Тем временем Сигизмунд с войском в Чернигове ждал подхода крымских татар. Но Василий заблаговременно отступил. Он боялся встретиться с Сигизмунд ом в открытом бою.
Бои под Смоленском впечатляли современников. Свидетель их удивленно писал: «Кто и когда слышал о такой осаде, которая так долго и сильно продолжалась?».
Император Священной Римской империи Максимилиан I загорелся идеей с помощью Московии сокрушить Королевство Польское и Великое Княжество Литовское. В Москву приехал императорский посол Георг фон Шнитценпайнер. Между Священной Римской империей и Великим Княжеством Московским был подписан договор о совместной борьбе против Польши и Литвы. Признавались права Василия Ивановича на Киев, на украинские и белорусские земли, а за императором — на бывшие Орденские земли, перешедшие Польше. В грамоте Василий Иванович именовался «царем всея Руси», что впоследствии даст повод его сыну Ивану Грозному принять этот титул. К этому союзу присоединились Ливонский орден, Саксонское и Бранденбургское герцогства.
Возобновилась война вновь с осады Смоленска. 29 июля 1514 года с утра начался обстрел города из 300 орудий. Это был ад, «...яко от пушечного и пищалного стуку и людского кричяния и вопля, такоже и от градских людей супротивного бою пушек и пищалей земля колебатися и друг друга не видети, не слышати, и весь град в пламени и курении дыма мнешеся воздыматися, и страх велик нападе на гражданы», — писал автор Иоасифовской летописи. После шквального огня пушек город загорелся. Смоляне пали духом, «видели, что биться нечем, а передаться — боялись короля».
Не зря князь Михаил Глинский склонял смолян к сдаче города и внушал, что «мы не отступим в течение года и не пропустим к вам никакой помощи». Князь обещал, что «великий князь московский будет платить вам лучше, чем польский король». Смоляне дрогнули и взмолились, чтобы Василий «меч свой отпустил и приказал остановить бой». Василий унял свой гнев и пообещал смолянам «их держати о всем по тому, как их держал князь великий Витофт и иные государеве, и Александр король и Сигизмунд». Как видим, смолян подкупило обещание сохранить прежние, данные им великими князьями литовскими права и вольности. Великий князь московский Василий пошел на эту уступку, чтобы взять Смоленск и привлечь на свою сторону другие белорусские города. И Смоленск 30 июля сдался.
Василий милостиво обошелся с гарнизоном. Желающих сохранить верность великому князю литовскому отпустил, дав на дорогу по рублю, а тех, кто перешел на его службу, тоже одарил деньгами. В данном случае он использовал хитрость, желая задобрить защитников других городов в надежде на дальнейший поход. И совсем немилостиво отнесся он к смоленскому воеводе Юрию Сологубу, которого казнил за отказ служить ему.
Утрата Смоленска расстроила Сигизмунда. Горечь и растерянность звучат в его письме к брату Владиславу. Он жалуется на «подлую» измену наемников и смоленской знати, осуждает императора Максимилиана, настроившего папу против него и навевшего московитов на Великое Княжество. Сигизмунд просит брата убедить Максимилиана оставить «злость» против него. Казалось, что Литва и Польша находятся на грани разгрома. Польский представитель в Риме Павел Плоха доносил Сигизмунду, что «люди высокого положения переживали, что с Польшей уже покончено». Сигизмунд потерял было надежду спасти ситуацию.
И в это трудное время совсем неожиданно к нему в Менск приезжает гонец от князя Михаила Глинского. Князь просил прощения былой вины, потому что он «к Литве от московского вернулся». Глинский, не получив от Василия Смоленска, решил вернуться на родину. Он и советовал Сигизмунду двинуться к Орше, обещая помощь в боях с московитами. И этот шанс нужно было использовать. Сигизмунд воспрянул духом и отправил под Оршу 30-тысячное войско, а сам остался в Борисове под охраной четырех тысяч воинов.
8 сентября 1514 года возле Орши произошла решающая битва. Стремительный марш к Орше, бои с московскими заставами отняли пять тысяч человек. На начало сражения гетман Константин Острожский имел в своих рядах 25 тысяч боеспособных воинов против 80-тысячного московского войска.
[60] Чтобы победить такую рать, литвины должны были победить в себе страх против грозного неприятеля — и они победили его.
Сигизмунд Герберштейн так описал эту битву: «Наконец, построив передовые отряды, московиты затрубили наступление и первыми двинулись на литвинов, несколько оробев, стали твердо и отбили их. Но вскоре к московитам были посланы подкрепления, которые в свою очередь обратили литвинов в бегство. Таким образом, несколько раз то та, то другая сторона, получая подкрепление, поражала друг друга. Наконец сражение разгорелось с величайшей силой. Литвины, умышленно отступив к тому месту, где у них были спрятаны пушки, направили их против наседавших московитов и поразили задние их ряды, выстроенные в резерве, но слишком скученные, привели их в замешательство и рассеяли. Такой неожиданный боевой прием поверг московитов в ужас, ибо они считали, что в опасности находится только первый ряд, бьющийся с врагом. Придя в смятение и полагая, что первые ряды уже разбиты, они обратились в бегство. Литвины, развернувшись и двинув все свои силы, преследовали их, гнали и убивали. Только ночь и леса положили конец этому избиению».
Никогда московское войско не терпело такого сокрушительного поражения: 30 тысяч убитых, в плен попали предводители Иван Челядин и Михаил Булгаков, а также 6 воевод, 37 князей, 1500 боярских детей и около 8 тысяч воинов.
Окрыленный победой, князь Острожский повел войско к Смоленску, где против московских властей возник заговор во главе со смоленским епископом Варсонофием. Но заговор был раскрыт, и участники его казнены. Острожский не стал осаждать город, ибо не имел осадных орудий, а пошел в Поднепровье и освободил Дубровно, Мстиславль и Кричев.
Известие о поражении московского войска под Оршей быстро облетело Европу. В апостольском Риме были отслужены благодарственные молебны. Все союзники Московии не поддержали ее в войне. Новый крымский хан Махмет-Гирей совершил набег на московские земли. Император Максимилиан искренне признался Сигизмунду в сговоре с Василием. Наконец он понял ту опасность, которая угрожала Европе.
«Цельность Литвы необходима для пользы всей Европы: величие Московии опасно», — заявил он.
До примирения с Москвой дело так и не дошло — война продолжалась, но без крупных военных действий и сражений. Главные действия развернулись на дипломатическом фронте. Летом 1515 года в Вене встретились император Максимилиан I, король и великий князь Сигизмунд и его брат, венгерский и чешский король Владислав.
