В житийной традиции славянские первоучители выступают грозными обличителями этой ереси. Но обоюдное противостояние длилось, во всяком случае, недолго. После смерти брата Мефодий пренебрег догматическими разногласиями и ради спасения славянского богослужения, в конце концов попавшего под запрещение Рима, пошел даже не на компромисс, а на открытое сближение с арианскими общинами русинов. Это позволило ему опереться на уже подготовленные кадры славяноязычного (русинского) духовенства, к тому же имевшего в своем распоряжении первую славянскую азбуку («русские письмена», или глаголицу) и готовые богослужебные тексты на славянском языке.
Сотрудничество Мефодия с «русскими» арианами было настолько тесным, что у подунавских славян сам он позднее считался русином. Одна чешская хроника начала XIV в. называет его «русским архиепископом»: «Тот арцибискуп [архиепископ] русин беше, мси [мессу] словенску служеше».
Веротерпимость Мефодия навлекла на него обвинение в арианской ереси. Папы один за другим объявляли его ересиархом. Иоанн X (914–928) призывал епископов славянской Далмации бороться с ложным учением Мефодия. А Николай II (1059–1061) поминал недобрым словом «еретика Мефодия, который написал множество измышлений против догматов вселенской веры…». Сама смерть славянского апостола была осмыслена Римской Церковью как наказание за ересь. Собор 1059 г. особо указал, что Мефодий скончался нечестиво, «как безбожный Арий» (у которого, по преданию, во время отправления нужды «расселось чрево», то есть выпали кишки). Конечно, это была напраслина, однако весьма показательная.
Когда в конце IX в. великоморавские князья признали главенство Римской Церкви в вопросах вероучения и литургики, а гонения со стороны немецкого духовенства заставили наиболее видных деятелей кирилло-мефодиевского кружка перебраться в Болгарию, богослужение на славянском языке продолжало практиковаться только в общинах «русских» ариан Прикарпатья. С этого времени «русское христианство» становится синонимом независимой славянской Церкви и славянской литургии. Наиболее ранним свидетельством тому является письмо римского папы Иоанна XIII (965–972) к чешскому князю Болеславу II. Давая свое благословение на создание Пражской епископии, Иоанн XIII предостерегал своего адресата: «Однако ты выбери для этого дела не человека, принадлежащего к обряду или секте болгарского или русского народа, или славянского языка, но, следуя апостольским установлениям и решениям, [выбери] лучше наиболее угодного всей Церкви священника, особенно сведущего в латинском языке, который смог бы плугом слова вспахать новь сердец язычников, посеять в них пшеницу добрых дел, а плоды для урожая вашей веры отдать Христу…» Очевидно, что «русский народ» здесь – это ближайшие соседи чехов, карпатские русины
[249], которые, по уверению церковного писателя XII в. Матвея Краковского, были с самого своего обращения пропитаны «заблуждениями различными и порочностью еретической», ибо «не желает упомянутый народ ни с греческой, ни с латинской Церковью быть единообразным, но, отличный от той и другой, таинства ни одной из них не разделяет».
Узколобый фанатизм и культурное высокомерие Римского престола, вспахивавшего сердца западных славян при помощи латыни – «единственно истинного» богослужебного языка, в равной мере были присущи и Константинопольскому патриархату, в течение многих десятилетий упрямо насаждавшему в славяно-тюркской Болгарии греческую литургию, которая «предполагала назначение в Болгарию византийских иерархов и поэтому обещала облегчить контроль Византии над Болгарской Церковью»
[250].
Арианское влияние в древнерусском христианстве
А. Г. Кузьмин обнажил самую суть проблемы, сказав, что «в конечном счете именно вопрос об арианстве является стержневым в понимании взаимосвязи древнерусского христианства с кирилло-мефодиевской традицией»
[251]. Религиозно-культурная переориентация киевской Церкви с православного греческого юга на русино-арианский запад в общем была неизбежна. К тому имелись все необходимые предпосылки, а почти полувековое пребывание Русской земли под рукой «светлых князей» ускорило этот процесс.
Миссионерское рвение русинов отмечено в ряде источников, где «русские» выступают в роли христианских просветителей местного населения. Еще Житие святого Северина (V в.) засвидетельствовало, что поселившиеся в Норике руги-ариане насильно перекрещивали туземцев, придерживавшихся ортодоксальной церковной доктрины. «Хроника всего света» Мартина Вельского (XV в.) приписывает обращение первого чешского князя-христианина Борживоя усилиям некоего «русского боярина». О «русских священнослужителях», насаждавших веру Христову среди каких-то славян, живущих по соседству с Польшей, упоминает Польский аноним XV в.
Переход в христианство самого Олега II, крестившегося под именем Александра, о чем сообщают моравские летописи, должно быть, в немалой мере способствовал широкому успеху христианской проповеди в Русской земле. Идея независимой славянской Церкви находилась в согласии с коренными интересами Киевского княжества, которое в течение всей первой половины X в. быстрыми шагами двигалось к государственно-культурному самоопределению. Да и патриархальная простота церковной организации «русской секты» (русинов-ариан) была для киевлян предпочтительнее авторитарной церковной иерархии греков, выросшей из гораздо более сложного общественного устройства Византийской империи. По-видимому, замена греческой литургии богослужением на славянском языке совершилась в Киеве быстро и безболезненно
[252], так как в силу географической удаленности Русской земли от границ цивилизованной ойкумены Византия была лишена возможности воздействовать на русов средствами военного принуждения.
Киевское христианство при князе Игоре уже окончательно приняло русино-арианское обличье. Археологически это подтверждается идентичностью погребального обряда в христианских захоронениях первой половины X в. на территории Русской земли и Великой Моравии
[253]. Лингвистические наблюдения показывают, что ряд основополагающих церковных терминов – «церковь», «алтарь», «агнец», «поп», «пост», «десятина» и др. – перенесены на древнерусскую почву из западнославянских языков (точнее, из германо-римской церковной литературы через западнославянское посредничество), где они употреблялись в том же звучании. Из письменных свидетельств имеем текст русско-византийского договора 944 г., где киевские послы-христиане клянутся «Богом». Необычное отсутствие всякого намека на троичность этого божества (в отличие от византийских дипломатических документов этого времени, для которых обязательно перечисление ипостасей Троицы при упоминании Божьего имени
[254]) выдает в нем унитарного Вседержителя ариан. Дополнительным доводом в пользу этой точки зрения могут служить постановления Римской Церкви, которая начиная с 925 г. неоднократно осуждала славянское богослужение как арианское.
