— И Наташенька моя все прочитала, — вступила Надежда Павловна. — Я как ни зайду в квартиру — она сидит над книжкой, еще и Маринку, вертихвостку эту, подгоняет, мол, не отвлекайся, читай, а то не успеешь. Вот и сейчас я на совещание уходила, а они так и сидят, Маринка еще дочитывает, а Наташенька книжку листает и в тетрадку записывает.
— Ну а в Евдокии я не сомневаюсь ни одной минуты, — заключил Назар. — Она геммолог, внимательность, усидчивость и точность — ее профессия. Ну и вообще, я в ней уверен. Теперь осталось обозреть результаты чистого эксперимента, но сделать это мы сможем только завтра утром.
Все недоуменно уставились на Назара. Все, кроме меня, поскольку со мной он уже поговорил об этом.
Назар хитро улыбнулся и продолжил:
— Вы все сообщили своим подопечным, что уходите на совещание. Кто из вас может гарантировать, что в ваше отсутствие дети не побегут из дома туда, где есть интернет, телефоны-автоматы и вообще люди с девайсами в руках? Подъезд не запирается, домофона на нем нет — его сняли специально, поскольку в семидесятые никаких домофонов не существовало, так что выйти и войти обратно не составит проблемы.
— Дуня, пожалуй, не пойдет, — не раздумывая ответила Ирина.
— Дуня не пойдет, — тут же согласился Назар. — А остальные?
— Оксана слишком перебрала, вряд ли проснется, — подала голос Полина Викторовна.
— А я в Алексее не уверен, — признался Семен. — То есть я уверен, что он как раз немедленно смылся бы из дома, но не уверен, что он проснется, пока меня нет.
— Вот завтра и узнаем, кто как повел себя, оставшись без надзора, — сказал я, закрывая совещание. — А теперь наша любезная Надежда Павловна приглашает всех в столовую на вечерний чай, она в честь нашего первого полноценного рабочего дня испекла что-то необыкновенное, название чего я запомнить не смог, уж простите.
Все заулыбались, по полу зашаркали ножки отодвигаемых стульев.
— Чай скорее уже ночной, а не вечерний, — раздался звучный голос Полины Викторовны. — Для фигуры вредно наедаться на ночь.
— Да бросьте, Полиночка, — ответила Надежда Павловна, — вы и так тростинка, маленький кусочек курника вам не повредит.
Точно! Курник! Надо запомнить. Я торопливо записал новое для себя слово в блокнот два раза — кириллицей и латиницей. На всякий случай.
* * *
Диетологические устремления Полины Викторовны никто больше не поддержал, и от курника, сделанного из блинов, проложенных начинкой, в мгновение ока остались только рожки да ножки. Блюдо оказалось и в самом деле необыкновенно вкусным.
— Кажется, Полина вас всех сейчас на кусочки порвет, — тихонько произнесла Надежда Павловна, сидевшая рядом со мной. — Видно же, что она голодная, как сто волков, вон глаза как блестят, замаслились, как у алкоголика, который видит бутылку, а выпить не дают. Прямо жалко ее! Это ж какую силу воли нужно иметь, чтобы вот так себя сдерживать и ограничивать?
Я посмотрел на Полину, которая пила маленькими глоточками чай. Тарелка перед ней была девственно пуста. Да, Надежда права, наша «возрастная» актриса умирала от желания присоединиться к трапезе, это было видно даже мне. Выдержке и самообладанию этой женщины можно было только позавидовать.
И еще можно было позавидовать энергии и неутомимости нашего повара и по совместительству буфетчицы. С раннего утра на ногах, в семь часов столовая и буфет уже открыты для завтраков, а закрываются в десять вечера, и целый день нужно кормить и подкармливать ораву из десяти взрослых и девяти молодых людей: варить, жарить, парить, выпекать, нарезать, носить, подавать… А вдобавок еще и курник!
— Надежда, как у вас хватает сил на все? — спросил я. — Неужели вы не устаете?
— Кто? Я?
