Согласно показаниям анонимного шофера из подмосковного колхоза, приславшего в начале 1994 года свое свидетельство в газету «Литературная Россия», первый вывоз трупов со стадиона происходил еще вечером 4 октября. 3 октября около 7 часов вечера в районе метро «Семеновская» этот человек вместе с машиной ЗИЛ-130 был задержан милицией. Ему сказали, что его машина «мобилизована на хозработы по городу». За руль сел милиционер, и машину перегнали сначала в район телецентр «Останкино», а затем к метро «Краснопресненская», поставили в переулке. «Таких машин с гражданскими номерами, — вспоминал колхозник, — стояло с десяток, а то и более, под присмотром уже военных с автоматами… Утром около 9 часов 4 октября все наши машины перегнали в район к Дому Советов.
Моя машина и две другие с ярославскими номерами очутились на улице Заморенова, недалеко от стадиона. Около 9 часов вечера в машину посадили 12 человек какого-то сброда с лопатами и ломами. Затем машина въехала на стадион, и около стены люди стали отбирать убитых. Их было много, и все молодые. В кузове при фонарях убитых обыскивали и раздевали… В кузов вошли еще военные, и на вопрос капитана, моего соседа по кабине: „Осмотрели, сколько?“ — послышался ответ: „61“. Поехали мимо какого-то большого водоема, переехали мост через реку (похоже на канал). Дорога пошла под уклон. Поглядел на часы — ехали уже минут 40. Дорога пошла в гору, проехали лесок, и на горке машина остановилась. Капитан открыл дверь, и за его спиной я увидел какое-то строение, а оказалось, какая-то стена, а справа стояли кресты. К машине подошел человек, сказал, что ехать надо далее через Митино в массив. Тронулись снова и через полчаса снова остановились в лесу, где-то в низине. Стали стаскивать трупы… Через 20 минут машина, уже пустая, пошла обратно. Я подумал, что этим кончится мой кошмар, но глубоко ошибся.
Как только мы в 1 час 30 мин. подъехали к „Белому Дому“, вернее, к соседнему с ним дому с большой аркой, машину загнали во двор и в квадрате двора стали собирать мертвых людей. Большинство из них были до пояса раздеты, особенно в подъездах… Когда в кузове сказали, что подобрано 42 трупа (из них 6 детей, 13 женщин и 23 мужчины), машина тронулась по кольцевой дороге. Доехали до поворота, свернули налево. Минут через тридцать проехали длинный пруд, свернули направо, на горке показалась церковь. Кто-то сказал: „Троицкое“. Еще через 30–40 минут выехали к большому водоему, а вокруг густой лес. Там уже ждали люди. Скомандовали разворот и быстро стали разгружать. Потом была команда машине на выезд. В кабине со мной остался пожилой солдат, который велел мне взять „баранку“. Когда отъезжали, был слышен плеск. Солдат вдруг толкнул меня, сказавши: „Гони“. Вначале я не понял, а он крикнул: „Гони, говорю!“. Даже не помню, как я гнал, но вскоре очутился у путепровода через железную дорогу. Свернул вдоль полотна. Военный велел остановиться, вылез и сказал: „Драпай“. Я говорю: „А как моя машина?“. „Береги голову, — он сказал, — так как свидетели не понадобятся“»
[258].
Лидия Васильевна Цейтлина через некоторое время после октябрьских событий встретилась с шофером автобазы. Грузовые машины той автобазы были задействованы в вывозе трупов от Белого дома. Шофер сообщил, что в его грузовике в ночь с 4-го на 5 октября перевозились трупы расстрелянных на стадионе. Ему пришлось сделать два рейса в Подмосковье, в лесной массив. Там трупы бросали в ямы, засыпали землей и равняли место захоронения бульдозером. Трупы вывозились и на других грузовиках. Как выразился шофер, «устали возить».
4-го и 5 октября трупы из Дома Советов вывозились в крытых грузовиках. В целях сокрытия подлинного числа погибших и тайного вывоза трупов ввели строжайший режим допуска в здание. Внутрь практически не пропускали никого. Объясняли это тем, что все заминировано. Как свидетельствует офицер МВД, в ночь с 4-го на 5 октября переносили и складировали трупы омоновцы. В подвальное помещение, куда снаружи есть подъезды по пандусу, въезжали крытые фургоны. Перед загрузкой автомобилей производился беглый осмотр одежды погибших на предмет обнаружения оружия и боеприпасов. Трупы не подвергались дактилоскопии или фотографированию. Обнаруженные при покойных документы клали в специально отведенное место, где их просматривали люди в штатском (не из МВД) и забирали с собой
[259].
Капитан 119-го парашютно-десантного полка Андрей Емельянов рассказал, что трупы вывозили в несколько рейсов через гаражу набережной. Подъезжали КамАЗ и крытый ЗИЛ.
В районе Смоленской площади. Ремонтируемый дом. 2 октября 1993 года. Фотограф: Щеглов П. А.
«Сколько было всего рейсов, — уточнял капитан, — я не знаю. Но видел это не я один — там постоянно подходили гражданские, кто-то, кажется, снимал это и на камеру»
[260]. По сообщению другого источника, примерно в 11 ч. вечера 4 октября трупы вывозились на трех машинах «УАЗ-452»
[261]. Генерал-майор А. Г. Баскаев, назначенный 4 октября комендантом Белого дома, признал, что он видел, как ночью с разных точек вывозили трупы, но, сколько их было, не знает
[262]. В 7 ч. 20 мин. утра 5 октября в эфире радиостанции «Маяк» полковник МВД В. Лямин заявил, что трупы из Белого дома еще вывозятся
[263].
Один сотрудник из техперсонала парламента, вышедший на следующий день после штурма на работу, приоткрыв дверь туалета, увидел штабель трупов до потолка. Другой сотрудник из обслуживающего персонала Белого дома, задействованный 4–5 октября на сборе трупов в туалеты цокольного этажа двадцатого подъезда и погрузке их на грузовики в восточном внутреннем дворике, уже с 6 октября запил и не вышел на работу. По данным М. М. Мусина, трупы в Доме Советов снесены «чистильщиками» в туалеты цокольного этажа двадцатого и восьмого подъездов, окна которых выходят прямо во внутренние дворики…, к которым вплотную и подгонялись крытые труповозки — КамАЗы и ЗИЛы. На первых этажах со стороны двадцатого подъезда некоторое время туалеты были заколочены досками
[264]. Народный депутат России А. Н. Трешневиков выяснил у охраны Белого дома, что трупы вывозились в основном 5 октября: увозили машинами
[265].
Итальянцу Антонио Рубби удалось записать свидетельство технического сотрудника Белого дома. Сотрудник сообщил о «грузовиках, на которых вывозили горы трупов на протяжении почти всей ночи»
[266]. Местные жители наблюдали, как две ночи подряд после 4 октября из подъездов Дома Советов выносили трупы в целлофановых мешках и грузили в крытые грузовики
[267]. О том, что несколько ночей подряд из здания парламента на грузовиках вывозились тела погибших, рассказывали дворники прилегающих домов.
