Всякому, кто изучал Мф. 23 и имеет представление об истории церкви и человеческой природе, прекрасно знаком этот тип сверхблагочестивых, сверх-ортодоксальных фанатиков, которые по–прежнему не перевелись и никогда не переведутся на свете. И все–таки они приносят некоторую пользу, невольно помогая делу евангельской свободы.
На двадцатом году существования церкви деятельность иудействующих фанатиков и зилотов едва не привела к расколу, который мог бы серьезно замедлить рост и поставить под угрозу окончательный успех христианства.
Собор в Иерусалиме
Чтобы предотвратить катастрофу и положить конец бесконечным раздорам, иерусалимская и антиохийская церкви решили провести в Иерусалиме закрытое и открытое совещание. Павел и Варнава прибыли на собор по поручению антиохийской церкви, чтобы представлять интересы обращенных язычников. Однако Павел, осознававший всю тяжесть кризиса, следовал еще и внутреннему, более высокому побуждению.
[440] Он взял с собой Тита, грека по рождению, в качестве живого примера того, что Дух Божий может совершить без обрезания. Собор состоялся в 50 или 51 г. по Р.Х. (через четырнадцать лет после обращения Павла). Это был первый и в некоторых отношениях уникальный собор или синод в истории христианства, во многом непохожий на соборы позднейших времен. Рассказ о нем находится в середине Книги Деяний, являясь как бы связующим звеном между двумя ветвями апостольской церкви и двумя эпохами ее миссионерской деятельности.
Цель, стоявшая перед Иерусалимским собором, была двоякой: во–первых, разрешить личные конфликты между апостолами из евреев и апостолами из язычников и выделить им отдельные территории для благовестил; во–вторых, разрешить проблему обрезания и разобраться во взаимоотношениях евреев и язычников внутри церкви. По первому вопросу (как нам сообщает Павел) было достигнуто полное и окончательное согласие; решение по второму вопросу было паллиативным и временным. Открытому собору, в котором принимала участие вся церковь, неизбежно предшествовали закрытые совещания апостолов.
[441]
1. Апостольское признание. Каких бы взглядов ни придерживались прежде столпы еврейской церкви — Иаков, Петр и Иоанн,
[442] — сама логика событий, в которой они увидели руку Провидения, оказалась для них достаточной причиной считать сверхъестественный успех трудов Павла и Варнавы доказательством того, что эти двое призваны свыше на апостольское служение среди язычников. Иерусалимские апостолы благосклонно отнеслись к их благовестию и ничего к нему не добавили. Напротив, увидев, что Бог, давший Петру благодать и силу для обращения обрезанных, наделил и Павла благодатью и силой для обращения необрезанных, апостолы протянули Павлу и Варнаве руку общения, условившись поделить огромную территорию между собой, насколько это возможно, и попросив Павла проявить братскую любовь и скрепить возникший союз, помогая нищим, гонимым и голодающим братьям в Иудее. Ранее Павел уже с радостью оказывал такую помощь, и впоследствии он точно так же радостно и неизменно исполнял свое обещание, собирая пожертвования в своих греческих собраниях и лично доставляя собранные деньги в Иерусалим.
[443] Таково ясное свидетельство самого Павла о братском взаимопонимании среди апостолов. Составленное собором послание официально подтверждает этот факт, именуя «возлюбленных» Варнаву
[444] и Павла «человеками, предавшими души свои за имя Господа нашего Иисуса Христа». Это двойное свидетельство единства апостольской церкви говорит о тщетности современных попыток найти непримиримые разногласия между Павлом и Петром.
[445]
