История Мин Ю
В одной из песен древнего поэта Цзин Гоу есть такие слова: «И над могилой Се Чжао, конечно, благоухают цветы персика…»
Вы меня спросите: «А кто она, эта красавица Се Чжао?». Я отвечу. Вот уже тысячу лет, а то и больше, шелестит листва деревьев, склонившихся над ее усыпальницей. И отзвук ее имени неизменно звучит в их шепоте, слышится в порывах ветра, колышущих ветви, мнится в игре теней и света, ощутим во вкусе диких цветов – сладких, как аромат женщины. Но хотя деревья и шепчут ее имя, кто, кроме них, знает его? Кто поймет, о ком они толкуют? Ведь только они и помнят о годах Се Чжао. Конечно, кое-что о ней, любезный читатель, ты можешь услышать из уст уличных сказителей, что за несколько медяков поведают тебе легенды прошлого. Кое-что ты сможешь почерпнуть и из книги под названием Цзянкоудзинь, что в переводе с китайского означает «Чудесные истории из времен давних и недавних». История о Се Чжао, безусловно, одна из лучших в этой книге.
Итак, пять столетий назад, во времена правления императора Хун У из династии Мин, в городе Гуанчжоу жил один человек по имени Тянь Пелоу. Был он известен своей ученостью и праведной жизнью. У него был сын. Его звали Мин Ю. Это был весьма образованный юноша, очень воспитанный и с прекрасными манерами.
И вот, когда ему сравнялось восемнадцать, отца назначили инспектором общественных учреждений в городе Цзинду. Разумеется, Тянь Пелоу должен был туда переехать, и сын последовал за ним.
Неподалеку от этого города жил человек по имени Чжан. Он был богат и занимал высокий государственный пост. Так случилось, что в то время он подыскивал достойного учителя для своих детей. Прослышав о том, что в город прибыл новый инспектор общественных учреждений, господин Чжан навестил его в надежде на добрый совет по этому поводу, и встретил там юного Мин Ю. Пообщавшись с юношей, он немедленно предложил ему стать наставником своих отпрысков.
Поскольку дом господина Чжана находился в нескольких милях от города, было решено, что Мин Ю станет жить у него. Юноше собрали все необходимое, родители благословили его и напутствовали словами из Лао-цзы
[63]:
– «Любовь наполняет мир красивыми лицами, но небеса решают по-своему. Если тебе случится увидеть женщину, идущую с востока, обрати свой взор на запад; если увидишь девушку, что приближается с запада, направь свои глаза на восток».
Если Мин Ю не последовал данному совету через некоторое время, то только потому, что был молод и неискушен.
Итак, он расстался с родителями и перебрался в дом господина Чжана, где провел осень и зиму.
Сын скучал по родителям. Но вот наступил второй месяц весны, когда в Китае празднуют Хуачжао – праздник Ста цветов, – и тоска стала совершенно невыносимой. Мин Ю открыл свое сердце господину Чжану и попросил отпустить его навестить отца и мать. Чжан не только разрешил поехать, но и вручил небольшой подарок – дал две унции серебра, чтобы юноша мог купить гостинцы: такова традиция – на праздник Хуачжао принято одаривать родных и близких.
День, когда Мин Ю пустился в путь, был погожим, а воздух, пропитанный ароматами цветов, неподвижным; только пчелы гудели и сновали по своим делам. Юноша бодро шел по тропинке, которая показалась ему совсем нехоженой – настолько высокой и густой травой она поросла. По сторонам высились огромные деревья. Их могучие замшелые ветви смыкались над ним, укрывая густой тенью. Где-то в листве щебетали птицы, повсюду был разлит благородный запах, словно поблизости был храм, где курились благовония. Радостная беспечность весеннего дня передалась юноше, и ему совсем не хотелось спешить: он сел на обочину, прямо среди цветов, запрокинул голову к бездонному синему небу, впитывая солнечный свет и наслаждаясь благодатной тишиной.
