В ХIII в. в южную часть лесной полосы Прииртышья вторгаются тюрки-кыпчаки, часть которых была вытеснена из степи татаро-монголами. Местное угорское население — ханты и манси — ушло в более северные районы Нижнего Прииртышья и Нарымского края, оттеснив селькупов Приобья. Оставшиеся угры слились с пришельцами. Так в ХV–XVI вв. возникли тюркоязычные «татары» Западной Сибири.
Совершенно особо сложилась судьба древних соседов угров-самоедов (ненцев). Вот как описывает ее историк Г. М. Могильников. Сообщество самоедских племен сложилось в начале I тысячелетия н. э. в бассейне р. Томь и в верховьях Оби. Под давлением тюрок к VI–VII вв. они были частично тюркизированы, а часть их направилась на север или в глухие места Алтай-Саянского нагорья. Самоедские племена в нагорье стали предками южной группы небольших самоедских народов — маторов, карагасов (тофаларов), койбалов, котов.
Часть самоедов, ушедших на север, в конце I — начале II тысячелетия н. э. достигла побережья Ледовитого океана. Так появились самоедские племена: селькупы — в Среднем Приобье, энцы — на р. Таз, нганасаны и ненцы — в приполярной тундре. Получилось так, что при этом ненцы утратили навыки, связанные со скотоводством и земледелием. Сохранилось у них только оленеводство, которое зародилось еще в бытность проживания на Алтае и в Саянах.
История тунгусских племен мохэ и государства Ьохай
Ранее уже говорилось о самобытной и оригинальной культуре неолитических племен в бассейне Амура. Многое известно и о дальнейшей истории племен Приамурья и Приморья в I тысячелетии и в первых веках II тысячелетия. Остановимся и мы на этих страницах истории.
Отечественные ученые Алексей Павлович Окладников, Анатолий Пантелеевич Деревянко, Эрнест Владимирович Шавкунов и их помощники установили, что в начале I тысячелетия н. э. Приамурье и Приморье были заселены тунгусскими племенами, известными в японских, корейских и китайских летописях под именем мохэ.
Мохэсцы селились по берегам рек и озер. В летописи отмечено, что они «сбивают землю наподобие плотины, и в ней выдалбливают пещеры, отверстия делают сверху, а спускаются и выходят по лестнице» (58, с.322).
У мохэсцев в V в. н. э. было развито земледелие. Согласно летописи, они «землю пашут парой лошадей. Сеют просо, пшеницу и рис… Из риса делают вино: варят рис, выгоняют вино, пить можно до крайнего пьянства» (58, с.325). Значит, уже в то время они пахали поля плугом или сохой, вначале деревянной, а в дальнейшем с железным наконечником.
Член-корреспондент Академии наук А. П. Деревянко отмечает большую роль лошади в жизни мохэсцев. Об этом свидетельствует обычай убивать на могиле хозяина его коня, который, по представлению мохэсцев, должен служить хозяину и в потустороннем мире. Лошадей разводили и для торговли с соседними племенами.
Известно, что мохэсцы были опытными свиноводами и разводили домашних коз. Большое значение в хозяйственной жизни этих племен имели охота и рыболовство. Рыбой кормили охотничьих и ездовых собак.
Мохэсцы умели выплавлять железо из руды. В 1961 г. в Благовещенском районе археологи раскопали остатки горна VIII–IX вв. Они считают, что, вероятно, верхняя несохранившаяся часть горна имела форму цилиндрической камеры, либо выкопанной в земле, либо сделанной из огнеупорного материала. В камеру закладывали железную руду вперемежку с топливом. Расплавленный металл стекал вниз и образовывал крицу. Железо служило мохэсцам для изготовления почти всех орудий труда.
Мохэсцы шили одежду из свиных и собачьих шкур и из рыбьей кожи. Из последней выделывали и обувь. Праздничные одежды изготавливали из полотна и других тканей, украшая их бронзовыми подвесками. Племенная знать украшала свою одежду шелком и жемчугом, который добывался из раковин, собранных в реках Приморья.
