Далеко не все дамы в этом ресторане были писательскими
женами или писательницами, но эта, с бриллиантами, действительно была, правда,
не женой, а молодой вдовой недавно скончавшегося восьмидесятилетнего
поэта-песенника, о чем Бубенцов тут же Колдуну и сообщил.
– Очень интересная женщина, – задумчиво и серьезно произнес
Колдун, – ты с ней не знаком, случайно?
Бубенцов кивнул. Он был знаком с бриллиантовой вдовушкой,
правда, шапочно, и раньше никакого внимания на ее уши и пальцы не обращал.
– Вот и сходил бы как-нибудь к ней в гости, утешил бы
молодую вдову, посмотрел бы, много ли заработал своими комсомольскими песенками
муж ее, покойник. А потом и поговорим с тобой о трудном писательском хлебе.
Бубенцов намек понял и сначала испугался. Но потом
пораскинул мозгами и решил, что ничего особенно страшного нет. В самом деле,
что такого – навестить безутешную вдовушку разок-другой, а потом поделиться
впечатлениями с другом детства? Ведь не своим же тяжким трудом заработала
тридцатилетняя потаскушка и дачу в Переделкине, и четырехкомнатную квартиру,
набитую антикварной мебелью и увешанную редкими живописными подлинниками
прошлого века! Она вышла замуж за комсомольского песенника, когда тому было уже
за семьдесят. Какой уж там труд с ее стороны? Детей поэт не нажил, и теперь она
его единственная наследница. За что ей одной столько счастья? Разве это
справедливо?
Искусством превращать шапочное знакомство с дамами в нежную
дружбу Бубенцов владел в совершенстве. Через две недели квартира покойного песенника
была обчищена – тихо, аккуратно, профессионально. Сама вдовушка осталась
цела-невредима, и Бубенцов счел это своей личной заслугой.
Остатки страха испарились, когда Колдун выложил перед ним
толстенную пачку долларов. Такой суммы Юрий не держал в руках даже в свои
лучшие времена, а подержав единожды, выпустить уже не мог.
Он стал возобновлять свои прежние знакомства, навещал
забытых старых товарищей, маститых писателей и поэтов. Юрий всегда был
компанейским парнем, а тут разошелся вовсю, вспомнил даже о своем первом тесте,
распил с отставным секретарем бутылочку, посетовал с ним хором на новые,
нехорошие времена и нравы, пожалел о добрых старых временах. Отставной
секретарь, для которого сегодняшние общественные обиды давно затмили прежние,
личные, в том числе и на бывшего зятя, остался очень доволен возобновленным
знакомством. Ему и в голову не пришло как-то связать это с постигшим его вскоре
несчастьем – ограблением квартиры и дачи.
Никому из пострадавших также не пришло в голову хоть словом
упомянуть в разговорах со следователями, что накануне ограблений заходил в
гости старый знакомый, славный парень, член Союза писателей Юрий Бубенцов.
Однако вскоре выяснилось, что не так уж много в Москве
богатых писателей, раз, два и обчелся. Источник иссяк. Бубенцов с ужасом
обнаружил, что Колдуну он больше неинтересен. Между тем он уже достаточно
поворошился в колдуновской среде, чтобы знать: здесь с людьми просто так не
расстаются. Даже кратковременное сотрудничество делало человека обладателем
определенной информации, а Колдун никогда не допускал, чтобы информация гуляла
сама по себе, безнадзорно. Либо с обладателем информации продолжали
сотрудничать, либо он становился отработанным материалом и бесследно исчезал.
Бубенцову исчезать, естественно, не хотелось, а новых форм
сотрудничества Колдун не предлагал. Надо было что-то придумывать самому.
И туг Бубенцову пришла в голову шальная мысль. Еще в армии
он научился снайперской стрельбе. Потом многие годы продолжал тренировать свою
меткость в стрелковой секции и добился весьма серьезных результатов.
Поведав Колдуну о своих снайперских способностях, Юрий не
думал о том, как именно Колдун решит ими воспользоваться. Просто он отчаянно
боялся стать отработанным материалом и хотел хоть за что-нибудь зацепиться.
Колдун не поленился, устроил небольшой экзамен в спортивном
тире, а убедившись, что писатель и правда классный стрелок, задумался. Он не
любил, когда добро пропадает, а стрелок в хозяйстве хоть раз да пригодится.
Именно к этому моменту и подоспел Анатолий Вейс со своим
заказом.
Колдуна сразу насторожило, что Вейс, имея собственные
возможности, обращается все-таки к нему. Заказ-то был элементарный: убрать
бабу, у которой ни оружия, ни охраны. Не надо даже ее вычислять: фотография,
адреса, телефоны все на руках. Вроде бах – и готово.
Но Вейс мудрил, требовал инсценировать несчастный случай,
прекрасно понимая, что по несчастным случаям работают только очень дорогие
специалисты.
Колдун чувствовал, что есть в этом заказе какой-то хитрый
подвох. Например, баба эта, молодая и красивая, может оказаться близкой
подругой или дальней родственницей какого-нибудь серьезного авторитета. Такие
случаи уже бывали, правда, пока не с Колдуном, с другими, но ему очень не
хотелось оказаться на месте этих других. Авторитет – не ментовка, сразу
выяснит, чей был киллер.
Однако терять заказ не хотелось: взять за него можно было
много. И хитрый Колдун решил дать Вейсу вместо настоящего киллера приблудного
стрелка-писателя.
Конечно, несчастного случая не получится. Но и Вейс не такой
уж серьезный заказчик. Съест и обычное заказное, не подавится. А что касается
писателя, так он ведь чует, что давно под дулом ходит. Недаром все твердит, как
щука в русской сказке: «Не убивай меня, Емелюшка, я тебе пригожусь!» Вот пусть
и пригодится!
– Несчастный случай стоит дорого, – задумчиво произнес
Колдун, выслушав Вейса.
– Я знаю, – кивнул тот, – даю половину вперед.
– А все вперед можешь?
Это было против правил, но Вейс легко согласился и выложил
перед Колдуном пятнадцать тысяч долларов.
«Эко как приспичило! – подумал Колдун, глядя ему вслед. –
Точно, нечисто что-то с твоим заказом».
Бубенцов примчался галопом, по первому звонку.
Вот что, Юрик, – начал Колдун ласково, – у тебя всегда с
бабами так ловко получается, прямо льнут к тебе – аж завидно. Так вот, надо тут
одну красивую женщину успокоить. Хороший человек попросил.
Бубенцов покрылся испариной. Он понял, что Колдун поручает
ему заказное убийство и убивать придется женщину.
«Нет! – хотел крикнуть он. – Я не могу!» – но не крикнул,
промолчал.
– Заказ простенький, а деньги приличные, – продолжал Колдун,
– баба эта живет одна, ходит без охраны, ни оружия, ни стальной двери у нее
нет. Пальнул тихонько, по-умному, и все дела. Правда, времени мало, всего два с
половиной дня, но зато и адрес есть, и прочие анкетные данные.
Колдун протянул ему маленькую цветную фотографию. С
фотографии смотрела на Бубенцова и улыбалась Лена Полянская.
