— Это вам, — сказал по-английски Афиф Заки,
передавая ему сверток.
— Спасибо. Что-нибудь удалось узнать?
— Нет, ваш связной исчез сразу после того, как на него
вышел ваш человек.
— Они исчезли оба? — «Дронго» интересовала судьба
его предшественников.
— Да. Оба. И до сих пор ничего не известно о них. У нас
кроме обычной разведки и контрразведки есть еще полицейская разведка и самая
страшная — партийная. Вам об этом говорили?
— Об этом расскажете в следующий раз. Слушайте
внимательно. Мне нужно знать, где жил предыдущий посланец. Гостиницу я знаю.
Это «Палестина-Меридиан». Теперь мне нужно знать его номер. Вы можете узнать, в
каком конкретно номере он жил?
— Конечно могу.
— Во-вторых, достаньте мне арабскую одежду к
завтрашнему утру.
— Вы знаете арабский язык? — удивился Афиф Заки.
— Не знаю ни одного слова. Но пусть это вас не волнует.
Вы, самое главное, достаньте мне такую одежду.
— Ее можно просто купить, — удивился еще больше
араб.
— Очень хорошо. Сколько стоит такой костюм?
— Примерно полторы тысячи динаров.
— Это значит, чуть больше двух долларов. А головной
убор? Вот такой, как у вас, под Арафата.
— Он так и называется «стиль Арафата». Он стоит очень
дорого — почти две с половиной тысячи.
— Значит, четыре. Итого шесть. Вот вам десять долларов,
приготовьте мне один такой костюм завтра утром и пришлите ко мне в гостиницу.
— Лучше встретимся с вами на том берегу Багдада. У
следующего от вашей гостиницы моста на рынке Аль-Рашида.
— Рынок тоже так называется. Хорошо, договорились. Я
приеду туда завтра утром, в одиннадцать часов дня. Как мне вас найти?
— Прямо у начала моста есть магазин серебряных изделий.
Там нарисован вот такой клинок, — Афиф Заки показал визитную
карточку, — я буду в этом магазине вас ждать. Там хозяин мой брат, но все
равно при нем ничего не говорите. Даже по-английски. Выйдем из магазина и
свернем направо, там маленькая улочка. Тогда я вам и передам ваш пакет. Но ради
Аллаха, для чего вам нужна эта одежда?
— Как сувенир, — подмигнул ему «Дронго», — вы
не сказали, кем был связной у моего предшественника.
— Он работал в чайной Халеда Искендера. Это находится
прямо у мечети Абу-Ханифы. Семья до сих пор не знает, что с ним случилось.
— А вы что-нибудь знаете?
— Последнее, что удалось узнать, было сообщение о
встрече вашего человека с Нури-ад-Дуруби. Он занимает довольно большой пост в
нашей местной полиции. Больше мы ничего не знаем.
— Этот Нури живет далеко от нашей гостиницы?
— Нет. На такси минут десять-пятнадцать.
— На всякий случай дадите мне завтра и его адрес. У вас
много помощников в Багдаде?
— Только мой сын; Сейчас никому нельзя доверять. Наш
Президент посадил в тюрьму даже собственного сына, когда тот хотел жениться
против его воли. Разве пощадит он чужих детей?
— Тогда до завтра. И будьте очень осторожны. Вчера
здесь, в отеле, произошел несчастный случай.
— Это не несчастный случай, — убежденно произнес
Афиф Заки, почти закрывая рот платком, — так работает наша контрразведка,
когда нужно убрать неудобного иностранца, его просто выбрасывают из окна. До
свидания, — он поправил свой головной убор, откинул составляющий его
важнейшую часть полосатый платок на спину, и быстро пошел вниз.
«Дронго» начал подниматься наверх. Тот вчерашний иранский
профессор наверняка не знал о его связях с дипломатом. Не знал о них ничего и
торговец коврами. А просто так человека из номера не выбрасывают. Значит,
кто-то подсказал иракским спецслужбам, кого именно нужно убирать. Для проверки
«Дронго» решил сделать контрольный круг. Он спустился вниз и, выйдя на улицу,
сел в первое такси. Стоявшая напротив машина почти сразу пристроилась вслед за
ними.
Переехав на другую сторону Багдада, он отпустил такси, решив
не обращать внимания на двоих, словно приклеившихся к нему провожатых. В эти
дневные часы многие лавки города были закрыты. По установившемуся распорядку в
жарких странах лавки работали с утра до двенадцати и с вечера до поздней ночи.
Днем хозяева этих заведений предпочитали поспать или отсидеться в чайной.
Дипломат мог допустить какую-то ошибку, в результате которой
на него обратили внимание. Это скорее похоже на правду. Может, даже съездил в
российское посольство. Или оставил какие-нибудь бумаги в номере отеля, где
почти каждый второй вполне официально был стукачом полиции или контрразведки.
Но почему его так быстро убрали? Скорее потому, что смогли
установить, кого именно должен был страховать этот неудавшийся «Джеймс Бонд».
Он замер. Между установлением и убийством могла быть очень короткая связь.
Вчера вечером у него в гостях побывало сразу четверо посетителей, нашедших сумку
дипломата. Сразу после этого тот был убит. Значит, один из его гостей вполне
мог быть осведомителем иракской стороны, готовым за большие деньги выдать любую
интересующую хозяев юбилея информацию.
Тогда кто из них это сделал? Вагиф, Фархад, Ариф или Азиз? Первый
и второй выходили из номера. Двое остальных не покидали его комнаты. Но первым
ушел все-таки Фархад. Кажется, пойти хотел сам Вагиф, но Фархад ему не
позволил. Что он знает об этом художнике?
Молод, красив, говорят, чертовски талантлив. Старший сын учится
в Америке. В последнее время почти бросил пить. Интересно, как часто он продает
свои картины? Или существовать ему помогают другие гонорары? Нужно будет
обязательно с ним сойтись поближе. Он унес сумку, но вернулся с Вагифом.
Значит, поэт видел художника. Если у того есть алиби, поэт это обязан
подтвердить. Остальные двое так и не покидали его комнаты. Правда, Ариф выходил
на балкон и занавески не позволили разглядеть, что именно он там делал. Но для
убийства это было очень нереально. А вот передать информацию Ариф вполне мог.
Тем более, что служил в Афганистане, вполне вероятно мог быть завербован
пакистанской стороной, с последующим переподчинением его иракской разведке.
Нет, пакистанцы и иракцы никогда не испытывали друг к другу
дружеских чувств, Может, Азиз. Но он не выходил из комнаты, никому не мог
передать, что дипломат успел побывать в номере «Дронго». Получается, в первую
очередь Фархад. Неужели этот художник ведет двойную игру. Не похоже. Друзья
называют его «д'Артаньян» за искренность. Может, это хитрая уловка? Внешняя
искренность под маской холодного отчуждения. Нужно будет проверить уже сегодня.
Зачем англичанам убирать моего связного. Чтобы помешать мне? Нелогично. Тогда
лучше выследить моего настоящего связного из Ирака и попытаться убрать его
прежде всего. Но дипломат? Здесь что-то не сходится, не совпадает.
Чистильщик обуви, совсем мальчишка, умоляюще посмотрел на
него и «Дронго» остановился, водрузив правую ногу на его хрупкое сооружение.
Конечно, бордового цвета у этих ребят не бывает. Чтобы смазать мокасины
«Дронго» мальчишка смешивал черный и красный цвета, стараясь изо всех сил.
