5
Процесс реки
Все реки текут в море, но море не переполняется: к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь.
Ветхий Завет. Екк. 1:7
У каждой реки есть свое божество, и у каждого человека есть своя река. Выбор богат: только очень долгих рек – протяженностью свыше тысячи километров – по Земле протекает примерно 170. А сколько вообще рек в природе, вероятно, и выяснить нельзя. Как отличить ручей от маленькой реки? Какую из рек считать самой короткой? Можно ли, например, назвать настоящей рекой Рой-ривер в Монтане, шестидесятиметровый и на удивление широкий пролив от точки выхода на поверхность подземных вод до могучего русла Миссури? В Хорватии протекает речка Омбла, тридцати метров от истока до устья, снисходительно названная в справочниках “водным карстовым феноменом”. Всего в восемнадцати метрах от абхазского берега Черного моря вырывается из подземной пещеры поток Репруа – это, что ли, тоже река? У Репруа, несмотря на отчаянную краткость, есть даже своя горская легенда о слезах дочерей подземного духа. Известна такая шутка: наукой установлено, что количество рек на земле равно числу звезд на небе. Сами ли мы выбираем из множества множеств рек одну, или это река выбирает нас? Связь между человеком и рекой бесспорно существует, потому что именно к общению с рекой сводятся главные жизненные дилеммы: искать брод или оставаться на берегу, плыть по течению или грести против него?
Реки бывают знаменитые и неизвестные, знакомые и безликие, безымянные (безымянных только в России десяток) и цветные. За Оранжевой обитают буры и зулусы, за Черной Жорж Дантес стрелял в Александра Пушкина, о Желтой пела группа Christie, а о Белой – Юрий Шевчук. За якутской Синей рекой раскопаны золотые прииски, в долине Зеленой реки южноафриканцы добывают алмазы, в “Красной реке” ковбой Джон Уэйн отстреливался от индейцев, неподалеку от Серой реки гнездятся чилийские пингвины. В моих мальчишеских фантазиях о мире, формировавшихся под воздействием приключенческих романов, “Клуба кинопутешествий” и журнала “Наука и жизнь”, реки текли произвольно, куда хотели: Ориноко представлялась роскошной и тропической; Нил – скучным и египетским; Миссисипи – илистой и тягучей, как конфета ирис. Из тех же источников информации до меня доходили разные, сомнительной ценности, хотя и забавные, речные знания. До сих пор зачем-то помню, что в Амазонии произрастают восемьсот видов пальм, что Окаванго теряет девять десятых влаги из-за испарения и исчезает в пустыне Калахари. Помню, что Хеннинг Спик, в 1858, кажется, году открывший исток Белого Нила, отправил из Александрии в Лондон телеграфное сообщение: “С Нилом все в порядке!” С реками вообще все в порядке: они кропотливо шлифуют камни и стремятся за горизонт, чтобы исчезнуть в море или в другой такой же реке. Но моря никогда не переполняются.
Голубая дунайская нитка расцвечивает школьный глобус посередине Северного полушария, занимая примерно одну десятую часть 43-й, 45-й или 47-й параллели. Вначале Дунай бежит по возвышенности на территории ФРГ, потом пересекает Венскую котловину, после прокладывает русло через соединяющие Альпы с Карпатами кряжистые горные цепи и дальше протягивается по Среднедунайской низменности. Миновав Южные Карпаты, до самого Черного моря река течет по Нижнедунайской равнине.
В верховьях Дунай по характеру долины и русла – типичная горная река, на участке от истоков до селения Гёнью в Венгрии (992 километра) семикратно прорывающая отроги разных, пусть и не слишком высоких хребтов. Падение Дуная (разница высот между двумя точками) на участке от Ульма в Германии до Девина в Словакии (711 километров) составляет в среднем 46 сантиметров на один километр. Ближе к финишу, в нижнем течении, этот показатель становится на четверть меньше. Меняется и сама река, она медленно и важно несет воды между своих низких берегов.
Расстояние от истока Дуная до его устья напрямую – от Донауэшингена до Сулины – составляет 1630 километров. Делим-множим, считаем коэффициент речной извилистости: 1,71. Этот показатель (отношение протяженности русла к кратчайшему расстоянию между пунктами A и Z) объединяет все реки, тихие и бурные, длинные и короткие, поскольку в природе нет таких водотоков, что струились бы строго по прямой, за исключением разве что Репруа, Омблы и дождя. Равнинные реки, как правило, извилистее горных, и дунайская кривизна – в пределах гидрографической нормы. Для Волги этот коэффициент составляет две единицы, для Иртыша – 2,5, для речки Дудикова Балка в Ростовской области – 1,23, а для Ёмбы в Вологодской области – 2,7.
Самой первой рекой в моей жизни был не Дунай, а мало кому известная Томь, приток притока Амура; трехлетним малышом я бултыхался в этой дальневосточной Томи под присмотром родителей. Почти четверть века мне довелось прожить в нескольких километрах от Москвы-реки, но я так и не определил к ней своего отношения. По разным прихотям и надобностям я окунался и в Западную Двину, и в Днепр, Иртыш, Пахру, Волгу, Оку, Десну, Оршицу, Пру, Кубань, Неву, в казахскую Или и даже в кубинскую Кауто. С возрастом стремление купаться в речной воде ослабело и теперь стремится к нулю. Дунай я впервые увидел в конце весны 1991 года, пересекая реку поездом из Джурджу в Русе по мосту Дружбы (теперь Дунайский мост), и с той поры время от времени путешествую по ее берегам. Окунуться в Дунай, преодолев опаску, вызванную вовсе не боязнью утонуть, решился лишь однажды, кажется, в 2004-м, продвигаясь велосипедным маршем по направлению от Линца к Вене; уж очень жарко было тем летом. Особого удовольствия от купания не получил, освежения вода не принесла. Хорошо хоть, что по течению в этот момент не спускалось мазутное пятно.
Процессы рек изучает наука под названием “потамология”. Это, скажу так, приток науки под названием “гидрология суши”, которая, в свою очередь, есть приток просто гидрологии, а та впадает в физическую географию. О предметах изучения – морфометрии речных бассейнов, строении речных сетей, режиме устьевых областей, испарении и инфильтрации воды – поэтически правильно спел Борис Гребенщиков: “Нежность воды надежнее всего, что я знаю”. Вообще потамология хотя и естественная, но почти что точная наука, достижениями которой кто только не пользуется: и водные инженеры, и мостостроители, и мелиораторы, и рыболовы, и капитаны. Режим реки, комплексного хозяйственного механизма, давно уже рассчитывается на основании многоступенчатых математических формул, и это иногда позволяет спасать прибрежные поселения от неприятностей. Среди мудреных потамологических терминов встречаются и простые, но от этого не становящиеся более ясными сухопутному уху естественные понятия, напоминающие о том, что река – несмотря на все усилия человека по ее освоению и управлению ею – остается явлением дикой природы и символом природной жизни. У всего на реке есть свое имя, даже у самых мелких мелочей. Скопление продолговатых наносов у песчаного берега, например, называется застругой. Большая заструга с крутым тыловым скатом, уходящая в речное русло, – это заманиха. Подводная галечная отмель, протянувшаяся параллельно руслу, – лещадь; нанос без растительности посередине течения – осередок; глинистый выступ у высокого берега – печина; отдельная, бугром, песчаная отмель – шалыга.
