– И я с тобой, – твердо сообщила Ирсана. – Мы пока напарники.
– Значит, сейчас все идем переодеваться в походную одежду, – не стал при друзьях спорить с упрямицей Эгрис, – и собираемся в гостиной Леаттии.
Подхватил жену под руку и утащил в портал.
Следом за ним дагорец увел Леа и, едва оказавшись в ее покоях, крепко прижал любимую к груди и заглянул в глаза:
– Ты не сердишься?
– Ничуть. Если бы ты покорно остался пить со мной взвар, то это был бы не Джар, а кто-то, мне незнакомый.
– Звездочка моя…
Несколько минут они самозабвенно целовались, и, когда маг с сожалением отстранился, помня о необходимости переодеться, хранительница, жарко краснея, вдруг произнесла слова, какие он даже не ожидал услышать:
– Арвис, дракон в третий раз тонко упрекнул меня за пренебрежение его советом… ведь ты уже мой муж.
– Звездочка моя!.. – снова ринулся маг к любимой. – Это только ради твоего спокойствия! Ты даже не представляешь, каким усилием я заставляю себя по вечерам уходить из твоей комнаты.
– Ты думаешь, меня заденет чье-то злое шипение? – искренне изумилась Леаттия. – Я за пять лет научилась не обращать на них внимания. И кроме того, мы же не будем всех посвящать…
– Я догадался, – счастливо бормотал дагорец, осыпая ее нежными поцелуями, – ты придумала хитроумный способ заставить меня отказаться от прогулки в Гайртон.
– Все неправильно ты понял, – сгорая от смущения, отшутилась хранительница. – Это коварный способ заставить тебя поскорее вернуться.
Расстаться им все-таки пришлось. Арвис хорошо знал, какое любопытство сжигает сейчас его друзей, и потому, не желая встретиться с ними в дверях и выдать взглядом счастье, все жарче разгоравшееся в его душе, ушел в свою комнату порталом. Но пока торопливо переодевался и прятал на груди и по карманам самые сильные амулеты, неотступно был мыслями и сердцем с ней, со своей светлой и храброй звездочкой, вдруг ставшей самым святым и ценным из всего, что у него когда-либо было в жизни.
Леаттия тоже бегом кинулась в спальню, но не переодеваться, а посмотреть в зеркало на пылавшие от стыда щеки. Никогда раньше она даже предположить не могла, что может добровольно сделать мужчине такой откровенный намек и не сгореть на месте. Хотя давно знала, что однажды придется остаться с Кайором наедине в супружеской спальне, но старалась об этом не думать, ведь не вспоминают люди весенним ясным утром про осенние дожди и слякоть?
Но Арвис – не Манрех, нельзя даже близко сравнить ее прежнюю, подстегнутую заклятием глупую восторженность с той огромной нежностью и безмерным доверием, которое она испытывает к дагорцу. Возможно, в этом опьяняющем чувстве пока не хватает огня, но как можно сказать об этом с уверенностью, если еще никогда не ощущала ничего похожего на то жаркое влечение, которое светится в глазах ее любимого?
– Леа, к тебе можно? – постучала в дверь Миралина.
– Да, – отозвалась Леаттия, пытаясь запудрить предательский румянец.
– Позволь мне? – понаблюдав за ее действиями, деликатно предложила целительница, шагнула ближе и мягко провела по щекам герцогини ладонями.
Словно прохладными льдинками, мгновенно вернувшими ясность мыслей и покой в душе.
– Спасибо, – благодарно вздохнула Леа и вдруг неожиданно для самой себя, снова краснея, призналась: – Я сказала Арвису, раз дух уже соединил наши судьбы, то незачем лгать самим себе и расставаться…
– Ну и правильно сделала, – одобрительно улыбнулась Миралина. – Сам Арвилес себе этого никогда бы не позволил. Он редкий мужчина – из тех сильных духом, но чутких сердцем натур, кто не считает, будто женщин нужно завоевывать как приз и добывать как вознаграждение. После того как сполна выпил чашу предательства, Джар искал в девушках прежде всего родную душу, и мы опасались, как бы он не остался старым холостяком, как те, кто требует от судьбы слишком многого. А теперь радуемся, что не сдался под напором девиц, желавших получить его вместе с браслетом.
– И много их было? – невольно нахмурилась хранительница.
– Врать не буду – достаточно. Но все отступились ни с чем, хотя бои за него шли нешуточные. А тебе ревновать не нужно, этот мужчина никогда даже не глянет с интересом в сторону других девушек. Ну, готова? Идем, там твои советники сейчас ногти грызут от нетерпения.
Ревновать Леа и не собиралась, да и не умела. Хотя это было заслугой нанятых Кайором гувернанток и компаньонок, которые сопровождали ее на всех официальных мероприятиях. Они старались особо подчеркнуть, что законной невесте герцога всегда будут завидовать и пытаться занять ее место, но умные девушки считают ниже своего достоинства обращать внимание на происки неудачливых соперниц. Ведь герцог на всех праздниках сидит рядом с Леаттией, смотрит только на нее и наряды с драгоценностями тоже заранее выбирает именно ей.
Она находила их доводы разумными, обоснованными и с презрением смотрела на всех, кто пытался ее «просветить» и пошатнуть уверенность в правильности происходящего. А вот теперь вдруг почувствовала ощутимый укол в сердце, хотя Арвису верила, как собственным родителям.
– Идем. – Герцогиня сделала шаг к двери, но рассмотревшая ее лицо Миралина решительно остановилась.
– Я тебя расстроила своими словами… прости, – огорченно выдохнула она. – А ведь хотела наоборот – поддержать, сказать, как ты права, что не желаешь сомневаться в любимом человеке. Истинная любовь – это всегда прежде всего полное доверие, и если его нет, то нет и этого святого чувства. Все что угодно: страсть, жалость, привычка, боязнь одиночества… но не подлинная любовь.
– Не волнуйся, я все понимаю. И спасибо… – От искреннего раскаяния и тревоги наставницы на душе у Леа стало щемяще светло, словно с матерью поговорила. – Идем.
В гостиной уже собрались все маги, но садиться никто не стал, бродили неподалеку от панели, за которой скрывался потайной спуск в хранилище. Только Арвис ждал у двери спальни и сразу поймал любимую в объятия, встревоженно, словно что-то почувствовав, заглянул ей в глаза и успокоенно улыбнулся, встретив полный нежности взгляд.
И не выпускал ее руки до самого источника. Маги привычно оглядели матово светящиеся ниши далеких хранилищ и уставились на хранительницу, открывавшую проход в сокровищницу.
На этот раз ведущий вниз коридор был длиннее, и они прошли мимо уже знакомого входа, истово жалея, что нельзя приходить сюда, когда пожелаешь. Каждому хотелось спокойно почитать отчеты жрецов, но те чудеса, что хранились за еще ни разу не открывавшимися дверьми, влекли с особой силой.
Предчувствие не обмануло избранных: необычность открывшегося зала заставляла замереть на месте в попытке охватить взглядом сразу все. И вскоре осознать, что это невозможно.
Подобно гигантским сотам, помещение состояло из ячеек, обращенных к центру широкими арочными проходами, закрытыми прозрачными щитами. Желающий заглянуть внутрь должен был встать под этой аркой, лишь тогда ему становилась доступна невероятная картина. Он словно оказывался на небольшом холме, откуда открывался вид на город или поселок, где жили невиданные существа.
