— С собственником. Собственник — это хозяин, и он должен хорошо знать, как устроено то, чем он владеет и распоряжается.
Она помолчала.
— Ну ладно, сынок, хорошо, я не то слово сказала, не так выразилась. А ты сразу прицепился. Не будем ссориться. Если ты занят, я сама отнесу костюм в чистку, только не забудь его послезавтра забрать. И не опаздывай, ресторан «Магнолия», в семь вечера.
— Меня не будет, — невозмутимо сообщил Артем, по-прежнему не отрываясь от работы.
Мать задохнулась от неожиданности. Артем слышал, как у нее сбилось дыхание.
— Как — тебя не будет? Почему?
— Я уезжаю.
— Куда?
— Далеко. По делам.
— Тебя посылают в командировку? Но почему ты не объяснил своему шефу, что у твоего отца юбилей и ты должен быть…
— Потому что это дела. Они не могут ждать. У них есть четко обозначенные сроки.
— А папин юбилей — это что, не дело?! — возмутилась она.
— Папин юбилей — это самый обыкновенный день рождения. А дело — это дело. Не надо путать.
— Так!
Мать умолкла, теперь Артем слышал за спиной звук ее шагов, чуть шаркающих из-за сваливающихся шлепанцев, слишком больших для ее маленьких ступней.
— Значит, ты считаешь, что это нормально? Когда сын не приходит поздравить отца с днем рождения — это нормально, по-твоему?
Он снова пожал плечами. Это повторялось из года в год по самым разным поводам: родители хотели, чтобы их сын соответствовал какому-то стандарту, который был у них в головах, и жил по тем правилам, которые им нравились. Артем знал, что правила такие действительно есть и подавляющее большинство людей их соблюдают, причем с удовольствием. Но сам он никак не мог постичь сути этих правил, а следовательно, не признавал их необходимости и жить по ним не хотел. Вот почему все так носятся со своими днями рождения? А некоторые еще и именины отмечают. И непременно хотят каких-то преференций в эти дни, поздравлений, подарков. И еще какое-то непонятно откуда взявшееся правило особенно пышно отмечать любые дни рождения, если цифра, обозначающая возраст, заканчивается на 0 или на 5, при этом почему-то называют это юбилеем. Какой на хрен может быть юбилей?! Юбилей бывает в жизни человека только один раз. Ну, если сильно повезет — то два, но это мало кому удается. Потому что юбилей — это 50 или 100. Только 50-летие или 100-летие. «Йовель» или «ювель» — древнееврейское слово, так именовали 50-й год, завещанный пророком Моисеем как год, когда прощались долги, рабов отпускали на свободу, а земля отдыхала от полевых работ. Он так и назывался — «Год свободы», и наступал после каждых семи седьмиц, семи семилетий. Что непонятного-то? Зачем надо было накручивать на такой простой термин кучу каких-то обременительных правил?
— Я считаю, — неторопливо ответил Артем, — что папин день рождения ничем не отличается от любого другого дня в году. И если на этот день намечены важные дела, то нет никаких оснований ими пренебрегать или откладывать их. Кроме того, я считаю, что поздравление по телефону или по интернету ничем не отличается от поздравления, сделанного лично и в ресторане. И еще я считаю, что нет никакой разницы, поздравлю я папу именно в день рождения или в какой-то другой день, раньше или позже.
— Ну как же… — Мать совсем растерялась и не смогла быстро сориентироваться, чтобы найти убедительный ответ. — А подарок? Ты же купил папе подарок и должен сам его вручить…
— Полагаю, ничего страшного не случится, если мой подарок вручишь ты. Все равно же это будет подарок от меня. Это просто вещь, предмет, и он не станет менее значимым, не утратит своих качеств, если папа получит его из твоих рук, а не из моих.
— Ты что, действительно не понимаешь?
Дальше мама начала повышать голос, потом кричать, но это Артема нимало не задевало: он умел мгновенно отключаться, краешком сознания улавливая только главную суть сказанного и не реагируя на эмоции. В данном случае суть сказанного матерью сводилась к тому, что ее сын — холодный, безразличный, начисто лишенный родственных чувств и вообще социопат, не соблюдающий общепризнанные нормы человеческого общежития. Ну, в целом вот как-то вокруг этого. Нужно было перетерпеть, переждать, пока мама успокоится.
Ну вот, негодование в голосе, кажется, пошло на спад. Сегодня маминого запала хватило не очень надолго, обычно такие скандалы растягиваются на полчаса, не меньше.
— Интересно, когда бы ты соизволил сообщить нам с папой, что уезжаешь в командировку, если бы я не заскочила к тебе совершенно случайно?
Теперь в голосе матери звучала усталая безнадежность.
— Я вообще не собирался вам сообщать. Зачем?
— Что значит — зачем? Как ты себе это представляешь: сын уезжает из города, а родителей в известность не ставит?
— Не понимаю, зачем моим родителям знать, где и с кем я нахожусь. Тем более что мы все равно не живем вместе, вам не нужно ждать меня к ужину и как бы то ни было считаться с моим присутствием. Если моих родителей интересует, жив ли я и здоров ли, то ответ на эти вопросы можно в любой момент прекрасно получить по телефону благодаря сотовой связи. А нахожусь я при этом у себя дома или вообще в другой стране, не имеет ни малейшего значения.
— С тобой невозможно разговаривать! — выпалила мать, направляясь к входной двери.
Артем собрался было сказать: «Если невозможно — не разговаривай», но осекся и промолчал. Закрыл за мамой дверь и вернулся в комнату, но не подошел к компьютеру, а прилег на диван, подложив руки под голову. Правильно он сделал, что записался в этот загадочный проект. Правильно. Последние реплики матери только подтвердили его впечатление о том, что современные технологии породили совершенную новую ментальность, которая находит свое отражение и в отношениях между людьми. Сегодня достаточно просто позвонить и спросить: где ты? Как ты? А можно и еще проще — скачать нужное приложение, если уж так необходимо знать каждую минуту, где находится тот или иной человек, да и следи за его передвижениями, даже звонить и спрашивать не надо. Маме пятьдесят три, они с отцом почти ровесники. Она родилась и выросла в ту эпоху, когда позвонить можно было только на городской номер, да и то домашний телефон был не у каждого, впрочем, как и рабочий. Если человек попадал в больницу или уезжал в командировку или в отпуск, связаться с ним было технически невозможно, поэтому все старались друг друга предупреждать и заранее обо всем договариваться. Мама как-то рассказывала, что однажды не могла целый день дозвониться до своей тетки, той самой тети Милы, на похороны которой они ездили в декабре. Тетка была сердечницей, инвалидом детства, жила одна, и если она вдруг не подходила к телефону, в семье начиналась паника. А в тот день, когда мама не смогла дозвониться, пришлось ловить «бомбилу» и уговаривать его ехать сначала за город, где на даче окучивала грядки бабушка, мамина мама, — у нее были вторые ключи от квартиры Милы, потом возвращаться в город, открывать трясущимися от ужаса руками дверь… Квартира была пуста. И где искать тетку — мама представить не могла. Кинулась обзванивать больницы, бюро несчастных случаев — ничего. Так и просидела на стуле, ни жива ни мертва, до двух часов ночи, пока не явилась Мила — спокойная, веселая, ни о чем не подозревающая. Оказалось, рано утром ей позвонила приятельница: у нее форс-мажор, нужно выехать в область, ребенка не с кем оставить, не выручит ли Мила. Мила выручила, ей нетрудно, никаких проблем. Приятельница вернулась часов в десять, они еще посидели, чайку попили, поболтали…
