– Эгрис, – отложив вилку, герцогиня обернулась к главе гильдии, – я припомнила один наш разговор. Ты говорил, были люди, которые хотели попрощаться с моей матерью. Еще мне вспомнились те, кто приходил в наш дом до моей помолвки с Кайором. Мне хотелось бы всех их пригласить на обед.
– Тебе нужен секретарь, – дожевав мясо, спокойно сообщил магистр, – записывать твои пожелания. Потом он будет передавать их мне, а я буду искать тех, кто все исполнит.
– Писать я и сама умею, – мысль о секретаре почему-то вызывала у хранительницы неприятие, – просто дайте мне записную книжку и стило. А ты пока подумай над другим вопросом: каким способом мне приличнее всего отказаться от обеда с толпой бездельников?
– С таким настроением ты очень быстро придешь к мысли – зачем нужно каждый день кормить всех этих сплетников, – хмыкнул глава гильдии.
– Я к ней уже пришла, – мрачно фыркнула Леа. – Но, к сожалению, отлично понимаю, что нельзя так резко менять старые традиции. Однако и тратить каждый день кучу времени на церемонию поглощения супа тоже не желаю.
– Вот для этого и нужен секретарь. Он сообщит дворецкому, что у ее светлости мигрень. Или пропал аппетит. И все будут тебе сочувствовать.
– И дружно уничтожать изысканные блюда за твое здоровье, – тихо съязвила Санди и со вздохом добавила: – А меня больше тяготит обычай кушать десерты и пить сладкие взвары отдельно от мужчин.
– Я ничего о таком не знаю, – насторожилась Леаттия. – В те немногие разы, когда я обедала здесь, сладости и мороженое мы ели вместе с Кайором в беседке или на балконе. А потом меня отправляли домой.
– А все остальные в это время расходились по разным гостиным, где дамам подавали сладости и мороженое с ликером, а мужчинам – пунши с ромом и сыры, – просветил ее Эгрис. – И Кайор, выпроводив тебя, немедленно присоединялся к друзьям.
– Скотина он был, – с ненавистью прошипела Санди.
– Разумеется, – равнодушно кивнула Леа, сообразив, почему злится знахарка. – Но я от этого ровно ничего не потеряла. Есть мороженое в обществе завистливых змеек намного противнее, чем догадываться, какие грязные мысли бродят в их злобных умах. И я даже благодарна Кайору за хорошую идею и не намерена менять традицию. Эгрис, если ты не желаешь есть мороженое вдали от жены, прикажи поварам, чтобы подали нам десерт на южном балконе. Оттуда чудесный вид на озеро.
– Я же говорил, что нужен секретарь, – назидательно проворчал магистр, доставая пенал с вестниками.
– А нельзя просто отправить лакея? – Ирсана оглянулась на слуг, которых они специально отослали подальше, чтобы говорить свободно.
– Не успеют. Пока объясним, пока повара приготовят и подадут, – отправив записку, пояснил Эгрис. – А еще нужно организовать охрану. В следующий раз выбирайте место для десерта заранее.
Ответное письмо пришло через четверть часа.
– Все готово, – сообщил глава, и Леа немедленно поднялась из-за стола.
Небрежно бросила салфетку, сошла по ступеням и неторопливо направилась к выходу.
– Ваша светлость, – мгновенно догнала ее статс-дама, – обед был великолепен. Главный повар превзошел сам себя.
– Я рада, что вам понравилось, госпожа Жалойна, – скупо улыбнулась Леаттия, – но повара я сменила.
– Вот как, – не растерялась та. – Не знала, что в Югрете можно найти такого превосходного мастера.
– И тем не менее он местный. – Разговор начинал Леаттию забавлять, но она решительно свернула к лестнице.
– Ваша светлость, осмелюсь напомнить – дамам напитки и сладости обычно подают в сиреневой гостиной.
– Приятного аппетита. Мне и моим советникам подали на втором этаже, – суховато отозвалась герцогиня и положила руку на локоть подоспевшего Бензора.
– Вы очень много времени проводите с темными магами, – очень тихо, словно себе под нос, пробормотала Жалойна. – Это может навредить вашей репутации.
– Никто, кроме этих магов, не отважился помочь моей матери в трудную минуту. – Вот теперь в голосе правительницы звенели злые льдинки. – И отныне я ценю людей по их делам, а не по знатности или богатству. И запомните все, – поднявшись на пару ступеней, встав вполоборота и оглядев замершую публику, звонко заявила она, – сплетни и злословие в моем дворце отныне запрещены, как и непрошеные советы. Все нарушившие это правило будут строго наказаны.
– Но ведь порка теперь запрещена? – задумчиво пропел чей-то ехидный голосок.
– Мы умеем наказывать так, что порка покажется благодатью, – ласково пообещал Эгрис и кровожадно усмехнулся.
Робкие усмешки вмиг стекли с лиц придворных дам.
Устроившись на балконе, маги в первые минуты, пока слуги разливали взвары и подавали десерт, дружно молчали.
Молчала и Леаттия, глядя на кроны старых дубов и кипарисов, посаженных еще ее предками, и с каждой секундой все сильнее коря себя за несдержанность. Ведь отлично знала, как любят пускать ядовитые шпильки эти приторно-улыбчивые дамы и как много в них спеси и зависти. Но что досаднее всего, давно ведь научилась пропускать мимо ушей кроткие с виду, но желчные по сути намеки, не слышать лживых рассуждений и не видеть кривых ухмылок.
Так почему же сейчас, когда ей так необходима натренированная годами выдержка, она отказывает все чаще? Или раньше обиду и гнев смирял браслет Кайора?
– В Югрет срочно вернулись графы Хиртон и Гресли, – словно невзначай сообщил Вельтон. – Мне прислал известие Швензл. Его агенты – довольно шустрые парни. Я взял на себя смелость послать им приглашение от имени вашей светлости.
– Можете идти. – Нетерпеливым жестом отправив прочь слуг, Леаттия задумчиво уставилась на мага. – К моему великому сожалению, их имена ничего мне не говорят. Отец вспоминал графа Редорна и барона Изле, а еще промышленника Сертиса. Они держались возле нашей семьи до последнего, пока отец Манреха не нашел за ними каких-то провинностей.
– Им всем, вернее, тем, кто еще жив, мы уже написали, – пояснил Эгрис. – По сведениям, которые предоставил Швензл, граф Редорн уже давно погиб, потом умерли жена и старший сын. Остальные потомки перебрались в Банлею. Граф Изле безвыездно сидит в своем поместье почти под горами, а Сертис все распродал и купил заводик и мельницу в Харказе, но там у него дело не пошло, и сейчас он живет довольно скромно.
– У Кайора обнаружилось довольно много поместий и домов в Югрете, – недобро усмехнулся Вельтон. – Даже я был поражен его оборотистостью. Хотя по свидетельству казначея и Швензла, в этом деле большое рвение проявил Транис. Именно он требовал, чтобы наказанных за какие-либо провинности подданных лишали собственности и изгоняли из города.
– Они друг друга стоили, – с сочувствием покосившись на подопечную, вздохнула Ирсана. – А нам теперь необходимо проверить каждый случай. Народ должен поверить в справедливость своей правительницы.
Минут пять герцогиня отстраненно черпала ложечкой мороженое, затем вдруг произнесла:
