцать лет и погиб от удара молнии. Вдову Витеня взял в жены его слуга Гедимин. Но эта версия — политический памфлет XVI века, в котором указывалось, что Гедиминовичи — «не коренные государи». Наиболее правдоподобным является родовод в «Задонщине», где Гедиминовичи называются правнуками князя Сколоменда. Польский историк Ежи Охманьский считал Сколоменда отцом Пукувера. В исторической литературе Пукувера отождествляют с князем Будивидом, который вместе с братом Будикидом в 1289 году передал волынскому князю Мстиславу Волковыск.
Вероятно, Витень происходил из рода, который по женской линии был связан с Миндовгом. Известно, что у Миндовга была сестра, ее сын Тренята стал даже великим князем. Возможно, она была женой судаво-ятвяжского князя Сколоменда. Князь с похожим именем (Скомонд, Скуманд) был у ятвягов в середине XIII века. Кроме Треняты, Сколоменд, видимо, имел сыновей Будикида и Будивида.
Возможно, Будивид-Пукувер стал великим князем после смерти Будикида, где-то в 1290 году, и правил до 1294—1296 годов, ибо именно в 1296 году Петр из Дусбурга в своей «Хронике земли Прусской» называет Витеня королем Литвы.
Княжение Витеня прошло в войнах с польскими и жемайтскими феодалами, с прусскими и ливонскими крестоносцами. О спокойной жизни приходилось только мечтать.
Уже в 1291 году, по сообщению Петра из Дусбурга, «Пукувер, король Литвы, также сына своего Витеня с большим войском послал на Польшу в землю Брестскую,
[18] и он нанес там большой ущерб убийством и пленением людей, огнем и мечом». Куявский князь Казимир и польский король Владислав Локеток просили помощи у магистра Тевтонского ордена Мейнике фон Кверфурта. Совместное выступление поляков и крестоносцев против Витеня закончилось для них позором. Казимир и Локеток со своими войсками трусливо бежали с поля боя, а за ними отступили и крестоносцы, напуганные нехваткой сил для сражения. Дусбург не хотел запечатлеть для истории поражение орденского войска. Поэтому позорное бегство названо им «отступлением». Но все же он вынужден был признать, что отступили братья-рыцари «не без великого урона для своих людей». Известие Дусбурга об этом походе — первое упоминание о Витене. И свое появление на арене истории отметил он славной победой. Были у него победы, были и поражения. За скупостью сведений трудно не только представить образ Витеня, но и узнать, как правил он, что сделал достойного для памяти потомков. Но даже эти скупые известия дают нам представление о Витене как о великом деятеле истории Великого Княжества Литовского.
В 1294 году Витень разорил Ленчицкую землю. По «Хронике Литовской и Жмойтской», Витень, имея с собой 1800 воинов, «тихо през лесы, в землю Ленчискую выедишь, кляшторы, костелы побурили, людей духовного и свецкаго стану, преложных и посполитых в неволю забрали, потым села и местечки огнем и мечем сплюндровали». Возле Сохачева Витень дал бой войску князя Казимира. Как всегда, великий князь был впереди своей дружины, «мужне чинячи з неприятелями». Витень победил и сам сразил Казимира.
Несколько иначе рассказывает об этом походе Дусбург. Витень во главе 800 воинов 6 июня напал на Ленчицу и захватил город. Хронист описывает жестокость воинов Витеня, убивших 400 человек и еще больше взявших в плен. На каждого воина досталось по 20 пленных. А Витень — это воплощение сатаны. Он в знак «презрения» Бога творил святотатства и жег костелы. Иначе орденский хронист не мог описывать короля «язычников». Когда за Витенем погнался куявский князь Казимир с 1800 воинами, он заключил перемирие с мазовецким князем Болеславом. А после они вместе напали на Казимира, разбили его войско, убили и его самого. Мазовия не отреклась от союза с Орденом, но и не могла вести активную борьбу против Великого Княжества. А это была победа Витеня.
