Сопоставление подобных результатов экспериментов и появление записей, пусть даже абстрактных и эпизодических, возможно, привело к написанию руководств для крупных землевладельцев, настольных книг «для цивилизованных земледельцев», существовавших, например, у карфагенян.
Вместе со сведениями, собиравшимися для практических целей крестьянами и лекарями, новый класс свободных от других занятий философов материалистической школы в Греции оказался вынужденным заложить основание для современной описательной ботаники, геологии и зоологии. Их труды отличаются от шумерских записей в первую очередь тем, что содержат точные описания растений, а не просто перечень названий. Во-вторых, в них описываются результаты наблюдений широкого круга образованных людей.
Греческие классификации более «научные» и в том смысле, что они больше не основываются на внешнем сходстве названий или письменных знаков, а на реальном и нередко значительном сходстве между реальными растениями, минералами или описываемыми животными. Результаты обобщены в лекциях Аристотеля, родившегося в 384 и умершего в 322 году до н. э.
Аристотель в известном смысле соединил и обобщил все философские и научные тенденции классического периода. Обладая всесторонними интересами и энциклопедическими знаниями, он преподавал теорию знания, логику, этику, политику, психологию, математику, астрономию, географию, ботанику, зоологию, анатомию, химию, физику и метеорологию.
Обширный свод трудов Аристотеля состоит из записей этих лекций, отредактированных автором или его учениками, трактатов, авторство которых, правда, некоторыми оспаривается. Как первооткрыватель формальной логики, позитивной психологии, сравнительной анатомии и систематической биологии, своими достижениями для поздней науки Аристотель совершенно уникален.
Естественно, что иногда Аристотель ошибался совершенно глупым образом, например заявляя, что небесные тела неподвижны и что Солнце вращается вокруг Земли. Или в том случае, когда отрицал сексуальность растений, принимая самопроизвольность их размножения, происхождение без какого-либо внешнего воздействия, и помещая разум в область сердца. Его несчастье (и вместе с ним наше) заключается в том, что среди эллинов и их преемников его авторитет оказался настолько огромным, что его теории иногда предпочитали фактам, полученным опытным путем.
К Средним векам система Аристотеля наряду со всеми его спонтанными выкладками фактически включилась в священный канон католической церкви. Ученые скорее обращались к нему, нежели проверяли свои наблюдения опытным путем. Церковь осудила систему Коперника как еретическую, поскольку она противоречила принятому учению Аристотеля.
Поборник олигархии и защитник рабства, Аристотель выступает как глашатай класса, из которого происходили его покровители и ученики, не всегда видя противоречия, порожденные экономикой города-государства, слишком очевидные уже в его время. (По Аристотелю, лучшие формы государства — монархия и власть аристократии, умеренная демократия («политика»), наихудшие — тирания, олигархия и охлократия. — Ред.)
Сравнивая этот период с застоем науки во время бронзового века, несмотря на вклад науки в храмы, достигнутый прогресс в Греции между 600 и 450 годами до н. э. поразителен. Более того, он связывался не с писцами и священнослужителями, находившимися на содержании богатых государств или храмов, но с конкретными личностями, жившими за счет их собственной деятельности или благодаря щедрости покровителей и учеников.
Тем не менее такая, около 500 года до н. э., прекрасная попытка чистой теоретической деятельности вовсе несравнима с эффективностью современной, после 1600 года н. э., теории. Однако греческая наука находила воплощение в технических изобретениях, которые не только обогащали жизнь человека и гарантировали работоспособную истинную теорию, но также обеспечивали инструментарий для новых открытий.
И напротив, именно в областях сельского хозяйства и военной инженерии натурфилософия стала необычайно расходиться с практической жизнью по мере того, как греческие города богатели, богатство концентрировалось и количество рабов увеличивалось.
Состоятельные владельцы рабов и землевладельцы, привечавшие на своих пирах натурфилософов, зависевших от своих покровителей (владельцев рабов и землевладельцев), не хотели использовать изобретения, облегчавшие физический труд, поскольку такие люди презирали ремесленников как деградирующих (banausic) и рабски зависимых.
Преследование абстрактного знания ради самого знания, или «очищение духа» (катарсис) по Аристотелю, стало утешением для богатых рабовладельцев, освобожденных своими рабами от всякой потребности самовыражаться продуктивно. Однако и эти люди соперничали между собой, управляли государством подчас нечистоплотными способами в афинском собрании или, в равной степени, через жестоких тиранов в других городах.
Затем отдельные купцы, местные жители одного из нескольких соперничавших государств, стали сомневаться и теперь вовсе не стремились делиться своими географическими и астрономическими наблюдениями с каким-либо космополитическим ученым, которые тот мог передать их врагам и соперникам.
Более того, рабство делало настоящую науку и, как следствие, научную историю невозможными. Чтобы подтвердить создание института, Аристотелю пришлось выдвинуть доктрину «естественного раба». Фактически это означало, что человек любой расы, кроме грека, находил свое высшее предназначение в том, чтобы служить дружелюбному греку с помощью интеллекта. А ведь это были создавшие цивилизацию семиты (автор заблуждается — ни шумеры, ни эламиты, ни древнейшее население Палестины и Сирии, а также правящая верхушка Древнего царства Египта семитами не были. Семиты пришли сюда из соседних пустынь позже, восприняв уже созданное. — Ред.) и египтяне, а также кельты, германцы, евреи и другие продолжившие их дело. (Греков, италиков и иранцев надо было упомянуть в первую очередь. — Ред.)
Наконец, Фаррингтон оспаривал, что свобода мысли и учения преднамеренно ограничивались в интересах класса собственников и связались с их влиянием в государстве. Очевидно, что критика натурфилософов порождала нападки на религиозные и сверхъестественные устои установленного порядка.
Сказанное допускалось, пока экономическая система расширялась так, что происходил неизбежный рост богатства при неравномерном его распределении. Все же после 450 года до н. э. рынок больше не расширялся прежним образом, доходы от ростовщичества и владения рабами с одной стороны, разорение мелких крестьян-землевладельцев в ходе войн и переполненность рынка труда — с другой обнажили контраст между богатыми и бедными. В нескольких городах случились беспорядки. В IV веке до н. э. требования о списании долгов и переделе земли стали распространенными и постоянными.
При сложившихся обстоятельствах философы права признали значение суеверий для поддержки существующего порядка. Платон откровенно советует обучать горожан «благородной лжи». Позже Полибий хвалил римскую аристократию за то, что она успешно это проделывала. «Основание римского величия, — заявлял он, — суеверие». Оно вводилось в каждый аспект их частной и общественной жизни вместе с любой уловкой, чтобы поразить воображение.
