– Ты меня заинтриговала, – призналась Леаттия, – и убедила. Даже я не отказалась бы в детстве пожить в таких покоях. Но, боюсь, Тан не решится выбрать нечто подобное. Он, как бы точнее пояснить… не трусливый и не забитый… скорее задавленный правилами ребенок, который думает в первую очередь об обязанностях.
– И это прекрасно, – не сдавалась Санди, – но ведь можно показать ему пример? Сделайте такие покои сами, мы все поможем. А потом спросите у него, захочет ли он там жить?
– Отличная идея, – рыкнул рядом с ними дракон и недовольно проворчал: – А порядочной еды у вас снова нет.
– Рорн! – обрадовалась Леа. – Как хорошо, что ты пришел. Еду сейчас принесут, а у меня появились вопросы.
– Мы все тебе рады, – искренне поддержал невесту Арвис. – И у всех вопросы. Этот ливень… ты, случайно, не знаешь, он настоящий?
– А ты сомневаешься? – пошутил дух. – Тогда выйди на улицу и постой минутку. Хотя я тоже приложил руку, каюсь. Но вы же понимаете, сколько воды потребуется, чтобы напитать пересохшую за многие годы почву, из которой испарились даже подземные источники? Канал с этим за лето не справится, а люди уже обсуждают, какие растения можно посадить, чтобы этой осенью снять урожай. Вы ведь обещали вернуть им жилье.
– И мы об этом не забыли. Эгрис и Вель с помощниками перерыли горы документов и опросили толпу стряпчих, занимающихся продажей домов.
– Знаю. Видел вашу сегодняшнюю прогулку. И даже хотел утащить всех во дворец, по городу ходит черный, которому очень не по нраву ваши планы. Но пожалел жителей, они были искренне рады этому разговору. Сейчас им завидует половина города.
– А про ростовщика ты ничего не слышал? – с надеждой посмотрела на дракона Леаттия. – Люди говорят о нем с таким теплом. Я надеюсь, они сумеют его уговорить.
– Никому это не удастся, – внезапно помрачнел Рорн, – кроме меня. Я мог бы к нему сходить – под личиной, конечно, если все вы дадите клятву никому об этом не рассказывать. Драконы, тем более духи, не имеют права помогать никому, кроме хранителей и их друзей.
– Разумеется, мы клянемся, – серьезно кивнул Арвис. – Но я даже представить не могу, о чем пойдет речь.
– Как всегда, о людях, которые твердо уверены в своем праве решать не только собственную судьбу, но и чужие, – хмуро фыркнул дракон и смолк, дожидаясь, пока скользнувшие в комнату слуги накроют на стол.
Разумеется, никто из них не видел странного гостя, и Леаттия была бы не прочь иметь такое же умение. Очень удобно иногда оставаться невидимкой, не смущать других и не следить за собственными гримасами.
– Все просто. Сорок лет назад в семье потомственных ростовщиков родился мальчик, которому деды и прадеды завещали свое непыльное, но прибыльное дело, хотя и требующее железной воли и сурового характера. А он вырос редким цветком, поэтом и романтиком в душе, мечтающим о путешествиях, яхтах и облитых весенним цветением садах дальних стран. И совершенно не хотел считать проценты и выколачивать из клиентов долги.
– Бедняга, – вздохнула Санди. – Я ничего этого не знала.
– Да и никто не знал. Его отец предпочитал решать такие вопросы за семью замками. С пятнадцати лет парня запирали в коморке с расчетными книгами и абаком и не давали есть, пока он не подведет баланс. Но Горен не хотел сдаваться и очень скоро научился считать так, что никто не успевал следить за его пальцами. У него слабые способности, но проверять их и учить парня магии никто не собирался. Достаточно того, что у него интуиция обостренная, как у всех магов.
Дракон смолк и несколько минут был занят только поглощением завтрака. Ел он по обыкновению быстро и с аппетитом, но это вовсе не выглядело некрасивым, ничуть. Его тонкие пальцы брали еду очень аккуратно, изо рта не сыпались крошки, а зубы не издавали ни чавканья, ни хруста.
Собеседники чуть понаблюдали за ним и, зараженные примером, невольно потянулись кто к пирожку, кто к печенью.
– Он умудрился всех обмануть, – в голосе дракона слышались гнев и сожаление, – набрал денег и сбежал. Сел на корабль и отправился в Банлею, надеясь затеряться на дорогах королевства. Отец был в ярости, нанял для поимки черного мага, темные за этот контракт не взялись. Его привезли домой в ящике и несколько месяцев пытались сломать, но он стоял насмерть. В нежной душе поэта пророс железный стержень. На все увещевания и угрозы Горен отвечал отказом, и тогда отец снова нанял черного, а тот придумал чудовищный план. Незаметно занес парню в обе ступни заразу и потом три месяца изображал борьбу с болезнью. А когда она достигла колен, отец лицемерными слезами вынудил сына дать согласие отнять ноги. Горен выздоравливал тяжело, почти два года, и больше не мечтал о путешествиях – на него навалились другие беды. Вышла замуж за другого девушка, которую он любил, выпила яд мать, знавшая страшную правду. Потом паралич разбил отца, не догадывающегося, что искреннее проклятие наделенного способностями человека может настичь подлинного обидчика. После смерти родителя Горен нашел в его записях договор с черным магом. Вот с тех пор появился ростовщик, который сочувствует бедным и обманутым и ненавидит золото, отнявшее у него все, что он любил и ценил.
– Рорн… – Леаттия умоляюще смотрела в лицо дракона, не замечая текущих по щекам слез, – ты же сможешь… вернуть ему ноги? И пусть едет куда хочет… раз он так мечтал.
– Ну раз ты настаиваешь, – хитро ухмыльнулся тот.
– Конечно. И не просто требую, а умоляю, приказываю… – всхлипнула герцогиня, припав к плечу неизвестно когда оказавшегося рядом с ней жениха, – верни ему здоровье. Он заслуживает это больше многих… не каждый способен делать добро, когда у него самого так искорежена жизнь.
– Но почему-то именно те, кто знает цену предательству и потерям, – тихо вздохнула Санди, – как правило, намного добрее и отзывчивее счастливчиков, лелеемых жизнью. Да иначе и быть не может, не дано тому, у кого буфетная всегда забита пирогами и колбасами, понять голодающего, три дня не видевшего даже корки.
– Ты права, – кивнул напарнице Арвис. – И еще я тут давно думал… Лаберт, пиши указ. Каждый день все городские харчевни должны в обед наливать чашку супа и давать хлеб и кашу беспризорным детям, старикам и нищим. Летом можно под навесом, зимой пусть выделяют угол в общем зале. За это маги гильдии будут бесплатно накладывать им на погреба заклинание холода. Проверять буду сам, и, если попытаются хитрить, пусть пеняют на себя.
– Я тоже хочу проверять, – не отрываясь от бумаги, сообщил секретарь. – Кстати, я пишу «всех нуждающихся», а внизу разъяснение, что отказывать человеку, судя по его платью или виду, никто не имеет права. У всех могут быть тяжелые моменты.
– Пиши, как знаешь, – кивнула Леаттия. – И проверять тоже можешь кого хочешь. Но не забывай об осторожности. Рорн, у меня последний вопрос, как там в Лиме?
– Устроили в тайной пещере секретное совещание, – огненные глаза дракона заискрились смехом, – решили натравить на вас соседей. Завтра к ужину ждите гостей. Еще Вимбольд собирался прийти сегодня к обеду… но ты же не хочешь его видеть?
