– А-а-а! Вон ты о ком! Да, Наташка. Да, там ничего сложного не было! Дура наивная! В сказки верила, что принц на белом коне за ней примчится и увезет в свой замок. Ассоль недоделанная!
– Зато как мы потом оттянулись! – расхохоталась Тамара. – В этой же комнате, между прочим! Как ты ей тогда сказал? «Твое время вышло! Тряпки на мои деньги куплены, вот и снимай!» И ведь ты ее догола заставил раздеться, как она ни рыдала и ни умоляла тебя, потом голую через весь зал на выход погнал, а мы ей вслед улюлюкали! Хохма была! Что с ней потом стало, не слышал?
– А! Дурой была при жизни, дурой и померла! – с презрением произнес Георгий. – С крыши сиганула. Насмерть, конечно. А что, собственно говоря, произошло? Ничего! Ну, подумаешь, пробежалась голая по залу. Охрана же ее все равно в дверях тормознула и, чтобы репутацию заведения не ронять, старый поварской халат выдала – срам прикрыть. Ну, уехала бы из города – какая ей разница, где официанткой работать? Нет же, суициднуться решила!
– Эх, вот бы Люську так же по залу прогнать! – азартно предложила Тамара. – А слабо тебе?
– Ты дура, что ли? – обалдело спросил Георгий. – Да старухи меня на части порвут!
– Ничего! Старый козел своего козленка в обиду не даст! – небрежно ответила она.
– Старый козел меня первым насмерть забодает, – выразительно произнес он.
– Я смотрю, тебе Люську уже жалко? У вас взаимный лямур? – язвительно поинтересовалась Тамара.
– И опять ты дура! – вздохнул Юрка. – Какой на хрен лямур, если она меня видеть не может? На дух не переносит! Старухи отца испугались, вот ее пинками в ЗАГС и загоняют, а мне только того и надо.
– Так, я не поняла, что ты собираешься делать?
– Ты ушами слушала бы, тогда поняла бы.
– А у меня при виде тебя только один орган функционирует. А давай пошалим прямо здесь? Как раньше?
– Тома, ты с ума сошла? Вот поднимусь я к тебе ночью, тогда и покувыркаемся.
– И в снежки поиграем! Так что на двоих бери, – потребовала она.
– А тебе после лечения можно?
– Да пошли вы все! Я лучше знаю, что мне можно, а что нельзя, – огрызнулась она. – А ты, я смотрю, такой правильный стал, аж противно.
– Тома! Не злись! На двоих так на двоих. Ты пойми, за мной и старухи бдят, и отцовские псы. Живу, как под микроскопом.
– Бедненький страдалец! И все для того, чтобы на Люсеньке жениться! – начала издеваться она, а потом уже нормально сказала: – Только ты мне так и не объяснил, зачем тебе это?
– Твою мать! У тебя что, последние извилины в мозгу сгладились? Сама сообразить не можешь? Большакова из больницы уже больше месяца не выходит! Силы для свадьбы копит, чтобы доченьку любимую благословить! А потом она в Израиль на операцию улетает, но это выкинутые деньги! Хана ей! Мы с отцом ее в больнице навестили, а потом я с ее лечащим врачом поговорил, сказал ему, что мы, мол, с женой в свадебное путешествие собираемся, вот и хотим узнать, в каком моя будущая теща состоянии, чтобы потом в случае чего на похороны не пришлось с другого конца света лететь. И он мне, как будущему зятю больной, открытым текстом посоветовал далеко от нее не уезжать. Дошло до тебя?
– То есть Ольга скоро ласты склеит?
– Слава тебе, господи! Дошло! А потом с Люсей несчастный случай произойдет. А у нее тоже только один наследник будет – я! И будут у меня тогда свои деньги! Понимаешь? Свои! Мне бизнес Большаковой на хрен не нужен. Распродам все и свалю из этой гребаной страны куда-нибудь к теплому морю и чистому песку, над которым пальмы шумят. В ту же Испанию, например. И ты не представляешь себе, с каким наслаждением я на прощанье пошлю старого козла папашу на хрен! Теперь ты понимаешь, зачем мне Люся? Это мой пропуск в будущее!
– Жорка! А ты, оказывается, не дурак! – с восхищением произнесла Тамара. – Всех вокруг пальца обвел! Дерзай! Благословляю! А я к тебе в Испанию буду в гости приезжать.
– Само собой, – ответил Георгий, но особого энтузиазма в его голосе не слышалось. – А теперь давай разбегаться. Если до отца дойдет, что я в этой комнате с девицей уединился, он мне башку снесет. Для него брак – дело святое.
– Ну, давай разбегаться. Жду тебя ночью».
Текст на этом кончился, но на записи явно происходило еще какое-то действо, потому что Саныч продолжал смотреть и откинулся на спинку стула только через минуту. Некоторое время стояла гробовая тишина. Георгий сидел белее мела и дышал через раз, а в его глазах плескался такой ужас, что я от души позлорадствовала.
– Что ж ты, урод, в детстве-то не сдох! – сказал наконец Саныч. – И никаких проблем у меня сейчас не было бы.
– Папа… – робко проблеял Георгий. – Я…
– У тебя больше нет отца, а у меня нет сына, – отрезал Самойлов и обратился к Полянской: – Ты, Петровна, меня прости и Ольге мои извинения передай. Взбаламутил я вас, толком ни в чем не разобравшись, а из этого вон что вышло. Сама знаешь, я никогда в жизни никому не верил, потому и жив до сих пор. Но вот такого удара в спину от родного сына я никак не ожидал. Опозорил паскуда отца на старости лет. Подставил так, что дальше некуда. На посмешище выставил. Весь мой авторитет, что я десятилетиями зарабатывал, псу под хвост полетел. В глаза мне никто ничего не скажет – побоятся, но ведь за спиной шушукаться и хихикать точно будут. Скажи, Петровна, как теперь людям в глаза смотреть? – Вопрос был риторический, ответа не требовал, вот Лада и промолчала. – Никакой свадьбы, естественно, не будет. Вы с Ольгой подсчитайте, сколько уже на подготовку к ней потратили, я все возмещу. И не спорь! Сама знаешь, я не люблю быть кому-то должен.
– Да, Саныч, не ожила я такого поворота, – вздохнула Полянская.
– Запись эту надо убрать. Тебе есть кому позвонить, вот и сделай это. Тебе такая шумиха тоже ни к чему. А еще напряги людей, пусть узнают, кто это все снимал и в Интернет выложил. За то, что этот человек от ошибки нас всех уберег, спасибо ему, конечно, но лучше бы он с этой записью ко мне пришел, тогда и денег бы заработал, и неприятностей избежал.
– Я все сделаю, Саныч, – заверила его Лада и, увидев, что он собрался встать, попросила: – Подожди. Мне Юрию пару слов сказать надо, да и выяснить кое-что.
– Не надо, Петровна! Я с ним сам по душам поговорю. Он мне на все до единого вопросы ответит, – произнес Самойлов таким тоном, что даже мне жутко стало.
– Да нет, Саныч. Тут другое дело, – покачала головой Полянская и обратилась к Георгию: – Промахнулся ты со своими грандиозными планами! По завещанию Ольги весь ее бизнес переходит под мое управление, Люся должна будет получать ежемесячно определенную сумму, при рождении ребенка – сумма удваивается, а весь капитал перейдет только к Ольгиному внуку по достижении им тридцати лет. Если же Люся умрет бездетной, то все деньги пойдут на церковь, независимо от наличия или отсутствия мужа. Так что ты от смерти Ольги и Люси ничего бы не выиграл. И отец твой, пусть не в подробностях, но содержание завещания Ольги знал. А ты, выходит, нет. Нужно было предварительно справки навести, а потом уже о красивой жизни мечтать. А теперь скажи мне, у тебя давно отношения с Одинцовой?
