– Что?
– Да, ты будешь с ним говорить. Причем не обвинять, а наоборот – деятельно восхищаться его литературным даром и прочими талантами этого великого человека. Задавать вопросы, интересоваться его жизнью – искренне и неподдельно. Потому что искренность – это очень важно, если ты ожидаешь такую же искренность в ответ. А мы ожидаем его искренность и доброе расположение. И откровенность.
– Ты сейчас словно процитировала пособие о том, как продавать пылесосы по миллиону рублей. Я не собираюсь ничего этого делать, я не буду с ним говорить. И вообще, почему это я? Почему не ты?
– Потому что ты из нас двоих – самая коммуникабельная.
– Ерунда!
– Подумай сама. Ты – психолог.
– Горе-психолог, так ты всегда говорила?
– Нет-нет, ты прекрасный психолог, я была не права, – льстиво улыбалась коварная Файка.
– Слишком поздно, слишком мало, – кривилась я.
– Ты – хороша собой, блондинка, голубые глаза, и потом, выглядишь прилично, как журналист вполне пойдешь. А на меня посмотри? Я же типичный отщепенец. К тому же хромой.
– Творческий человек имеет право выглядеть… ну, вот как ты, немного подранным. Это даже придает тебе некоторый шарм! – возразила я.
– А ты «веришь в себя» на профессиональном уровне, и язык у тебя подвешен. И люди тебя любят, а меня терпеть не могут.
– То есть правильно я понимаю, что ты придумала план – отправить меня в стан врага одну? Отлично! Просто идеально. Я уже чувствую подъем сил, энтузиазма и оптимизма. А где же твое традиционное «все очень плохо»? Значит, ты веришь, что книжка Майкина. И что именно в таком случае ты от этой моей миссии ожидаешь? Какого прорыва? Что я найду психологический ключ и Иван Кукош, заливаясь слезами, даст чистосердечное признание мне? А потом пойдет и сам на себя заявление в полицию напишет? Или, может быть, передумает и, как герой Майкиной книги, возьмет и швырнет в меня камень. Только не в переносном смысле, а в прямом. У-Кукошит, закопает, а на камне напишет, что «у попа была собака»… А ты мне будешь на могилку цветы носить?
– Я пойду с тобой, – сказала Фая. – Кто говорил о том, что ты одна отправишься на встречу? Об этом и речи не было.
– Ты будешь со мной?
– Да. Я буду твой фотограф. Он вполне может быть молчаливым, обшарпанным и хромым. Я буду таскать треногу и зонтик с фольгой. У меня у Сашки с работы есть такая, он мне даст. Мы с тобой вместе будем – рабочая группа из журнала «Рассвет», я уже все сделала. У нас будет почти настоящая аккредитация. Мы будем делать большую биографическую статью о нем. Знаешь, как в этих толстых журналах с дорогим глянцем, где семейные фотографии, где много текста на тему «звезды тоже люди» и «не в деньгах счастье».
– Почти настоящая? Да ты меня просто успокоила, как будто я три таблетки транквилизатора выпила. Почти настоящая аккредитация, да я теперь вообще беспокоиться не буду. А кстати, что твой Малдер об этом плане думает? Он-то всегда был здравомыслящим человеком.
– Ты просто плохо его знаешь, – хмуро ответила Фая, и я поняла, что об этом хитром плане ее гражданский муж не в курсе. Я так и думала.
– Слушай, ну что может с нами случиться? Документы я сделала, даже твою фотографию на сайт журнала повесила. Не прикопаешься!
– Что? – Я не уставала удивляться противозаконным цифровым способностям моей сестры. Она могла влезть в любой якобы неприкосновенный ресурс в Интернете, взломав его за три секунды. Может, конечно, не за три и не любой, но в большинстве случаев, если речь идет об обычном сайте… Главное, чтобы он был в Сети. В реальной жизни она не откроет дверь, которую сама же захлопнула, потому что забудет, в какую сторону у двери крутится ручка. Но в Сети… – Ты хоть понимаешь, что это преступление?
– Какое, к лешему, преступление?
– Такое! Подделка информации.
– И что? Во-первых, «Рассвет» – это реальный литературный журнал, никакой подделки.
– Я в нем не работаю.
– Работаешь, просто они об этом не знают. Журнал маленький, конечно, что нам даже на руку. Альтернативный взгляд на литературу. Публикуются они всего раз в месяц и никогда не проверяют свой сайт, Лиза. Никогда. В последний раз этот журнал обновлял свой сайт год назад. Год, Лиза! У них, скорее всего, даже никогда не было системного администратора. Половина людей, что указана на сайте, вообще уже в журнале не работает. Мне кажется, если даже они увидят тебя на сайте, могут вполне решить, что ты там работаешь на самом деле. Могут тебе даже редакционное задание дать.
– Тебя заносит, – сказала я, и Фая замолчала. Затем кивнула – чуть спокойнее.
– А во-вторых, мы же не собираемся реально о Кукоше статью писать. Мы просто собираем информацию. Готовим материалы для большого интервью. Я сразу после нашего интервью все назад поправлю, удалю малейшие следы тебя. И даже не тебя, а Анастасии Михайловой.
– Кого? Ну-ка, покажи хоть, – сказала я.
Фая помедлила немного, а затем достала планшет. И еще немного потянула время, но потом все же стала загружать страницу, параллельно оправдываясь.
– Мне было скучно, понимаешь? Я же даже поиграть не могу поехать. Врач сказал, что вообще нужно ноги беречь, и лодыжки, и колени в особенности. А я хочу играть, а потом, дома делать нечего. Игорь пишет и пишет материалы, хочет диссертацию защищать. Мне вообще кажется, я ему дома только мешаю, – пожаловалась Фая впервые за год, наверное.
Но осознать всю серьезность этого я не успела, она выложила передо мной страницу сайта литературного журнала «Рассвет», где среди прочих журналистов, редакторов и авторов действительно висела моя фотография, сделанная еще до рождения Вовки, то есть семь с лишним лет назад. Под ней была подпись – Анастасия Михайлова. Телефон и адрес электронной почты.
– Черт, как ты это сделала? У них что, вообще нет защиты? И чьи это данные?
– Данные фальшивые, но контакты действующие, я их сгенерировала для дела. Потом сразу удалю.
– А защита сайта?
– Какая там защита, я тебя умоляю. Публичный сервер, смех один, а не защита. Логин совпадает с названием сайта. С другой стороны, чего им защищать-то? Они на сайт почти не заходят. Ну, что скажешь?
– Что я скажу? Возмутительно! – ответила я, но моя фотография в ряду других разномастных лиц смотрелась вполне естественно. Я улыбалась. Еще бы, я тогда еще не была погружена в бесконечную вереницу бед и осложнений, сопровождавших все мои годы жизни с Сережей. Неудивительно, что именно эту фотографию Фая выбрала для своей махинации. Меня было почти невозможно узнать.
– А почему Анастасия Михайлова?
– Знаешь, сколько Анастасий Михайловых в России? Практически половина населения страны. А вторая половина – Александры Михайловы, включая нашего этого актера… из «Любовь и голуби» и еще какого-то рок-певца.