Неожиданно у Ордена появился новый союзник — Жемайтия. Жемайтские старейшины в 1294 году подняли восстание против власти правителя Литвы. Витень мечом утихомиривал жемайтов, но так и не добился их согласия помогать ему в войне с Орденом. Происходили кровавые битвы, в которых гибло множество людей с каждой стороны. «И никогда во время правления своего король Литвы не мог договориться с жемайтами, чтобы вместе выступить на войну против братьев», — пишет Петр Дусбург. А их помощь нужна была для борьбы с крестоносцами. Очевидно, что Жемайтия противилась новой династии. Трудно объяснить почему. Видимо, Витень в глазах жемайтов был этнически чужим. Возможно, новый великий князь был и христианином, ибо полоцкий епископ Яков назвал его «сыном моим» — традиционным для христианского владыки обозначением своих духовных чад.
Прусские крестоносцы, укрепившись на левом берегу Немана, настойчиво стремились овладеть Городно. В 1284 году тевтонские рыцари впервые напали на город. Как пишет Петр Дусбург, произошла «великая битва, что робкие не осмелились бы смотреть на такое». Осажденные «оказывали мощное сопротивление», но крестоносцы ворвались в замок и перебили или взяли в плен защитников. «После этого 1800 человек вошли в волость упомянутого замка, опустошая все вокруг огнем и мечом, и, взяв в плен и убив многих людей, они ушли с огромной добычей».
Город и замок были восстановлены. Но в 1296 году зимой крестоносцы вновь разорили «огнем и мечом» предместья Городно. А весной бывший командор
[19] Балги Генрих Цукшверт, воспользовавшись походом Витеня в Ливонию, напал с большим войском на Городно, но «встретил такой отпор со стороны жителей замка, осыпавших его дождем стрел, что, поскольку многие христиане были тяжело ранены, он вернулся ни с чем», — пишет Петр Дусбург. Не оставался в долгу и Витень. В том же году его войско разорило предместье замка Голуб в Кульмской земле.
Зато благоприятное положение сложилось для Великого Княжества Литовского в Ливонии. В Риге в 1298 году против власти Ордена восстали горожане. Витень внимательно следил за событиями в Ливонии. Чтобы склонить Ригу к союзу с Великим Княжеством, он обещает рижскому архиепископу Фридриху крестить Литву. Об этом сообщалось в грамоте Рижского магистрата и капитула от 30 апреля 1298 года. «А теперь, презрев изменчивую судьбу света, они желают по совету святой матери костела отказаться от суеверных обрядов, вступить в суженый брак с верными и, согласно с обязательствами, соединиться с ними неразрывной связью договора, исповедуя настоящую веру и сохраняя условия мира, как некогда король тех же язычников именем Миндов, который был коронован и помазан костелом и принял духовных особ и монахов. Эти же язычники подтвердили ранее сказанное очевидными доказательствами и сокраментами, которые по их обычаю и ради нерушимого сохранения договоров они сотворили перед всеми нами... и другими особами из разных стран, собравшимися на необычное зрелище. С радостью исполнив это, те же послы говорили: «О, как сильно тешилась б душа короля нашего, если б он это видел!». Насколько было серьезным намерение Витеня? Вероятно, он рассматривал возможность крещения язычников в католичество. Свое обещание Витень подтверждает строительством костела в Новогородке. Как только рижане обратились к Витеню за помощью, великий князь подошел к Риге, где объединился с городским ополчением. Союзники овладели рыцарским городским замком и крепостью Каркус. 1 июня 1298 года войска Витеня и рижан встретились на реке Трейдере с войском Ливонского ордена. В начале битвы крестоносцы имели успех. От их мечей погибло 800 воинов Витеня, но все же он сумел перестроить ряды своего войска и повел его в атаку. Удар был сокрушительным. Погибли магистр Бруно, 22 орденских рыцаря и 1500 кнехтов (по хронике Вартберга — 66 рыцарей и 3000 кнехтов). Такого поражения Ливонский орден не знал со дня своего основания. На помощь ливонцам пришли прусские рыцари. 29 июня они напали на войско Витеня и рижан, которое осаждало замок Нейермюллен, и разбили его. От выгодного союза с Ригой пришлось отказаться. Но мир, заключенный с Великим Княжеством Литовским, связал Ливонскому ордену руки.
