Наплыв вендских беженцев значительно повысил плотность населения в районе истока Волхова. Влившись в местные общины, переселенцы способствовали скорейшему их переустройству на территориально-соседских основаниях, что, в свою очередь, привело к образованию кончанских общин (концов), возглавляемых влиятельными знатными родами. Концентрация людских и политических ресурсов на северном берегу Ильменя завершилась появлением Новгорода. В настоящее время можно считать твердо установленным, что его древнейшие мостовые были проложены по территории трех родовых поселков-концов, по крайней мере один из которых населяли выходцы из славянского Поморья.
Около середины X в. Новгород обрел городские черты. Основу его застройки составили «боярские» усадьбы – дворы знатных людей, расположившиеся вдоль мощеных улиц. «Аристократическое» происхождение Новгорода предопределило его историческую судьбу: в дальнейшем политическое устройство города облеклось в форму «боярской республики». Совет старейшин трех концов-сотен послужил прообразом будущего уникального института городского управления, известного под названием «трехсот золотых поясов». Полиэтнический состав новгородской родовой знати, по-видимому, мешал выдвижению из ее среды лидирующего «княжеского» рода, который, сосредоточив в своих руках надплеменные функции управления, мог бы превратить Новгород в политический центр словенского союза. Решение этой проблемы было найдено в самом ближайшем будущем.
Расселение вятичей в VIII–X вв.: а – курганы с трупосожжениями; б – городища; в – селища; г – поселения роменской и боршевской культур; д – поселения дьяковской культуры; е – поселения мери; ж – среднеокские грунтовые могильники; з – границы расселения вятичей в XI–XIII вв.
Вятичи
Социально-политические процессы, происходившие в первой половине X в. на большей части восточнославянских земель, совершенно не затрагивали территорию Приокского бассейна, занятую вятичами. Родоплеменной быт господствовал здесь безраздельно. Местное балто-финское население, очевидно, долгое время численно преобладало над славянскими поселенцами. Вследствие этого опорными пунктами славянского присутствия были укрепленные родовые поселки; освоение близлежащей округи стоило их жителям больших трудов. Отсталость вятичского общества усугублялась также неблагоприятными внешнеполитическими обстоятельствами. Данническая зависимость от Хазарского каганата отрывала вятичей от общеславянской жизни, ни в малой степени не приобщая их к этнически и культурно чуждому миру Великой степи. Вятичской земле суждено было надолго остаться самым глухим углом восточнославянской ойкумены.
Часть вторая. Правление Ольги
Глава 1. Смерть князя Игоря
Совместная борьба князя Игоря и Олега II против венгров
Повесть временных лет обрывает жизнь Игоря в статье под 945 г. Клятвенно утвердив в Киеве договор с греками, Игорь «нача княжити в Киеве, и мир имея ко всем странам. И приспе осень, и нача мыслить на деревляны, хотя примыслити большую дань». Далее следует сокращенное изложение дружинных преданий о гибели Игоря в «Деревах» и мести Ольги убийцам своего мужа (об этом мы скажем подробнее в свое время).
Такая передача событий не может считаться исторически полноценной. Очевидно, что у летописца не было иных сведений о деятельности Игоря после заключения им договора 944 г., кроме, говоря словами автора Слова о полку Игореве, «трудной повести», спетой «соловьями старого времени», которую он соединил с предшествующим рассказом о приеме греческих послов посредством стилистического «моста», уже использованного ранее, при описании последних лет княжения вещего Олега («И живяше Олег, мир имея ко всем странам, княжа в Киеве. И приспе осень…»). Но если в рассказе о конце правления Олега эта формула была, по-видимому, текстуально необходимым связующим звеном между двумя дружинными былями – о царьградском походе и смерти вещего князя от укуса змеи «на пятое лето» после его последнего триумфа, – и потому, возможно, имела конкретное историческое содержание, то по отношению к Игорю она оказывается не более чем литературным штампом, поскольку сказание о его убийстве «древлянами» ни хронологически, ни сюжетно-тематически не связано с царьградскими походами 941 и 944 гг.
В моравских хрониках заключительный период княжения Игоря представлен иначе. Вместо сохранения мира «со всеми странами», он оказывается вовлеченным в многолетнюю войну на землях бывшей Великой Моравии, отделившейся от Чехии после предательского умерщвления чешским князем Болеславом его брата Вацлава (939 г.). Говорится, что Олег II, бежав из Русской земли в Моравию, не смирился с положением беглеца и изгнанника и был провозглашен правителем этой страны: «Испытывая отвращение вследствие братоубийства, совершенного Болеславом, Моравия совсем отделилась от Богемской империи, чтобы как и прежде иметь собственного князя, которым стал князь из рода русских князей, по имени Олег… Ольги брат, которая была женой Jori (Игоря)…» (в изложении Т. Пешины).
Разорительные набеги венгров, захвативших даже моравскую столицу – дунайский город Велеград, – заставили Олега II искать союза с бывшим соперником за киевский стол. Состоялось примирение, причем Игорь обещал оказать моравскому князю военную поддержку. Действительно, когда в 947 г. венгры вновь ополчились на владения Олега, на помощь ему пришли поляки и киевские дружинники. Однако в битве на берегах реки Моравы Олегово войско потерпело поражение, после чего вся Южная Моравия отошла к венграм. В следующем году Олег попытался отбить у венгров Велеград и вновь потерпел неудачу. Помощь Игоря и поляков позволила ему в 949 г. еще раз попытать счастья. Начало кампании было обнадеживающим – Олег одержал несколько побед над венграми. Но успех недолго сопутствовал ему. Решительное сражение разыгралось при Брюнне. Вначале Олег сильно потеснил венгров и уже торжествовал победу, когда его войско вдруг попало в засаду, было окружено и разбито наголову. Олег с остатками своей дружины бежал в Польшу и попросил убежища у польского князя Земислава. Он не терял надежды вернуть себе моравскую корону. Новый удобный случай скоро представился. В 950 г., когда венгерская орда ушла грабить Северную Италию, баварский герцог Генрих внезапно вторгся в подчиненную венграм Штирию
[155]. Воспользовавшись этим, Олег при помощи поляков вступил в Северную Моравию. Он надеялся на прибытие подкреплений из Киева, но вместо них вскоре получил известие о смерти Игоря. Олег вернулся в Польшу, а затем, не желая навлечь беду на Земислава, которому грозила месть со стороны венгров, уехал к Ольге в Киев, где спустя семнадцать лет и умер
[156].
