Рассказ об артиллерии, можно было бы не делить на отдельных участников той войны с противной Москве стороны. Артиллерийский потенциал как по качеству, так и в процентном отношении к общей численности армии каждого из союзников отличался один от другого не намного. Несколько выше других в этом смысле стояла Швеция. А потому с общего рассмотрения артиллерийского вооружения противников России в той войне можно начать знакомство с ливонскими заступниками. А ими, кроме Швеции, были Литва и Польша, объединившиеся в 1569 году в одно государственное образование — Речь Посполитую.
Вообще говоря, Западная Европа достигла тогда больших успехов в производстве артиллерийских орудий. Высокий уровень металлургической промышленности открыл дорогу принципиально новым решениям и привел к созданию совершенных на то время образцов вооружения. Вместо железных орудий стали появляться чугунные, наконец, бронзовые. Сохранив ту же огневую мощь, удалось уменьшить вес орудия, повысить его баллистические свойства. Увеличилась длина ствола, благодаря чему удалось повысить начальную скорость ядра, следовательно, дальнобойность. Улучшились свойства пороха и, как следствие, появились разновидности зажигательных и разрывных снарядов. Можно упомянуть еще о многих усовершенствованиях и достижениях в области артиллерийского вооружения, но нельзя не сказать, что все они в основном оставались достоянием стран-изобретательниц, преимущественно Франции и Испании, а потому названные новшества, как и многие другие, мало сказались на театрах Ливонской войны. Из всех ее участников западноевропейское новаторство в области вооружения больше других коснулось Швеции, а потому ее армия в смысле огнестрельного оружия, как ручного, так и артиллерийского, превосходила все другие.
Мушкеты XVI века
Пистолеты и аркебуза XVI–XVII веков
Оценку военного могущества Швеции дает известный немецкий военный историк Ганс Дельбрюк:
«К концу средних веков едва не произошло объединение в одно государство Швеции, Дании и Норвегии, подобно тому, как около того же времени объединились Кастилия и Арагон. Но шведы воспротивились такому объединению и в борьбе за свою независимость образовали военное государство невиданной дотоле силы. Страна, со включением Финляндии и Эстляндии, насчитывала тогда едва 1 млн. жителей (не более, чем тогдашние курфюршества — Саксонское и Бранденбургское, вместе взятые), но и народ, и сословия, и король сомкнулись в одно неразрывное целое, в то время как в немецких странах, подчиненных как Габсбургам, так и Гогенцоллернам, вся дееспособность была парализована противоречиями, разделявшими между собою государей и сословия, а простой народ прозябал в тупом безразличии. Королевская власть династии Вазы, не имевшая своим источником феодальное наследственное право, а созданная народным избранием, носила совсем иной характер, чем власть немецких князей, и как королевская власть в Швеции отличалась от власти немецких государей, так и шведские сословия весьма существенно отличались от сословного представительства в остальной романо-германской Европе. Шведский рейхстаг был своего рода профессиональным представительством, не являвшимся носителем чьих-либо прав, а созываемым королем по его усмотрению и для его поддержки. С этой целью король созывал не только дворян, духовенство и бюргеров, но и крестьян, а наряду с ними также и представителей офицеров, судей, чиновников, горняков и других профессий. Последние группы постепенно отпали, а представительство от офицеров объединилось с представительством от дворян, так что образовалось прочное представительство четырех сословий, которые сливались в одних стремлениях с королем и выражали единую волю по отношению к внешнему миру».
Это свое высказывание знаменитый немецкий ученый относит к периоду начала XVII века. И именно им на страницах своей знаменитой «Истории военного искусства» он пытается отразить состояние Швеции на момент восшествия на престол внука Густава Вазы, выдающегося впоследствии полководца Густава Адольфа. Но все им сказанное будет справедливым, а потому может с равной степенью объективности быть отнесено и к эпохе полувековой давности, к концу 50-х годов XVI века, к моменту развязывания Московской державой Ливонской войны, то есть ко времени правления самого Густава Вазы. И тем более оно останется справедливым в отношении начала 70-х годов, то есть времени вступления в ту войну Швеции. Ведь ничего в истории человеческого общества не происходит вдруг, в одночасье, и наследство, полученное Густавом Адольфом, складывалось на протяжении жизни не одного поколения. Можно сказать больше: именно Ливонская война и ее уроки во многом способствовали укреплению основ национального единства и консолидации всех слоев шведского общества, а также общества и власти, что и позволило построить на Скандинавском полуострове государство, по словам Дельбрюка «невиданной дотоле силы».
Особенный интерес в приведенном высказывании известного ученого заключается в том, что, проводя параллель между положением дел в Швеции и в германских княжествах, проставленная им сравнительная оценка внутриполитического состояния чужого государства и его исторической родины оказывается не в пользу последней. Но то же самое в сравнении со Швецией можно было бы сказать относительного любого другого государства, и, если мы постараемся быть беспристрастными, то в равной степени такая оценка окажется в пользу Швеции и в сравнении с Россией. О единстве народа, других сословий и монаршей власти в нашем Отечестве говорить было бы просто смешно. Как и о том, что дееспособность нашего государства, благодаря остроте противоречий между отдельными его сословиями, всегда была парализована намертво, а прозябание в тупом безразличии народа до сегодняшнего времени остается его естественным состоянием.
А военная машина шведского королевства была типичной для развитой западноевропейской державы того времени. Те же рода войск и с тем же использованием наемной вооруженной силы, но, безусловно, в меньшей степени, чем это можно было видеть в Ливонии. Процент наемников в шведской армии был, вообще говоря, невелик, зато многие шведские воины поступали на службу под чужие знамена. Сравнить число иностранных наемников в шведских войсках с числом шведских солдат, воюющих в рядах иноземных армий, не предоставляется возможным, но непреложным остается факт: шведские воины высоко ценились в Европе.
О вооружении шведской армии мы вскользь уже упоминали: новшества в области вооружения легко проникали на шведскую землю. Во многом благодаря тому, что Швеция была морской державой с превосходно налаженным мореплаванием и освоенными торговыми путями, ее достоянием быстро становились многие достижения европейской техники. Кроме того, шведское королевство всегда само стояло на высокой ступени развития промышленного производства.
Так шведская пехота во второй половине XVI века (Швеция вступила в войну против России с начала 70-х годов) уже во многом была вооружена мушкетами, хотя еще оставались аркебузы и арбалеты. Применялись шведской пехотой и ручные бомбарды — легкое, короткоствольное артиллерийское орудие малого калибра, стрелявшее разрывными снарядами — бомбами и предназначенное для поражения живой силы. Короткий ствол бомбарды (как правило, не более полуметра) не давал возможности достичь высокой дальности стрельбы и сколько-нибудь приемлемой прицельности. Но поскольку тогдашняя тактика ведения боевых действий предусматривала большие скопления как пехоты, так и конницы, то стрельба из бомбарды на небольшие расстояния оказывалась очень эффективной. Другим достоинством бомбарды была относительная легкость, позволявшая ее ручное использование.