Археологи откопали мохэские украшения, глиняные скульптуры, изображающие лошадок и свиней. Найдены наскальные рисунки с резными изображениями лошадей, всадников и лодок.
Их верования связаны с понятиями о добрых и злых духах, которые населяют все в природе: реки, озера, леса, горы. Отсюда представления мохэсцев о том, что все в природе, живое и неживое, имеет свою душу. По поводу их священных мест летописцы сообщают:
«На юге их страны имеется группа больших гор (Тоба). Вэйцы назвали их Тайбо. В них водятся тигры, леопарды, бурые медведи и волки, которые не трогают людей. Людям в этих горах запрещается мочиться. Собираясь идти по дороге через горы, всегда берут с собой пищу». Летописец добавляет, что мохэсцы «по обычаю очень почитают и боятся» этих гор, где люди «не осмеливаются убивать» встречающуюся им дичь. Особенно почитали мохэсцы тигра и медведя.
Погребальный обряд мохэских племен в летописях описывается так: «Для умершего вырывают в земле яму и закапывают его в ней, бросая землю прямо на покойного, так как не имеют гробов. Убивают лошадь, на которой ездил покойный. Перед покойным ставят угощение и приносят жертву». Поверх могилы нередко сооружался небольшой деревянный домик, «чтобы ее не мочил дождь». Так они хоронили умерших лишь весной и летом. Умерших зимой и осенью они не закапывали в землю, а клали на специально сооружаемый в лесу помост, вокруг которого ставили ловушки на хищных зверей, в том числе на соболей. «Соболи едят мясо и попадаются в большом количестве» (8, с.310).
В V–VII вв. у племен мохэ появляется в результате социального расслоения прослойка «богатых людей», которая во все большей степени приобретает влияние и определяет решения по главным вопросам жизни племен. Фактически к этому времени первобытная община начинает жить по законам развитых патриархально-родовых отношений. Об этом свидетельствует то, что муж в случае измены жены мог убить ее. Согласно китайским летописям, к VI в. у мохэсцев появляются племенные вожди и власть над племенем уже переходит по наследству.
К началу VI в. мохэ представляли значительную политическую и военную силу, с которой считались соседние племена, государства Корейского полуострова и китайские императоры. В 589 г. в Китай прибыло одно из мохэских посольств и император обратился к послам со словами: «Мы слышали от ваших туземцев, что вы очень способны в военных победах. Ныне вы прибыли, и мы видим друг друга. Действительность соответствует нашим мыслям» (8, с.311).
В VII в. у мохэ во главе племени или группы племен по-прежнему стоят военачальники, каждый из которых независим от других и управляет самостоятельно. Число воинов в наиболее крупных племенных объединениях мохэ доходило до 7000 человек, а в более мелких — до 3000.
Мохэские племена в союзе с корейским государством Когурё ведут борьбу с войсками Китая, но терпят поражение. Укрепившись в горах, мохэские военачальники Цисы Биюй и Цици Чжунсян начинают накапливать силы для дальнейшей борьбы с императорскими войсками. В ходе дальнейших сражений с китайцами Цисы Биюй был взят в плен китайцами и обезглавлен.
Но Цзожун, сын умершего Цици Чжунсяна, сумел нанести жестокое поражение посланной против него китайской армии. Далее по летописи: «Цзожун двинулся во главе своего народа на восток под защиту древних земель Гюйлоу», где в горах Дунмо «основал город, в котором поселился. Цзожун смело и искусно предводительствовал войсками. Мохэсцы и разбитые войска когурёсцев постепенно возвратились». Присоединив к себе бывшие племена Биюйя, Цзожун в период Шен Ли (698–700 гг.) «основал государство Чжень, провозгласив себя королем» (8, с.313)
