Видимо, мы мчались с дикой скоростью, потому что у меня даже уши заложило. Было нестерпимо жарко, дышать становилось все труднее и труднее. Я молилась о том, чтобы потерять сознание и перестать ощущать весь этот ужас. Потом раздался удар страшной силы, все вокруг закружилось с бешеной скоростью, я зажмурила глаза.
…А когда открыла, то мои ноги были выше головы. Видимо, автомобиль свалился набок, мы больше никуда не мчались, но из этого положения я не могла даже попытаться открыть багажник. Каждой клеточкой тела ощущая, что вот-вот раздастся взрыв и… я наконец закричала:
– Помогите!!! Я в багажнике!
Сначала я почувствовала свежий воздух, потом увидела чье-то лицо, склоненное надо мной.
– Живая, вытаскивайте!
Чьи-то сильные руки вытянули меня из багажника и положили на носилки. Сверху накрыли одеялом, а у меня все плыло перед глазами.
– Ты как? – надо мной склонился Павел.
– Ты? Откуда? – Я едва разлепила губы.
– Я все время за тобой гнался, я и полиция, пришлось вызвать ребят на подмогу. Когда я подъехал к твоему подъезду, то увидел, как тебя запихивает в багажник какой-то псих. Появись я на минуту позже, мы бы с тобой сейчас не разговаривали. Ты чего убежала?
Я лишь слабо улыбнулась в ответ.
– Ну, ладно, сейчас тебя отвезут в больницу, а завтра я к тебе приеду.
Павла отогнала женщина в голубом халате, меня погрузили в карету «Скорой помощи» и что-то вкололи в вену. Я провалилась в глубокий сон…
3 июля
Сломаны два ребра, вывихнута ключица, ссадины и синяки по всему телу, опухшие губы и полная разбитость во всем теле, словно по мне ездил трактор, я лежала на больничной кровати и плакала. Но лечащий врач сказал, что это отличная реакция на стресс, оказывается, было бы гораздо хуже, если бы я просто молчала.
Вдоволь наревевшись, я успокоилась и задремала, когда ко мне в палату зашел молодой парень.
«Из полиции», – сразу же поняла я.
– Как ваше самочувствие? – Парень пододвинул стул к кровати. – Мы можем поговорить?
– Вряд ли, – следом за ним в палату ворвался Павел. – Я только что беседовал с лечащим врачом Лизы, ей противопоказаны любые эмоции.
– А вы кто такой?
– Я ее друг. – Павел подошел к кровати и подмигнул мне левым глазом. – Вот моя визитка, звоните.
Парень внимательно изучил визитку, потом поднялся со стула, пожал Паше руку и быстро ушел.
– Собирайся. – Павел наклонился и чмокнул меня в лоб.
– Куда? – Я опешила. – У меня постельный режим.
– Ерунда, мы прямо сейчас улетаем на море, тебе надо прийти в себя. Собирайся.
– Но… как…
– Так, чартерный рейс вечером, там тебя ждут высококлассные врачи, физиолечение и… я. Мы летим в приличный санаторий, поэтому можешь не переживать за свое драгоценное здоровье.
Я пожала плечами:
– Я тебя не понимаю, то ты избегаешь меня целую неделю, даже выслушать не захотел, а сейчас такая забота…
– Лиза, когда я вернулся через десять минут, на тебе уже лежал другой мужчина, – Павел нахмурил брови.
– Он ненормальный. – Я всхлипнула, – Я сопротивлялась, а ты даже не разобрался. Но что изменилось сейчас? Почему ты со мной разговариваешь?
– Ты же сама сказала, что тот мужчина псих. И я это увидел своими глазами, вряд ли нормальный человек стал бы тебя запихивать в багажник.
– Кто меня запихивал в багажник? – переспросила я, вытаращив глаза.
– Да тот же самый мужик, который тебя тискал в то утро. – Павел удивленно пожал плечами. – Я думал, что парень из полиции тебе уже успел все рассказать.
– Нет, этого не может быть. – Я рывком вскочила с кровати, но тут же со стоном опустилась обратно. – Радик???
– Значит, он Радик. – Павел нахмурился. – И кто это такой?
– Сын маминого мужа… – пролепетала я, холодея. – А ты уверен? Ты же видел его мельком!
– Уверен на сто процентов…
– Он где? В камере? Где?
– Он погиб при аварии, когда автомобиль перевернулся, его выбросило через лобовое стекло метра на три вперед – не успел пристегнуться ремнем безопасности.
– Ужас… – Я сидела совершенно раздавленная. – Я думала, это… – я осеклась на полуслове, – я думала, что это кто угодно, но не Радик…
– Вас что-то связывало? Ты ему что-то обещала? Как ты думаешь, почему он так поступил?
– Я не знаю. – Я закрыла лицо руками и принялась раскачиваться. – Я ничего не понимаю, что я теперь скажу матери? Вадиму? О господи…
– Собирайся! – Павел решительно, но осторожно поднял меня с кровати. – Больше никаких вопросов, собирайся. Отдохнешь, придешь в себя, потом все расскажешь. И мне, и полиции, они тебя еще затаскают на допросы. Да и матери можно пока не говорить, ведь так?
– Так. – Я кивнула головой и, как была, в пижаме и растоптанных тапках, вышла из палаты.
Вечером мы улетели в Геленджик.
10 июля
Мы сидели на берегу моря и молчали. Волны тихо шуршали у ног, ветер раздувал мои волосы, а Павел кидал в воду камушки.
Один, второй, третий, четвертый… на тридцатом я заговорила:
– А я была замужем.
– Я тоже был женат.
– Я ушла от него, потому что он мне изменял со всеми подряд.
– Я ушел от нее, потому что она изменила мне с Игорем.
Я повернулась к Паше:
– С тем самым Игорем?
– Да, но он тогда еще не был знаком с Дашей.
– И ты его простил??? – Я подумала, что Машку я так и не смогла простить, даже после ее смерти…
– Конечно нет, я вернулся домой из командировки, а там они… – Павел усмехнулся, я не видела в темноте выражение его глаз, но была уверена, что он сейчас прищурился.
– И что дальше?
– Ничего, Игорю я набил морду, Инку выгнал… Она взяла Пашку и ушла к матери. Потом мы помирились. Потом снова расстались. Как выяснилось, разбитую вазу не склеишь.
– Где она сейчас?
– Кто? Моя бывшая жена?
– Да.
– В Англии, третий раз замужем, у нее все отлично. Пашку я растил сам, правда, он оболтусом получился. Женился в восемнадцать, ни работы, ни образования. Жена такая нервная…
– Я ее видела.
– Ты???
– Я к тебе приходила после того ужасного утра, хотела все объяснить. Она мне дверь открыла, представилась твоей женой…
– Женой моего сына. – Павел принялся ржать словно помешанный. – Вот умора!
