В 1969 году, уже перед самой боевой службой — еще одно аварийное происшествие. На этот раз К-8 при всплытии сильно ударилась об лед. К счастью, на этот раз все обошлось сравнительно благополучно.
Было бы неправильным утверждать, что подобные происшествия случались лишь с «восьмеркой». Хватало трагедий и на других атомных лодках. Вот только неполная хроника подобных случаев на советских атомоходах за несколько лет, предшествовавших гибели К-8.
Год 1967-й. Страшный пожар на «Ленинском комсомоле» (К-3), погибло 39 человек.
Год 1968-й. Массовое отравление парами ртути на атомном ракетоносце К-172, госпитализирован весь экипаж; авария реактора на К-27, от переоблучения скончалось четыре человека.
Год 1969-й. Пожар на К-33, погиб один матрос; взрыв в центральном посту на К-166, есть раненые.
Что ж, аварий на атомных флотах всех государств хватало во все времена, но именно К-8, словно увлекаемая «Летучим голландцем», неотвратимо шла к своему страшному будущему.
Последний ремонт К-8 длился около двух лет. Атомоход не только полностью отремонтировали, но и частично модернизировали. Специалисты пытались исправить те огрехи, что были допущены при постройке лодки, но, к сожалению, многие конструктивные недостатки исправить они были бессильны. Из воспоминаний ответственного сдатчика К-8 Александра Васильевича Куликова: «…Пожалуй, это была первая АПЛ, которую „Звездочка“ сдавала заказчику летом, накануне Дня Военно-Морского Флота. Подписание акта передачи корабля ВМФ происходило в море у Никольского буя на борту буксира „И. Плюснин“. Хорошо запомнился разговор на рубке только что переданной флоту подлодки. Г. Просякин, находясь в приподнятом настроении, обратился ко мне и членам сдаточной команды: „Ребята, просите что надо. Постараюсь сделать для вас“. Я ему тут же отвечаю: „Нам бы летний отпуск…“ В ответ: „Хорошо, считайте, что договорились“. А затем мы, сдаточная команда и экипаж К-8 (командир В. Бессонов), совершили переход к будущему месту службы корабля в Гремиху, на север Кольского полуострова. А там праздник — День Военно-Морского Флота: торжественная встреча, духовой оркестр.
Командир дивизии подводных лодок прошел через все помещения подлодки, осмотрел их взглядом опытного подводника, поблагодарил нас за труд и высказал несколько замечаний, которые мы в тот же день и устранили. При выходе на берег обратили внимание на строгий радиационный контроль, которому подвергались все независимо от рангов и званий. И это оправдано: атом шутить не любит…»
По окончании ремонта во время глубоководного испытания произошел невероятный случай (опять сказалась невезучесть лодки). В прочном корпусе на месте отверстия одного из ранее удаленных кабелей обнаружили закрашенную деревянную пробку… В тот раз обошлось…
Подготовка к боевой службе
Еще во время ремонта К-8 ее принял капитан 2-го ранга Всеволод Борисович Бессонов, ранее служивший на ней же старшим помощником. За плечами у нового командира было училище подводного плавания, многие годы службы на атомоходах. В свое время за опытовую стрельбу атомной торпедой у Новой Земли он был награжден орденом Боевого Красного Знамени — награда по тем временам немалая!
Из служебной характеристики В. Бессонова: «…Исключительно партийный, грамотный, требовательный и принципиальный офицер…» А вот отзывы тех, кто служил с ним бок о бок.
Бывший главнокомандующий ВМФ СССР Герой Советского Союза адмирал флота В. Н. Чернавин: «С Бессоновым мне пришлось встречаться по совместной службе в дивизии атомоходов, где я был начальником штаба, а он — старпомом одного из кораблей. Мне он импонировал. Внешне был очень красив: высокий и голубоглазый. Отличался пунктуальностью. Когда он стоял дежурным по дивизии, всегда были четкость и ясность. Обладал хорошими знаниями нашего подводнического дела; как умелый организатор, пользовался авторитетом и в соединении, и на корабле».
