До меня дошло.
– Нет, нет, нет, – зачастила я. – Ты просто обязан остаться в стороне. Майка просила, она умоляла же нас ничего не делать, она хотела оставить все, как есть. Майка имеет право решать. Хватит с нее и кота!
– Да что такое с этой Майкой вашей и с этим котом? – громче переспросил Гера. Фая и Юра повернули к нему одинаково терпеливые лица.
– Майка Ветрова, подружка Лизы, – пояснила Фая. – Несчастная хозяйка пропавшего кота и по совместительству реальный автор книги с уже запомнившимся всем названием «Книга брошенных котов». Тьфу, то есть камней, конечно. «Книга брошенных камней».
– История, о которой я планирую писать статью, – добавил Юра.
– Не планируешь, – влезла я.
– Планирую. И статью, и сюжет, и интервью, – развел руками Юра. – Ты не можешь ничего изменить в этом, Лиза, но ты можешь мне помочь. Ты можешь поговорить с Майей, объяснить ей все, как есть. В конце концов, это ты начала эту историю.
– Я? – растерялась я.
– Ты пришла ко мне с книгой, – пожала плечами Фая. – На себя и пеняй теперь.
– Я лучше буду пинать тебя, – процедила я злобно.
Герман растерянно смотрел на нас, потом еще внимательнее – в окно.
– Вы хотите сказать, что это – правда? – спросил он.
– Что именно? – спросила я агрессивно. – Мы – люди честные, у нас все – правда. Почти все, по крайней мере.
– Я просто подумал… эта история про книгу…
– Ты решил, что мы все придумали? – улыбнулась Фая. – А зачем, по-твоему, мы к Кукошу ходили? Ложки серебряные воровать?
– Да я не об этом говорю, – принялся горячиться Герман, осторожно поглядывая на меня. Я демонстративно отчищала от грязи фотографию Хью Лори. – Просто странная эта вся история, не считаете?
История действительно выходила странная.
Глава 16. Все уйдут, а я останусь
Япыталась игнорировать тот факт, что Герман здесь, в моем доме, – после всего, что мне пришлось пережить, чтобы его забыть. Сделать вид, что ничего не было. Что нечего и вспоминать. Совершенно чужие люди, но вот он, напротив меня, – Герман Капелин, и мое сердце забилось сильнее и чаще. Я не хотела этого, но и как сопротивляться, не знала. Меня раздирало буквально на части, может быть, это вообще все сведет меня с ума, черт знает. Человеческая природа. Это просто гормоны. Я повернулась к нему и сказала:
– Спасибо, что помог нам. А теперь я прошу тебя уйти.
Мой голос был сухой и ломкий, как ветки на земле в лесу. Мое тело – оголенный провод, любой взгляд Капелина, любое слово вызывало реакцию, и электрические импульсы били по моим нервам. Я не могла справиться со своими чувствами. Герман лишь ответил:
– Да, конечно, – но не ушел, он стоял посреди кухни в нерешительности.
Мне так хотелось его поцеловать. Потянуться и обнять его двумя руками за шею, заставить наклониться ко мне, прикоснуться губами к его губам, вдохнуть его запах. Я скучала по нему, невыносимо скучала. Я видела его во сне. Я часто вижу его в своих снах, иногда это только обрывки чувств, поцелуи, о которых я вроде как помню, от которых мне становится так жарко, что я сбрасываю с себя одеяло. Иногда это кошмары, и тогда Герман сидит в стареньком, продавленном кресле напротив моей квартиры и внимательно смотрит на меня, и я знаю, что только что, за секунду до этого, он сказал мне, что нам придется расстаться. Во сне я сижу на кровати, поджав под себя ноги, растрепанная, заспанная, медленная и теплая, и пытаюсь осознать эту простую, но недоступную для меня мысль, что Герман больше не хочет меня. Что я ему не нужна. Какая-то невообразимая глупость. Ощущение абсурда обычно не покидало меня и после того, как я просыпалась. Фая прервала мои размышления:
– Я пойду провожу ребят. Лиза, веди себя хорошо.
– Что ты имеешь в виду? – переспросила я. – Я всегда веду себя хорошо. Не уходи, останься. – Я выразительно таращилась на сестру, давая понять, чтобы она не оставляла меня с Капелиным.
Герман, кажется, все это видел. Его лицо – полная чаша сомнений. Он делал вид, что смотрит по сторонам, изучает мою кухню, мою гору грязной посуды, пустую столешницу, след от рамки на крашеной стене, дыру, где раньше была посудомойка. Он нахмурился.
– Что тут произошло? – спросил он.
– Лизу обокрали, – ответила Фаина, но я тут же влезла, добавляя громко и четко, чтобы Фая расслышала.
– Нас с Сережей обокрали! Так ведь, Фая? Мы были на даче, и нас с мужем обокрали. Так ведь?
– Да? – переспросила Фая и наморщила лоб.
Я смотрела на нее так интенсивно, так яростно, чтобы до нее дошла моя мысль. Заткнись. Заткнись, не смей ничего ему рассказывать. Это не твое дело, сестра.
– Да, Фая, да!
– А, ну да, конечно, – согласилась она с неохотой.
– Обокрали? Ничего себе, как это вышло? – продолжил Герман.
Я уже нащупала твердую почву и стояла на земле двумя ногами, устойчиво, как врытый забетонированный столб.
– Представляешь, наверное, знали, что нас не будет дома. Мы хотели провести выходные чисто семьей, как говорится, оживить чувства, все такое.
– А что, ваши чувства помирали? – ехидно уточнила Фая.
– Что ты, наши чувства – живее всех живых, у нас как будто второй медовый месяц. С тех пор, как Сережа получил эту работу по… по… на…
– По реорганизации имущества, – подсказала Фая, и я кивнула, только потом заметив сарказм. Наплевать.
Герман все еще стоял, теряясь в сомнениях, а мне надо было обязательно сделать так, чтобы он ушел. Само его присутствие мучило меня, он сам был орудием пытки. Его темные глаза, в которые я не насмотрелась, сейчас прожигали меня, и я плавилась и теряла волю. Его большие ладони, которыми он недообнимал меня, он провел рукой по стене, по тому месту, где раньше висел маленький плоский телевизор. Я вспомнила, как мы с ним обнимались в моей кухне. Он тогда в шутку держал меня, не выпускал, в своих объятиях, а я хохотала и вырывалась, только чтобы почувствовать полную бессмысленность этих усилий. Он крутил меня, прижимал к себе, целовал в шею, обещал со мной разобраться.
Мне просто необходимо было сделать так, чтобы он ушел.
– Значит, ты помирилась с мужем? – спросил он.
Я вздрогнула и посмотрела за него, в коридор, в котором исчезла Фаина. Она все-таки ушла, предательница, провожать своего Юрку Молчанова. Теперь между мной и какой-нибудь глупостью, о которой я потом пожалею, оставался только бегающий по квартире Вовка. Но и он меня подвел.
– Можно, я посмотрю мультик? Ма-ам, мультик, мультик. Мууууультик. – Сын тянул меня за рукав халата. Я вдруг поняла, что выгляжу ужасно, что я так и осталась в том халате, в котором меня чуть не захватили и не арестовали, что волосы мои растрепаны, а губы разбиты. Ну и хорошо, так даже лучше.
