— Почему? — не поняла Наташа.
— Конкуренция, — многозначительно и серьезно ответила Маринка. — Эта Евдокия мне, конечно, не соперница, а вот две другие девицы могут помешать. Нужно успеть первой. Сейчас потрясу этим старьем из чемодана, может, выберу что-то поприличнее.
Куратор Марины, культуролог Галина Александровна, сидела в самой просторной комнате трехкомнатной квартиры и читала какую-то рукопись, а девушки устроились в малюсенькой комнатке Маринки.
Наташа думала, что они заберутся с ногами на диван, раскроют каждая свою книгу и будут спокойно читать до самого вечера, то и дело обмениваясь впечатлениями, но раз Маринка читать не намерена, а хочет вместо этого нарядиться и приступить к атаке на американца, то и Наташе нужно идти к себе. Не оставаться же здесь… Как-то неприлично это.
Она со вздохом сползла с дивана.
— Ты куда? — удивилась Маринка.
— Домой. В смысле — к себе пойду, ты же уходить собралась. Чего я тут буду с твоей Галиной…
— Да погоди ты! Хочешь читать — читай, пока я оденусь и накрашусь, потом вместе выйдем, ты к себе, а я на разведку.
— Ладно.
Наташа послушно забралась на диван, подогнула под себя ноги и принялась за чтение, а Маринка, испустив громкий вздох отвращения, открыла чемодан и начала рассматривать одежду, вытаскивать каждый предмет по очереди, надевать и рассматривать себя в зеркале на внутренней стороне дверцы шкафа.
— Кошмар какой, — ныла она вполголоса, — ну как можно такое носить? Ноги показать получится только в мини-юбке, но к ней нечего надеть сверху, сюда бы топик хорошо подошел, коротенький такой, чтобы живот торчал, у меня как раз такой был с собой, так эти уроды все отняли… Может, вот так? Ну-ка глянь!
Наташа подняла глаза, оторвавшись от текста, окинула подругу равнодушным взглядом, кивнула.
— Нормально, пойдет.
— Что пойдет? — вдруг взорвалась Маринка. — Куда оно пойдет? Что ты вообще понимаешь, курица?! Уткнулась в свои песенки дурацкие и ничего вокруг себя не видишь! У меня, может, вся судьба сейчас решается, а тебе все равно, да? Подруга называется!
— Я не в песенки уткнулась, а в книгу, — спокойно отпарировала Наташа, ища глазами место, где она остановилась.
— Ага, в книгу про революцию! Уж так интересно, что прям не оторваться!
— Книга про любовь.
— Чего-о? — протянула Маринка. — Про какую еще любовь?
— Про ту самую, обыкновенную. Там такая замутка — и не разберешься сразу. Три брата, один женится по указанию отца, без любви, второй ее любит, а третьего любит она сама. При этом отец их влюбился в мать девушки.
— А она в него? — спросила Маринка, продолжая изучать свое отражение.
— Вроде тоже да.
Маринка внезапно оторвалась от своего увлекательного занятия и внимательно посмотрела на Наташу.
— Ты шутишь, что ли?
— Да какие шутки, Марин! Как тут написано, так я и рассказываю.
— А революция где?
— Пока нету. И вообще не похоже, что будет. Тут как-то всё про другое…
— Ты много прочитала уже?
— Прилично. Ты же знаешь, я быстро читаю.
— А ну дай сюда!
С этими словами Маринка вырвала книгу из рук подруги и, прищурившись, начала просматривать открытую страницу.
— Ну? — насмешливо спросила Наташа. — Убедилась, что я не вру?
Маринка вернула ей книгу и с размаху опустилась на диван.
— Засада… Про любовь я бы почитала, конечно. И завтра выступила бы в правильном ключе, чтобы американец заинтересовался мной. Но и время упустить страшно. А вдруг Ленка эта или Оксана подсуетятся вперед меня? Хотя Оксана вроде на поэта настроилась… А вот Лена может подгадить, знаю я таких уверенных в себе блондиночек. Сама ничего не может, институт бросила, наверняка рассчитывает на перспективного папика, который будет ее содержать.
«Как и ты», — подумала Наташа, но совершенно беззлобно.
— Ты все напутала, Лена — менеджер по продажам, а Оксана не бросила институт, она в академке.
— А ты и поверила! Академка — это примитивная отмазка, вранье. Бросила, точно тебе говорю. А Лена ни на кого из парней глаз не положила, я бы заметила, я за ней все время наблюдала. Значит, она нацелилась на кого-то из мужиков.
— Ну почему обязательно нацелилась? — рассмеялась Наташа.
— Ну а как иначе? Для чего ей вообще сюда приезжать, если не нацелилась? Евдокия — ладно, она какая-то отмороженная, небось голова полна тараканов, с тобой тоже все понятно. А все остальные…
— Думаешь, всем нужен твой американец?
— Ну а то! Он самый лакомый из всех. Хотя, может, у кого-то из девчонок запросы поскромнее, им лишь бы уцепить такого мужика, который их в столицу увезет. Но это не мой путь. Мой путь — прямиком в Европу. Моя планка — самая высокая. И нельзя терять ни минуты. Сейчас накрашусь — и в бой.
— А читать? Не будешь?
— Потом прочитаю, еще весь день впереди и ночь.
Красилась Маринка долго и тщательно, за это время Наташа успела прочесть изрядный кусок текста.
— Галина Александровна, мы уходим! — крикнула Маринка из прихожей.
— Куда? — послышалось из комнаты. — На улицу? Тогда подождите, я с вами пойду.
— Нет, не на улицу, Наташка домой идет, а я в гости.
— К кому?
— Еще не решила. Хочу с девочками поближе познакомиться, — соврала Маринка, не моргнув глазом.
Внушительная фигура Галины Александровны показалась на пороге комнаты.
— Ты не забыла, что у тебя есть задание, которое к завтрашнему дню должно быть выполнено?
— Да помню я, — недовольно пробурчала девушка. — Времени навалом, я успею.
— Но у девочек такое же задание, и твой приход может им помешать. Воспитанный человек обычно звонит по телефону и спрашивает разрешения, если хочет нанести визит.
— Да я всем позвонила, они не возражают.
Маринка продолжала врать по той схеме, которая всегда прокатывала в обычной жизни. Но, как вдруг выяснилось, никак не могла прокатить в реалиях семидесятых годов.
— Когда же ты им звонила? — невозмутимо допрашивала ее Галина Александровна.
— Ну вот только что, буквально пять минут назад, и со всеми договорилась.
— Что-то я не слышала, чтобы ты с кем-то разговаривала.
— Так я же из своей комнаты звонила, — уверенно заявила девушка и вдруг осеклась, наткнувшись на насмешливый взгляд куратора.
«Ну да, конечно, — подумала Наташа. — Из какой такой «своей комнаты» она могла звонить, если стационарный телефон находится в той комнате, где Галина Александровна корпела над чьей-то рукописью? Все привыкли, что с мобильника позвонить можно откуда угодно и когда угодно, хоть из туалета, сидя на толчке… Если эсэмэску бросить или вотсапку, так и вообще без разговоров вслух. А когда аппарат один на всю квартиру, да еще и шнур у него короткий, и рядом с телефоном расположено любимое кресло бабули, в котором она просиживает целыми днями, схема обмана должна быть какой-то другой. Интересно, какой? Как люди выкручивались в те времена? Ведь наверняка же у них были в арсенале какие-то приемчики… А может, тогда, в семидесятые, все люди были честными и никто никого не обманывал?»