Вспоминает бывший член экипажа К-8 капитан 2-го ранга в запасе Геннадий Алексеевич Симаков: «Всеволод Борисович был высокообразованным, волевым и физически очень сильным человеком, имел разряд по боксу. К тому же мы его уважали за душевность и незлопамятность. Долго сердиться на подчиненных он не умел и никогда не припоминал былых огрехов…»
Из письма бывшего матроса К-8 Николая Семенова: «На всю жизнь остался в моей памяти командир лодки — капитан 2-го ранга Всеволод Борисович Бессонов. Настоящий „морской волк“. Высокого роста, с темными усами, грубоватым голосом. Требовательный, но справедливый, чем и подкупал нас, матросов». Была у командира К-8 сокровенная мечта — вывести свой невезучий атомоход в океанский поход, доказать, что его экипаж может выполнить боевую задачу!
Из воспоминаний бывшего старшины команды электриков штурманских, а ныне капитана 2-го ранга запаса Станислава Посохина: «Я и несколько человек прибыли в Западную Лицу. Сначала нас определили в резервный экипаж, который базировался на плавбазе. Я почему-то сразу попал в вестовые кают-компании личного состава, где пробыл несколько недель. Потом нас перевели в действующий экипаж К-8. Мы стали вместе со всеми ходить на подводную лодку. Я был в БЧ-5 в команде турбинистов в 6-м отсеке. У меня были хорошие старшины из старослужащих. Они нас и учили и оберегали, так как мы были их преемниками. За время нахождения на подводной лодке изучил масляную систему. А где-то через месяц экипаж К-8 сдал корабль резервному экипажу и убыл в отпуск. Остались первогодки и старослужащие для охраны и ремонта казарменных помещений, а также несения различных нарядов в дивизии. Помню, как прибыл из отпуска старший помощник капитан 2-го ранга Каширский В. А. для сдачи дел капитану 3-го ранга Бессонову В. Б. Через некоторое время мы уехали в Ленинград, чтобы начать учебу в школе старшин-техников, но уже по другой специальности электрика-штурманского.
После завершения учебы в 1967 году мы убыли на стажировку по местам службы. Но до этого в школе старшин-техников были представители соединений Северного флота для отбора специалистов, т. е. „покупатели“. Вот меня и „купили“ на К-8. Нас было несколько человек различных специальностей и мы сначала прибыли в Гремиху. Но, как оказалось, К-8 находилась в ремонте в Северодвинске. Нам выписали документы на проезд и в тот же день мы направились в г. Северодвинск. Сколько по времени мы пробыли в Северодвинске на острове Ягры, не помню, но замполита капитана 2-го ранга Шустова помню, а он меня запомнил еще матросом БЧ-5. Я помогал оформлять Ленинскую комнату. По окончании стажировки мы уехали в г. Ленинград на сдачу государственных экзаменов и на первый выпуск школы старшин-техников, который состоялся 10 октября 1967 года.
После выпуска и отпуска в ноябре 1967 года прибыл в Северодвинск на остров Ягры, где базировалась бригада ремонтирующихся АПЛ, для прохождения дальнейшей службы. Вот так и продолжилась моя тесная связь с подводной лодкой К-8. До июля 1968 года, т. е. до окончания ремонта, мы занимались изучением новой техники, которая была установлена на ПЛ. Я имею в виду новый навигационный комплекс „Сигма“ и перископ ПЗНС. Все это мы изучали в школе техников и теперь тесно трудились с наладчиками, которые охотно делились с нами всеми тонкостями управления этой техникой. Весной мы успешно прошли швартовные испытания, но из-за неполадок в системе гидравлики перископа ПЗНС задержались с выходом на целый месяц. Экипаж жил на корабле, семьи и имущество уже было отправлено на место базирования. И только в июле 1968 года мы вернулись в свою базу Островная.
