Однако последующее обострение американо-северокорейских отношений, вызванное обвинениями США в том, что КНДР осуществляет тайное обогащение урана до оружейной кондиции, привело в 2002 г. к срыву этого соглашения и выдворению из КНДР инспекторов МАГАТЭ. Поэтому международные эксперты выдвинули предположения, что имеющиеся мощности Радиохимической лаборатории в Ненбене все же задействовались для выделения оружейного плутония, который был использован Северной Кореей для проведения подземного испытания ядерного взрывного устройства.
Первое северокорейское ядерное испытание было проведено 9 октября 2006 г. на полигоне в районе Хвадэри рядом с городом Кильчжу (провинция Хамген-Пукто) на северо-востоке страны – всего в 130 км от границы с Россией. По оценке министерства обороны РФ, мощность взрыва составила 5 – 15 кт, другие же источники приводят гораздо меньший показатель – 0,5 кт. Это испытание, продемонстрировавшее создание Северной Кореей ядерного оружия, вызвало шок у ее соседей (особенно у Южной Кореи и Японии) и США. Об испытании в тот же день официально в свойственной ему патетической манере заявил Пхеньян – в сообщении Центрального телеграфного агентства Кореи (ЦТАК) говорилось: «Наше исследовательское подразделение безопасно и успешно произвело подземное ядерное испытание. Ядерное испытание стало историческим событием, которое принесло счастье нашим военным и народу. Ядерное испытание внесет вклад в поддержание мира и стабильности на Корейском полуострове и в прилегающем районе».
Впрочем, некоторыми экспертами высказывалось мнение, что северокорейское ядерное испытание на самом деле было рассчитанным на внешний эффект блефом с имитационным подрывом нескольких сотен тонн тротила. Служба внешней разведки России в свое время сообщала, что «имеющиеся данные тем не менее свидетельствуют о том, что широко распространенные оценки о «прорыве» в деле создания КНДР собственного ядерного оружия вызывают серьезные сомнения. В разработанной КНДР еще в начале 1970-х гг. технологической цепочке: освоение сырьевой базы – научно-экспериментальные исследования – наработка расщепляющегося материала – создание взрывного устройства – проведение его полигонных испытаний – «доводка» средств доставки – создание ядерного оружия – сегодня возник разрыв. Он произошел на этапе наработки плутония». Однако это было высказано публично, и, возможно, такое заявление не вполне соответствовало имеющейся у российской разведки реальной информации о состоянии ядерной программы КНДР, преследуя какие-то внешнеполитические цели в отношении Пхеньяна.
Так или иначе, но 25 мая 2009 г. Северная Корея провела новое подземное испытание ядерного взрывного устройства мощностью 10 – 20 кт. Всенародное ликование по поводу этого вылилось в проведенный в Пхеньяне на следующий день «массовый митинг общественности», в ходе которого секретарь ЦК ТПК Че Те Бок заявил: «Проведенные ядерные испытания являются решительной мерой для защиты высших интересов республики, для защиты суверенитета страны и народа в условиях, когда усиливаются угроза ядерного превентивного удара со стороны Соединенных Штатов Америки, их происки по применению санкций».
Следует, впрочем, отметить, что в 2003 г. Северная Корея вступила в процесс многосторонних переговоров по «денуклеаризации» Корейского полуострова, участниками которых также являются Китай, Россия, США, Южная Корея и Япония. Предметом этих трудных переговоров стала военная ядерная программа КНДР, и именно в их рамках была осуществлена остановка газографитного реактора-наработчика оружейного плутония в Ненбене. В свою очередь, страны – участницы переговоров поставляют в Северную Корею энергоресурсы и оказывают другую экономическую помощь, а США даже формально исключили ее в 2008 г. из списка стран, поддерживающих терроризм. Это, однако, не помешало руководству КНДР продолжить ядерную программу, сопровождаемую выдержанными в духе ядерного шантажа периодическими заявлениями в адрес Южной Кореи и США.
Вопрос же о том, насколько КНДР технологически продвинулась в разработке боевых ядерных зарядов, пригодных для доставки к цели на ракетных и авиационных носителях, остается открытым. Вообще, создается впечатление, что все переговоры, которые руководство КНДР периодически ведет с другими странами на предмет своей ядерной программы, являются вряд ли большим, чем ширмой для ее прикрытия и способом вытягивания помощи в обмен на лукавые обещания свертывания этой программы. И если что-то где-то в атомпроме Северной Кореи и останавливается, то это, скорее всего, вызвано собственными техническими трудностями и нехваткой средств, что удачно «подгоняется» под формат переговорного процесса.
Очевидно, что овладение ядерным оружием и создание его запасов рассматривается пхеньянским режимом как критически важный фактор выживания «чучхеизма» в меняющемся мире. В совокупности с наращиванием ракетного потенциала это позволяет КНДР «держать в тонусе» США и их союзников, вынуждая «империалистов» не только считаться с существованием фашистского по сути своей государства на Корейском полуострове, но и помогать ему выживать путем поставки продовольствия и энергоносителей.
Боевая отрава и рукотворная зараза
Кроме ядерного оружия, КНДР производит и другие виды оружия массового поражения – химическое и биологическое, хотя руководство страны всячески это отрицает.
Начало осуществления северокорейской военно-химической программы восходит к 1954 г., когда СССР и Китай передали КНДР некоторые образцы химического оружия и средств защиты от него, ранее взятые в качестве трофеев у японской армии. Однако, несмотря на вскоре последовавшее интенсивное развитие своей химической промышленности, КНДР в течение довольно длительного периода времени не имела возможности начать широкомасштабное производство боевых отравляющих веществ (БОВ). Дело сдвинулось с мертвой точки, когда в 1964 г. Северная Корея заключила договор с Японией о поставке химической продукции, необходимой для производства удобрений. Ряд полученных компонентов был использован северокорейцами для производства табуна и иприта.
С конца 1980-х гг. КНДР сумела развернуть производство БОВ нервнопаралитического (V-газы – VX и VM, зарин, зоман, табун), кожно-нарывного (иприт), общеядовитого (синильная кислота), удушающего (фосген) и раздражающего (адамсит, хлорацетофенон и СS) действия, а также средств их применения – химических артиллерийских снарядов (включая реактивные), минометных мин, боевых частей оперативно-тактических и тактических ракет, авиабомб и выливных авиационных приборов.
Наибольшее внимание уделяется наращиванию запасов V-газов, зарина, иприта и фосгена – это основные БОВ, состоящие на вооружении Корейской народной армии. Освоена технология производства бинарных БОВ, более безопасных в хранении.
Военно-химический комплекс КНДР включает, как сообщают американские и южнокорейские источники, научно-исследовательские центры по разработке химического оружия и средств защиты в Пхенсоне, Синыйджу, Канге и Хамхыне, заводы по производству БОВ в Унги, Чхонджине, Хесане, Манпо, Синхыне, Канге (Кангенский химический завод), Хамхыне (виналоновый завод «8 Февраля»), Вонсане, Саривоне, Сунчхоне (Сунчхонский виналоновый завод), Анджу, Сакчу (Сакчунский химический завод), Пенгвоне (завод № 297), Кусоне и Синыйджу, военное химико-технологическое училище в Хыннаме (с научно-исследовательским центром), а также 13 хранилищ химического оружия.
