Надежда Павловна задумчиво смотрела на нас с Назаром, на этот раз уже без улыбки.
— Значит, после всех нынешних ресторанов, пиццерий и фастфудов вы хотите, чтобы им небо с овчинку показалось?
К такой постановке вопроса я готов не был, но мысль о «небе с овчинку» показалась мне занятной.
— Ну… Да, примерно так. И готовить вам придется из тех продуктов, которые были реально доступны в то время. Не из тех, которые имеются сейчас, — уточнил Назар. — Конечно, мы понимаем, что сами продукты уже совсем другие, но надо постараться максимально придерживаться хотя бы перечня. Макароны, к примеру, сейчас в магазине наличествуют двадцати сортов, а у вас будет только один, выбираете тот, который по вкусу ближе к нашим, советским.
— Поняла, — кивнула Надежда. — Калькуляционные карты составлю, а вы проверите, чтобы я там ничего лишнего не вписала. Буфет тоже сделать или только кухню?
Этого вопроса я не понял совсем и с недоумением посмотрел на Назара.
— В буфетах обычно продавалось то, что не нужно готовить и греть: напитки, бутерброды, выпечка, кондитерские изделия, салатики еще были, самые незамысловатые, — пояснил Бычков. — В некоторых буфетах ставили огромную кастрюлю с кипятком, туда сосиски бросали, так что можно было разжиться порцией сосисок с консервированным горошком. Такой, знаешь, советский вариант фастфуда.
Я кивнул.
— Понял. Наверное, буфет нужен. Надежда, вы сможете составить перечень и количество продуктов на пятнадцать человек с расчетом на три дня? Это нужно сделать быстро, чтобы наш сотрудник успел все закупить и привезти. И перечень оборудования тоже нужен.
— Да-да, — вступил Назар, — насчет оборудования: специальные плиты мы установить не сможем, готовить вам придется на самой обычной плите на четыре конфорки. Если нужно — можем поставить вторую плиту и даже третью. Вы это учтите, когда будете рассчитывать, сколько и какой посуды для готовки вам понадобится. Кастрюли, сковородки, противни, что там еще…
— Газ или электричество? — деловито спросила повар.
Мы переглянулись. Ни мне, ни Бычкову не пришло в голову, что такие подробности нужно знать, потому что они имеют значение. Назар потянулся за телефоном и позвонил Юре, который относился к порученному делу очень ответственно, уже ездил на место, чтобы осмотреться, и наверняка был в курсе. Так и оказалось.
— Газ, — сообщил Назар.
— Ясно.
Надежда поднялась — статная, в широких шелковых брюках и в яркой свободной тунике, она казалась огромным экзотическим цветком.
— Вы мне покажите, где можно присесть, я вам сейчас списочек накидаю, вы сразу и посмотрите. Чего туда-сюда ездить?
Для проведения встреч и переговоров наш юрист арендовал другой офис, поменьше и подешевле, но в том же самом здании, где мы проводили собеседования. Просторное помещение, в котором одновременно могли работать несколько человек, было больше не нужно, нам вполне хватало маленького кабинета с одним рабочим столом и несколькими стульями. Мне не жаль денег на мой проект, с собой в могилу их не унесешь, а оставлять некому. Но переплачивать, швыряться деньгами и тратить лишнее мне не позволяли здравомыслие и привычка к скромному образу жизни.
У кабинета имелось то, что в России называют предбанником — нечто вроде небольшой прихожей, где стояли два кресла и между ними столик. Вот там мы и устроили Надежду, снабдив ее бумагой и ручкой.
* * *
Резкий звонок в дверь заставил Артема поморщиться. Он никого не ждал, соседи к нему тоже просто так не заходили. Открывать не хотелось: любое нарушение запланированного порядка приводило его в бешенство. На цыпочках подошел к двери, глянул в глазок: мама. Пришлось открыть.
— Я тут неподалеку с заказчиком встречалась, решила к тебе забежать, проверить, как ты, — беспечно прощебетала мама.
Бросив сумку в прихожей и скинув туфли, она сразу прошла на кухню и начала инспектировать холодильник.
Артем с недовольным лицом стоял в дверном проеме.
— Тебе не приходило в голову, что являться в чужой дом без предварительной договоренности неприлично? — спокойно спросил он.
Мать даже не обернулась, продолжая рассматривать и оценивать продуктовый набор.
— Это не чужой дом, а дом моего сына. Моего собственного сына. Так, вот это нужно было давно выбросить… И это тоже, срок годности уже неделю как закончился… Господи, Тёма, а это что?
Открыв крышку пластикового контейнера, она понюхала содержимое и скорчила брезгливую гримасу.
Артем мягким движением отстранил мать и закрыл дверцу холодильника.
— Я не твоя собственность. Я взрослый самостоятельный человек. И у меня могут быть свои планы, в которые твой визит не вписывается.
— Не морочь мне голову, — отмахнулась мать. — Лучше свари кофе.
— У меня нет кофе, я его не пью. Почему ты не позвонила, прежде чем приходить? Это что, так трудно?
— Ой, боже мой! И что изменилось бы, если б я позвонила? Ты что, сказал бы мне: «Мамочка, не приходи»?
— Сказал бы, почему нет?
— И у тебя повернулся бы язык сказать такое матери? И вообще, Тёма, я не понимаю, как ты живешь. Ну вот что это такое: в доме нет кофе! Я понимаю, что ты его не любишь, но ведь к тебе друзья приходят, девушки, а тебе их даже угостить нечем, чашку кофе налить не можешь. Как так можно!
— Как мне нужно — так и можно.
— Ты невыносим!
— Знаю, — улыбнулся Артем. — Ты много раз это говорила, я хорошо запомнил.
Мать решительно направилась из кухни в комнату.
— Покажи мне свой костюм, я проверю, чтобы он был в порядке, — потребовала она.
— Зачем тебе проверять костюм?
— Но ты же, я надеюсь, не собираешься приходить на папин день рождения в шортах или в чем ты там сейчас ходишь! У папы юбилей, мы пригласили друзей и родных в ресторан, и костюм нужен обязательно.
Она уже отодвинула створку встроенного шкафа-купе и перебирала плечики с одеждой. Артем уселся за компьютер, повернувшись к ней спиной, и продолжил делать то, чем занимался до прихода матери. Он слышал, как передвигаются по металлической перекладине плечики и как вздыхает мама.
— Ну конечно, я так и знала! Вот это пятно на лацкан ты посадил еще до Нового года, когда мы ездили на похороны тети Милы. Неужели ты за полгода не мог собраться и отнести костюм в чистку?
— Не мог, — бросил он, не поворачиваясь.
— Ты что же, так и ходил с пятном? Поверить не могу!
— Я не ходил. Я не пью кофе и не ношу костюмы. Мама, я хорошо помню, что я невыносим, так почему ты тоже не можешь запомнить такие простые вещи? Тем более о своем собственном, как ты выражаешься, сыне.
— Тёма! Ты вообще соображаешь? Ты с матерью разговариваешь!