Но едва он отдался на волю стихий, как некий посторонний звук заставил его повернуть голову: в затененных зарослях, где цвел дикий персик, он заметил девушку, несказанно прекрасную. Хотя он видел ее только мгновение – она сразу скрылась из виду, – Мин Ю поразила небесная красота ее лица, безупречная чистота кожи и свет ее глаз, что сияли из-под совершенных бровей, подобных крыльям бабочки-шелкопряда. Но Мин Ю поспешно отвел взгляд, быстро поднялся и продолжил свой путь.
Поскольку юноша был совершенно ошарашен внезапным видением прекрасной незнакомки, то не заметил, как серебро, что держал в рукаве, упало на траву, когда он поспешно ретировался.
Но несколько минут спустя, когда молодой человек уже довольно далеко отошел от места внезапной встречи, он вдруг услышал за спиной звук торопливых шагов, а затем и женский голос, окликнувший его по имени. Весьма удивленный, он обернулся и увидел девушку-служанку, которая сказала:
– Господин! Моя хозяйка наказала мне догнать вас и вернуть серебро, что вы обронили по дороге.
Мин Ю вежливо поблагодарил девушку и попросил передать глубокую благодарность госпоже, а затем продолжил свой путь в душистой тишине, по тенистой заросшей тропинке, грезя о прекрасном видения и ощущая, как от этих мыслей сильнее бьется его сердце.
Буквально на следующий день той же дорогой юноша возвращался обратно. Дойдя до места, где видел прекрасную незнакомку, он остановился и принялся озираться кругом. Взгляд его скользил по зарослям, и вдруг, к своему удивлению, в прогалине ветвей он разглядел дом – это было небольшое, можно сказать, простое, но очень опрятное и весьма элегантное строение. Его венчала крытая голубой черепицей причудливо изогнутая крыша. Она возвышалась над деревьями и, казалось, сливалась с лазоревым небом, а золотые и зеленые резные украшения террасы будто насмешливо вторили игре листвы и цветов в солнечном свете. Вход на террасу охраняли две большие фарфоровые черепахи. А на террасе… стояла сама хозяйка – воплощение его грез – и рядом давешняя девушка-служанка, та самая, которая должна была передать слова благодарности своей госпоже. Мин Ю понял, что и они не только увидели его, но, судя по всему, теперь смеются и говорят о нем. Хотя он был весьма смущен этим обстоятельством, тем не менее нашел силы поприветствовать красавицу. К его удивлению, служанка дала ему знак приблизиться; со смешанным чувством удивления и робкой радости юноша одолел заросли, открыл увитую плющом калитку и оказался на тенистой аллее, ведущей к террасе. Когда он подошел, красавицы там уже не было, но горничная встречала его, стоя на широких ступенях. Она сказала:
– Господин! Моя хозяйка догадывается, что вы хотите поблагодарить ее за ту пустячную услугу, что обусловила нашу недавнюю встречу, и приглашает вас войти в дом. Она уже слышала о вас и теперь хочет поприветствовать вас лично.
Несмело Мин Ю вошел внутрь. Звук шагов поглощали циновки, которые устилали полы, они были мягкими, как лесной мох. Он оказался в большой комнате. Та, видимо, служила приемной. В ней царила прохлада, а воздух казался напоенным ароматами только что собранных цветов. Все кругом было пронизано тишиной. Окна прикрывали бамбуковые занавеси. Сквозь них пробивались косые лучи света, которые то и дело пересекали беззвучно-стремительные тени птиц. Каким-то чудесным образом в дом проникали огромные ярко окрашенные бабочки: они грациозно порхали от одной вазы к другой и загадочным путем исчезали. Так же бесшумно – из боковой двери – вошла в комнату и молодая госпожа. Она любезно приветствовала гостя. В ответ Мин Ю прижал руки к груди и низко поклонился. Она оказалась выше, чем он представлял себе. Удивительно стройная и гибкая, она немедленно напомнила ему прекрасную черную лилию. Ее дивные длинные волосы были украшены цветами, а одежда из бледно-палевого шелка причудливо переливалась, меняя цвет при каждом движении.
