— Тебе дается полчаса на сборы — и убирайся, чтобы я больше тебя здесь не видел. Ты меня понял?
Теперь было понятно, как Мейсон-старший стал газетным миллионером. Он никогда не отменял свои решения и никогда не волновался по поводу переживаний других людей.
Саймон покраснел, собираясь ответить.
— Он не виноват! — неожиданно вступилась за него Белинда. — Так же как и миссис Кларк! Они не сделали ничего плохого!
Мистер Мейсон даже не взглянул на нее. Он никогда не слышал того, чего не хотел слышать.
— А вот ваш сын Джастин — виноват! — выпалила Трейси.
Этого мистер Мейсон уже не смог пропустить мимо ушей. Он даже чуть-чуть пошатнулся, но тут же овладел собой. И его голос прозвучал еще более официально, еще более резко:
— У меня нет времени на то, чтобы выслушивать здесь всякую чушь. Я требую, чтобы вы все немедленно оставили пределы моей собственности. В противном случае я вызову полицию!
— Послушайте! — Холли видела, как исчезает последняя подвернувшаяся им возможность, какой, наверное, у них больше никогда не будет. Темные грозовые облака сгущались над их головами.
Однако какая-то отчаянная настойчивость в ее голосе привлекла внимание старика.
— Мне следовало бы просто повернуться и уйти, не слушая этой ерунды! — сказал он, но какую-то долю секунды еще колебался. И она оказалась решающей.
— Ваш сын опасен! — проговорила Холли. — Он пытается меня убить!
Эти слова мистер Мейсон услышал, не мог не услышать. Он замер, как пригвожденный к месту.
Девочки не собирались сдаваться. И на их глазах старик начал словно уменьшаться ростом, терять силу и власть. Что-то медленно угасало внутри него. Казалось, еще несколько мгновений, и он скажет: «Да, я знаю, все, что вы говорите, — правда!» Но наваждение рассеялось. Крупные капли дождя испещрили темными крапинами светло-серые камни. На террасе появился сам Джастин. Он прошагал к ним, разделив группу на две части.
— Отец, — проговорил он ровным бесцветным голосом, — тебя к телефону, там, в кабинете.
И тем самым он отобрал у девочек последнюю надежду что-то объяснить мистеру Мейсону.
— Это Пол Диксон из Шеффилда. Что-то насчет первой страницы сегодняшнего вечернего выпуска.
Мистер Мейсон бросил еще один быстрый взгляд на Холли и, покачав головой, поспешил в дом к телефону.
Темные капли падали на ослепительно белую рубашку Джастина Мейсона. Он не замечал дождя. Его цепкий взгляд скользил по их лицам.
— Когда-нибудь до вас дойдет, что вы зашли слишком далеко? Вы хватаетесь за то, что вам не по зубам. Когда-нибудь вы поймете, что правда никому не нужна? Никто не хочет знать правду, — он ухмыльнулся, — в особенности если она оказывается неудобно!
Он был жесток и нетороплив. Он заставил их почувствовать себя маленькими и глупыми детьми, которые слишком поздно засиделись на взрослой вечеринке.
Саймон выругался, повернулся на каблуках и пошел прочь. Девочки по-прежнему стояли, не двигаясь.
— К тому же, — чеканя слова, продолжал Джастин, — вы должны научиться ценить свою собственную безопасность. Как вы понимаете, ваше везение не может длиться вечно.
Холли вспомнила горячее дыхание огромного самосвала, брызги льда из-под серебряных лезвий. Но теперь перед ней был другой, более спокойный Джастин, более решительный, чем раньше, и тем самым более опасный.
— Безопасность целиком зависит от твоих связей, от людей, которых ты знаешь, — объяснил он. — Что касается меня, я знаю всех сильных и влиятельных людей и за свое положение могу не опасаться. Я также знаю всех мошенников, шулеров и угонщиков автомобилей, всех бандитов. А вы — кого вы знаете?
«Зачем он говорит им это, к чему эти запугивания, — думала Холли. — Зачем он все так разжевывает и выставляет напоказ свои связи?»
— И мне известно все о каждой из вас! — он пристально посмотрел по очереди каждой из трех в лицо.
И они поняли, нутром почувствовали, что он не лжет, ему действительно известно все.
— Я также знаю все о ваших родителях — как они добывают свои денежки, кто дает им работу, — покачав головой, он остановил свой взгляд на Холли. — Твой отец делает прекрасную мебель. Я ее видел. И даже купил себе столик. Он стоит в моей комнате — прелестная вещица.
Холли вспомнился запах клея в мастерской отца, когда он с любовью трудился над своими шедеврами. Сколько часов кропотливого труда потрачено на обтесывание, выстругивание, резьбу, шлифовку… Ей показалось ужасно обидным, что все это досталось такому человеку, как Джастин.
— У него золотые руки, у твоего отца.
Гнев Холли сменился внезапным испугом. В злом, бесцветном голосе Джастина содержался намек, угроза! Картина несчастья, сломанных костей, отрезанных пальцев мелькнула перед ее внутренним взором. Он не шутит. Его жестокость и низость не знают границ. И эти его дружки сделают по его указке все, лишь бы им заплатили. Угроза была слишком серьезной, чтобы продолжать борьбу.
Холли видела, что Трейси и Белинда тоже поняли, что он имеет в виду. В детском саду мамы Трейси маленькие дети, а отец Белинды часто летает на частном самолете. Все они крайне уязвимы.
Он тоже понял, как сильно напугал их на этот раз. Наконец-то до них кое-что дошло.
Дождь хлынул потоком. Тяжелые капли отскакивали от камней. Вода промочила их волосы и холодными струйками стекала за воротник.
Джастин резко повернулся и зашагал обратно в дом.
ГЛАВА XII
Мольба о помощи
На этот раз члены Детективного клуба решили укрыться в безопасности комнаты Холли. Когда они пришли, мистер Адамс находился в своей мастерской, трудился с резцом над кофейным столиком светлого дуба.
— Идите, пообсохните, три подружки, — крикнул он им, — а то у вас вид, как у мокрых кошек!
Джейми нашел это сравнение уморительно смешным. Он принялся прыгать по кухне, издавая пронзительные кошачьи вопли.
— Исчезни, Джейми! — прикрикнула на него Холли.
Ее благодарность за спасение своей жизни успела к этому моменту существенно поизноситься.
Уединившись в комнате Холли, девочки высохли и согрелись. Они посмотрели друг на друга, помятые и растерянные.
— Здорово испугались? — спросила подруг Холли.
Они кивнули.
— Я тоже…
Казалось, говорить больше не о чем, но молчание означало бы, что Джастин Мейсон одержал над ними полную победу, окончательно парализовал их волю.
— Поставь хоть какую-нибудь музыку, — предложила Трейси. — Что-нибудь погромче и побестолковее.
Минут десять они пытались утопить свой страх в звуках гитар и барабанов.
