Источником единого богословия для всех апостолов был опыт личного соприкосновения с божественно–человеческой историей распятого и воскресшего Спасителя, а также внутренний голос Святого Духа, который раскрывал в них личность и служение Христа и наделял их пониманием Его слов и поступков. Это просвещение свыше называется богодухновенностью — оно распространялось не только на Священные Писания, но и на устные апостольские наставления. Вдохновение свыше — не единичное событие, а неизменное состояние. Апостолы постоянно пребывали в истине. Они говорили, писали и действовали в духе истины, но не как пассивные орудия, а как сознательные и добровольные участники. Святой Дух не подавляет в человеке естественные таланты и способности, дарованные Богом, но освящает их для использования на благо Божьего Царства. Однако богодухновенными могут быть лишь нравственные и религиозные истины — то, что необходимо для спасения. Второстепенные географические, исторические и археологические детали, а также субъективные моменты можно считать богодухновенными лишь в той степени, в какой они реально влияют на религиозную истину.
Границы христианской истины, открытой нам свыше и необходимой для спасения, совпадают с границами общепринятого канона Нового Завета. Несомненно, христианская церковь, внутренне и внешне растущая пропорционально своей живости и ревности, все время развивается и совершенствуется — но речь идет о совершенствовании человека в познании и усвоении истины, а не о совершенствовании Бога в способах донесения или открытия истины. Мы можем говорить о вторичном вдохновении необыкновенно одаренных людей, время от времени посылаемых Господом, однако их писания необходимо сверять с единственным непогрешимым эталоном, учением Христа и Его апостолов. Всякий подлинный прогресс в учении и жизни христиан связан с более глубоким проникновением в ум и дух Христа, возвестившего нам всю волю Божью и указавшего путь спасения — сначала лично, а затем устами апостолов.
Таким образом, Новый Завет — это одна–единственная книга, плод единственного ума, ума Христа. Он передал ученикам слова жизни, заповеданные от Отца и вдохновленные духом истины, чтобы явить им Свою славу. В этом и заключается единство и гармония двадцати семи произведений, составляющих Новый Завет, подходящих для всех обстоятельств и данных нам в вечное пользование до тех пор, пока письменное или печатное слово не уступит место новому явлению Самого Слова и не откроется прекрасное зрелище святых, пребывающих во свете.
§ 68. Различные типы учения апостолов
При всей внутренней гармонии христианского учения в Новом Завете оно представлено в различных формах в зависимости от особенностей характера, образования и служения нескольких священных писателей. Безграничная истина Евангелия может приспособиться к любому социальному положению, любому темпераменту, любому уровню одаренности и любому складу мышления. Подобно солнечному свету, она распадается на разные цвета в зависимости от природы тел, на которые попадает; подобно бриллианту, она по–разному сверкает каждой своей гранью.
Ириней говорит о «четверовидном» Евангелии.
[750] Аналогичным образом мы можем говорить о «четверовидных» апостолах
[751] или о четырех соответствующих типах апостольского богословия.
[752] Послание Иакова соответствует Евангелию от Матфея, послания Петра и его проповеди в Деяниях — Евангелию от Марка; послания Павла — Евангелию от Луки и его Деяниям; Послания Иоанна — Евангелию этого же апостола.
Но эти различия — будь то между евангелиями или между посланиями — отступают на второй план по сравнению с более значительными разногласиями между «еврейским» и «языческим» христианством, существовавшими на всем протяжении апостольской эпохи и наложившими свой отпечаток на учение, внутреннее устройство, поклонение и практическую жизнь церкви. Эти разногласия были вызваны великой религиозной разделенностью мира, которая возникла еще до рождения Христа, сохранялась при Его жизни и не исчезла до тех пор, пока на смену первым обращенным в христианство людям не пришло поколение тех, кто с детства был воспитан в христианской вере. Понятно, что евреи видели близость христианской веры к богооткровенной религии Ветхого Завета и, насколько это было возможно, старались сохранить свои священные установления и обряды; обращенные же язычники, не знавшие Моисеева закона, сразу перешли из природного состояния в благодатное. Первые были выразителями исторических, традиционных, консервативных идей, тогда как последние стремились к свободе, независимости и прогрессу.
Соответственно, мы видим две группы учителей: апостолов для евреев, то есть обрезанных, и апостолов для язычников, то есть необрезанных. Однако такое деление не ограничивалось рамками миссионерской работы и затрагивало богословские воззрения и практическую жизнь обеих сторон — мы знаем об этом из истории Апостольского собора, созванного именно для того, чтобы примирить разногласия, касающиеся авторитетности закона Моисеева.
Конечно, такие разногласия носили лишь относительный характер, хотя временами они все же приводили к столкновениям и даже временному охлаждению взаимоотношений — вроде того, что возникло между Павлом и Петром в Антиохии.
[753] Поскольку обе формы христианства имели общий корень, полноту жизни Иисуса Христа, Спасителя как язычников, так и евреев, они постепенно переросли в единую кафолическую церковь. Если Петр олицетворяет еврейскую церковь, а Павел — языческую, то Иоанн в конце апостольской эпохи олицетворяет собой высшее единство их обеих.
Разногласиям, которые обусловлены изначальным религиозным состоянием, сопутствуют и второстепенные различия — например, в характере, стиле поведения или методах. Иакова называют апостолом закона или дел; Петра — апостолом надежды; Павла — апостолом веры; а Иоанна — апостолом любви. Первому приписывают флегматический темперамент (?), хотя и освященный христианской верой, второму — сангвинический, третьему — холерический, четвертому — меланхолический; однако подобная классификация возможна лишь в очень узком смысле. Четыре евангелия отличаются друг от друга точно так же: первое отражает позицию Иакова, второе — Петра, третье — Павла, а в богословии четвертого проявляется дух Иоанна.
