— Ладно. В каком отеле вы остановились?
— В том самом «Аль-Мансур» 709 номер. Мне он нужен до
пяти.
— Вам его передадут, — побагровел начальник
полиции, — теперь уходите.
— Последний вопрос. Вы встречались с нашим человеком
три месяца назад.
— Нет, ни с кем я не встречался. Уходите. Оружие вам
принесут.
Таким образом эта часть беседы была исчерпана. Он вышел на
улицу и, поймав такси, поехал к отелю «Виктория» — довольно неприглядному
строению в несколько этажей, несмотря на свое громкое название.
Афиф Заки тревожно ходил по вестибюлю.
— Вчера у вас в отеле бы убит Халед-аль-Вали, —
начал он очень, тревожным голосом, — это был известный во всем Багдаде
человек. Говорят, сам Муниф Шафки поклялся найти его убийц.
— Не найдет, — убежденно сказал «Дронго».
— Это вы? — изумился Афиф Заки, — вас могут
арестовать.
— Пока нет, но мне нужна ваша помощь.
— Что я должен делать?
— Завтра я должен незаметно исчезнуть из Багдада. Это
возможно?
— Очень трудно. А что вы скажете своим коллегам?
— Это моя забота. Я спрашиваю: вы можете переправить
меня через границу?
— Только через курдов. Но это опасно. Очень опасно.
— Ничего. Это мои проблемы. Тогда встречаемся сегодня
ночью, на улице Аш-Шараф, там есть небольшой магазинчик, торгующий сладостями.
Я обратил на него внимание еще в день приезда.
— Хорошо, саиб, я подготовлю вам арабскую одежду. Она
вам очень к лицу.
— Спасибо. Там у нас в группе есть одна женщина.
Высокая такая. Живет в этом номере.
Он написал на бумаге, передавая ее Афифу Заки.
— Передашь ей бумагу. Договорились?
— Обязательно передам. А разве вы уже все закончили?
— Сегодня ночью, — убежденно сказал
«Дронго», — сегодня мы все закончим.
Он вышел из отеля в прекрасном настроении.
Наиля с ним даже не здоровалась, а за обедом демонстративно
отвернулась.
Ровно в три часа от начальника полиции принесли пакет. Там
была «беретта» в хорошем, рабочем состоянии. Он не поленился, разобрав пистолет
и снова собрав его. Теперь оставалось ждать.
В четыре часа он позвонил заместителю премьера.
— Простите меня, — сказал «Дронго», — но вас
предупреждали, я должен ночью выехать в Сирию. Там готовится серия репортажей о
стране.
— Я все помню, — уверенно ответил заместитель
премьера, — можете ехать, счастливого пути.
В половине пятого он пошел в другой номер, положив пистолет
в карман.
Дверь ему открыли сразу, как только он позвонил.
— Ты один? — спросил «Дронго» у хозяина номера.
— Да, — подтвердил тот, — а что случилось?
«Дронго» достал оружие.
— Зачем ты убил нашего дипломата? — очень тихо
спросил он. Его собеседник глотнул слюну.
— Кто тебе это сказал?
— Сказали, — уклонился от ответа «Дронго», —
ты думал, что я не знаю арабского языка и меня можно обмануть. Я действительно
не знаю арабского языка. Но у меня профессиональная память. Я запомнил твою
фразу, когда ты просил принести лед, Азиз.
Переводчик замер, боясь шевельнуться.
— Ты самый настоящий предатель. Таких, как ты, убивают
без всякого сожаления, — он смотрел на начавшего дрожать переводчика
продолжая сжимать в руках оружие.
— Вы пришли ко мне четверо, причем эта пьянка была по
твоей инициативе, это я узнал потом. Конечно, ты сразу обратил внимание на ту
проклятую сумку. Но первым о ней заговорили Фархад и Вагиф. Они вдвоем и вышли
из номера, обеспечив тебе стопроцентное алиби. Ты точно рассчитал, что никто из
нас не знает арабского языка. Это, конечно, было здорово. Ты позвонил у нас на
глазах и передал, что дипломата нужно убрать. После этого, подождав не много,
ты позвонил снова и на самом деле попросил принести лед. Какая гениальная
находка. Алиби у тебя было абсолютное. Лед действительно принесли. Подвело только
одно: я помнил твою фразу. Чисто автоматически запомнил ее. И когда мне ее
повторили, я уже ни в чем не сомневался. Ты его выдал, Азиз.
Переводчик замер, боясь шевельнуться.
— Ты подлец, — очень ровно сказал «Дронго», —
самый настоящий. Конечно, тебе заплатили деньги, но ты получил их за кровь. И
этой кровью ты и подавишься.
Азиз даже не решался возражать.
— Я могу тебя пристрелить, но вместо этого дам тебе
один шанс. Может ты действительно будешь человеком. Ты еще такой молодой.
Переводчик начал понимать, что стрелять он не собирается.
— Позвони тому иракскому офицеру, который заплатил тебе
за дипломата и скажи, что я буду ждать «Волка» в Вавилоне. У меня есть для него
важное сообщение. Скажи «Иодид» хочет с ним встретиться. Запомни: «Иодид». А
это тебе на память. — «Дронго» выстрелил в портфель переводчика. Пуля,
пробив портфель, застряла в стене.
Он вышел из номера, громко хлопнув дверью.
Ровно в пять часов он сел в автобус, идущий в Вавилон. Ехали
довольно долго, целых два часа.
Уже в темноте подъехали к видневшемуся издалека комплексу.
Строгая охрана проверяла автобусы на предмет оружия. Каждого, входящего в
Вавилон, пропускали через детектор металлоискателя.
Повсюду были расставлены полицейские. Ожидался приезд
Вице-президента страны. «Дронго», успевший выбросить «беретту», прошел через
детектор совершенно спокойно. Оружие ему больше было не нужно. Азиз видел его и
этого было достаточно.
В большом древнем театре должно было начаться торжественное
открытие фестиваля. Повсюду сновали люди в штатском.
«Дронго» шел к крепостным стенам Вавилона.
Прямо у входа в древний город стояло еще человек десять
полицейских и чиновников. Он обошел их, входя в город.
Рядом был расположен небольшой музей Хаммурапи, где на
видном месте были два портрета самого Хаммурапи и Саддама Хусейна, словно
вечность и краткое мгновение соседствовали друг с другом. В самом городе никого
не было.
Гулкие шаги разносились эхом по высоким крепостным стенам
Вавилона.
Он гулял долго — минут сорок-сорок пять, пока наконец не
услышал идущий издалека гул. К нему спешил какой-то человек. Через минуту они
сошлись. Незнакомец был выше среднего роста, с густой каштановой шевелюрой.
Коротко постриженная бородка и усы резко отличали его от всех остальных, словно
их владелец сделал это специально, оставив себе такую запоминающуюся внешность.
— Добрый вечер, — громко сказал «Дронго».