Мне показалось, что удивилась она совершенно искренне. Впрочем, русские женщины — загадка не только для меня одного.
— Ну что вы, Ричард, я здесь отдыхаю. Видели бы вы меня дома! У меня двое детей и шестеро внуков. Дочки и их мужья работают, внуков на меня сгрузили. Вот где настоящий кошмар! Шум, гам, беготня, постоянно кто-то дергает, кричит, капризничает, одному конфетку дай, другому попить, третий описался, четвертому мультики включи… Я уж не чаяла когда-нибудь дух перевести, а тут такой случай подвернулся: работа по специальности, да с выездом, да еще и деньги хорошие заплатят. Дочки мои, конечно, в истерику кинулись, когда я им сказала, что уеду сначала на неделю, потом на месяц, мужей на подмогу позвали, стали меня совестить и уговаривать, мол, как же они будут справляться, из шестерых детей только двое в школу ходят, остальные маленькие, ни в садик, ни в ясли не записаны, временно няню нанимать — денег нет, дорого. Но когда я озвучила им сумму заработка, который вы обещали, они тут же приутихли. Вы же не откажетесь от своих обязательств, Ричард? — вдруг с тревогой спросила она. — Заплатите, сколько обещали?
— Я заплачу даже больше, — заверил я Надежду. — Суммы, которые я называл, — базовые, их сотрудники получат в любом случае, если не уволятся по каким-то причинам раньше срока. Но за высокое качество работы я обязательно выплачу хорошие премии. А ваша работа, вне всякого сомнения, соответствует самым высоким стандартам.
— Ой, ну что вы, — засмущалась она и сильно покраснела. — Какие уж тут стандарты? Советская столовая и буфет… Даже смешно! Вот если бы мне нужно было делать ресторанное меню — тогда конечно. А так…
— Вы не понимаете. Речь не об изысканности блюд, а о соблюдении правил. И о том, чтобы девятнадцать человек, шестеро из которых — взрослые мужчины и еще четверо — молодые вечно голодные парни, всегда были сыты и не страдали от болей в животе. И это при рабочем дне длительностью в пятнадцать часов. Я чрезвычайно высоко ценю ваш труд, поверьте, я не шучу.
— Ну ладно, если так, то хорошо, — ответила она, успокоившись.
После чая стали расходиться по квартирам. Юра вызвался остаться, чтобы помочь Надежде Павловне убрать и помыть посуду. Назар, как мы договорились заранее, поднялся ко мне на пятый этаж. Как руководитель проекта, я нахально занял трехкомнатную квартиру. На втором этаже в такой квартире находилась столовая, на третьем поселили Галину Александровну, на четвертом сделали «конференц-зал», совмещенный с избой-читальней. Мне оставалось выбирать между первым и пятым этажами. Я — не большой любитель физических нагрузок, поэтому соблазнился сначала первым этажом, но Назар меня отговорил: придется либо ставить на окна решетки, либо жить в постоянном страхе перед воришками, а то и грабителями. Решетки на окнах меня почему-то не вдохновили, и я взял себе квартиру на самом верхнем этаже. Назар обосновался рядом, в соседней квартире, двухкомнатной. Квартирами на первом этаже не соблазнился вообще никто, из чего я сделал вывод, что Назар дал мне дельный совет.
Благодаря Юре, в своих трех комнатах я расположился относительно комфортно: мне были оборудованы гостиная, спальня и кабинет. Кухня тоже была, но пользоваться ею я не собирался, ибо готовить не любил и не умел. В моей европейской жизни питание обеспечивала экономка, а здесь меня вполне устраивало то, что готовила Надежда «для руководства», по отдельному меню. На кухне я пользовался только плитой, джезвой для заваривания кофе и диковинным предметом, внешне похожим на металлический чайник, но с огромной спиралью внутри. Этот предмет полагалось называть электрическим чайником и для нагрева воды втыкать вилку в розетку, а не нажимать кнопку, как я привык. Когда вода закипала, предмет не отключался автоматически, а продолжал работать, поэтому забывчивому владельцу грозил вполне реальный пожар.
