Слухи о браке Сигизмунда Августа с Барбарой Радзивилл поползли по Литве и Польше. Старый король с печалью сказал: «Когда ему не понравилась та, которую мы ему советовали, то пускай берет кого хочет». Казалось, Сигизмунд смирился с выбором сына, но не смирилась Бона, она и повлияла на решение мужа. Сигизмунд обратился к панам рады с просьбой уговорить сына отказаться «от неблагородной женитьбы, которая и нам и его милости великое унижение, а государством нашим немалое унижение принесло». Паны рады со слезами просили Сигизмунда Августа, «абы того не чынил и неровни собе, подданное своее, за мальжонку не брал». Но великий князь их «слухати не хотел». Он послал в Польшу Николая Радзивилла Черного задобрить своих родителей и магнатов со шляхтой. Но не так-то просто это было сделать. Против Барбары выступили многие магнаты, которые называли ее развратницей, колдуньей и т.д. Радзивилл Черный писал Николаю Рудому, что о Барбаре говорят: «она злая, хуже, чем старая (Бона), при этом и глупая, тогда не сможет так мешать, как Бона». Имя Барбары вызывало в Польше ненависть. Паны и шляхта считали себя оскорбленными. Стали появляться памфлеты, в которых грозили Радзивиллам «декретом английским» казнить смертью за измену сословию. «Очень все неблагодарные, но не удивляюсь этому, если короля, пана своего, не умеют чтить и почитать», — писал князь Радзивилл Черный брату. Он точно подметил отношение польских магнатов и шляхты к своему королю, и оно не изменится уже до конца его правления. У него отняли право на любовь, он должен был, как преступник, хранить в тайне свой брак. Даже родителям не мог он представить свою жену. При встрече с отцом на Петрковском сейме в начале 1548 года Сигизмунд Август не признался в своей женитьбе. Но брак Сигизмунда Августа не был уже ни для кого тайной. А он побоялся признаться на сейме в своей женитьбе.
Новость о смерти отца 1 апреля 1548 года не только опечалила великого князя, но придала надежды. Сигизмунд Август 17 апреля официально представил Барбару панам рады: «Барбара есть моя жена, через обряд христианский и в присутствии ее кровных мне в брак отдана. Знайте, что никакая сила на свете этой законной связи, сделанной между христианами, не может разорвать... Когда я по воле Бога с первого дома на Литве и от знаменитого отца рожденную взял за жену, то отдайте ей честь как королеве и государыне».
Паны рады нарекали на своего правителя, взявшего себе подданную и унизившего честь государства, но вынуждены были смириться с его выбором. Но в Польше против «неславного королевского брака» дружно выступили магнаты и шляхта. «Мы, поляки, имеем, к сожалению, короля не только изнеженного в начале своей жизни, но также безрассудного в делах и слове, скорее шута, чем короля», — заявили они. Сигизмунда Августа ждала трудная и упорная борьба за право любить.
Не осталась в стороне и королева Бона. «Этот брак будет началом падения государства его королевской милости», — предрекала она. Сразу же после смерти короля Сигизмунда Бона написала своей дочери Изабелле: «Умножай наши старания против несчастливого и недостойного брака нашего сына на Литве, которого он наперекор всем здоровым советам упорно держится, через который заслужит себе не только у всех монархов позорное имя, но даже у собственных подданных будет в презрении».
Ее старания понятны, ибо за Барбарой стоял самый могучий в Литве род Радзивиллов, а они власти никому не уступят и Сигизмунда Августа под себя подомнут. Бона почувствовала смертельную угрозу своему властному положению.
Казалось, что против Сигизмунда Августа ополчился весь свет. Но он был твердым, оппозиции не удалось заставить его отречься от Барбары. Проявилась присущая Ягеллонам черта — упрямство. Это подметили и современники: «Что король раз постановил, исполнит, хотя бы целый свет должен был низвергнуть». Жаль, что эта черта характера у Сигизмунда Августа проявлялась редко, да и то только в личных и амурных делах. На сейме он ответил шляхте: «Отпустить мне ее (жену) нельзя, перед Господом Богом взял я брак с ней, нельзя мне желать, чтобы отпустил ее, или что иное делать против закона христианского... Когда брак свой и присягу нарушу, то таким образом и вольности ваши нарушу». Остался король непреклонным и тогда, когда депутаты сейма упали перед ним на колени и просили отказаться от Барбары.
Сигизмунд ответил пламенной речью: «Не знаете ли, что в Польше даже самих королей с равных сословий выбирали, но каждый из них был за короля признан. Тем более когда говорим о королевской жене, ибо не жена мужа, а муж жену возвышает и делает ее высокородной. По желанию Бога каждый выбирает себе жену, которая ему нравится, и мы, будучи королем, хотим такую же свободу употребить в выборе жены... Жену нашу оставить? Это не достойно нам сделать, ибо мы перед Богом с ней обвенчались! Не желайте мне, чтобы я отпустил ее или что иное сделал против закона христианского... иной жены, если эту отпущу, иметь не буду... Не только отпустить ее и о ином говорить, но и думать не хочу, только кого мне Бог дал, ему и буду рад, чтобы не только на душу мою и жены моей, но и на королевство кару Божью не принес».
Натиск оппозиции не ослабевал, и Сигизмунд Август готов был отказаться от польской короны и, пусть «в последней рубашке», но остаться со своей женой. Страсти еще более разгорелись, когда Барбара прибыла в Краков. Бона демонстративно уехала в Варшаву и там плела интриги против сына и его жены. Сигизмунд Август забыл о королевских обязанностях и днями пропадал в покоях Барбары. Слухи о том, что король из-за жены не занимается делами королевства, будоражили панов и шляхту. Но короля прежде всего волновала судьба любимой.
Воистину он был похож на героя рыцарского романа Кретьена де Труа «Эрик и Эниде», рыцаря Эрика, чрезмерно влюбленного в свою жену и забросившего турниры и бои, не замечая, как низко пала его репутация.
Но Эрик все же сподобился стряхнуть с себя любовное наваждение и доказал доблестью свое рыцарское достоинство. А вот Сигизмунд Август так и не избавился от чар красавицы.
По совету Николая Черного Сигизмунд Август отказался поддерживать своего племянника Яна Запольи,
[67] боровшегося с Габсбургами за венгерскую корону. Взамен Габсбурги обязались помочь ему расправиться с оппозицией. По тайному договору эрцгерцог австрийский Фердинанд прислал 5 тысяч испанских солдат, которых король поставил в своих имениях. Теперь и у Сигизмунда Августа появилась сила против оппозиции.
И она дрогнула, ее вожди стали переходить на сторону короля.
На очередном сейме еще звучали голоса против брака Сигизмунда Августа и Барбары, но они уже ничего не значили. Вопрос о ее коронации был решен. Теперь былая оппозиция радостно кричала: «Пусть будет убит тот, кто не хочет иметь ее за королеву!» И наконец 9 декабря 1550 года Барбара была коронована.
Барбара не радовалась королевской короне. Тяжелая болезнь отнимала силы и красоту. Доктора предсказывали близкую смерть. Сигизмунд не отходил от ложа, на котором угасала любимая женщина. Он готов был на все, чтобы спасти Барбару, даже пригласил знахарок лечить ее. Здоровье Барбары улучшилось, но болезнь не отступала. Наконец Сигизмунд Август положился на волю Бога, «чтобы тот сам лечил, в недостатке людского спасения».
