Остальные пчелы в знак покорности выстроились концентрическими кругами, словно находились в зале Продувки. И тогда жрицы подняли своих сестер, чтобы все видели их. Они раскрыли крылья, их запах усилился, а глаза засияли. И они заговорили в унисон, так что все пчелы услышали их прекрасные тихие голоса, несмотря на ливень.
– Мы – священные Медовки, рожденные из породы Королевы, мы охраняем Разум Улья. Этот сезон темен, цветы повернулись против нас, а Воздух влажен и холоден. Споры зловещей поросли летают по влажному ветру и портят наши кубки с нектаром, а наша Сокровищница скудеет быстрее, чем мы успеваем наполнять ее. Сакральная работа Пресвятой Матери под угрозой, и грехи Апатии, Отчаяния и Вялости одолевают нас как мухи.
Запах Премудрых стал сильнее, и полевки поежились, поскольку под ним скрывался тяжелый запах полиции фертильности. Флора мгновенно закрыла свои антенны и стянула свои дыхальца, чтобы уменьшить его властное воздействие. Инстинкт побуждал ее к бегству, но это было бы смертельной ошибкой, а если она умрет, то умрет и…
Усилием воли она подавила свою тайную мысль и осмотрелась. Антенны всех сестер были напряжены от страха, даже полевки испытывали ужас. Но ведь не могут все они быть виновными, значит, и ей нужно сохранять спокойствие.
Жрицы сканировали помещение. Выдвигая элегантные антенны на всю длину, они впитывали информацию, исходящую от каждой охваченной страхом пчелы. Испуганное жужжание доносилось из разных точек в толпе, по мере того как тяжелый запах полиции фертильности расползался повсюду, обволакивая их как паутина. Флора не сопротивлялась, невзирая на волны паники, пробегавшие по залу от тысяч сестер. Если полицейские обнаружат ее, значит, Пресвятая Мать желает ее смерти.
Пресвятая Мать… Одна мысль о Королеве причиняла боль. Ее доброта, ее красота и то, как ее нежные прикосновения избавили Флору от стыда за свою породу…
– Мы все, весь улей, виновны в Святотатстве и Праздности, – подытожил хор Премудрых Сестер. – Нектар выпивается без разрешения на Продувке, полевки теряются в полях, и даже в Питомнике допускают ошибки. – При этих словах по толпе прокатился вздох изумления. – А причиной тому – ошибки, совершаемые в этом самом зале. – Сказав это, жрицы замахали крыльями, чтобы распространить свой запах. – Любовь Королевы осуществляется по Правилу Закона, и мы демонстрируем верность Пресвятой Матери через доверие к Ее жрицам, Медовкам. Этот сезон стал неблагоприятным для нас, и облетая бутон за бутоном, мы приближали то, что теперь назвали упадком в ожидании перемен. Теперь пришел ледяной дождь, и стало ясно: для нашего улья наступило время расплаты, и мы должны покаяться!
Темные пчелы стали напирать с краев, крепче сжимая толпу.
– Мы сверились с древними кодексами в Библиотеке Нашей Пресвятой Матери, – продолжали жрицы на несколько голосов, уже более суровых, но все таких же прекрасных. – Королева заверила нас в Ее Любви, и нам дозволено отпраздновать наше единство Обрядом Искупления.
Пчелы переглянулись в молчании.
Искупление… Флора попыталась вспомнить, где она слышала это слово. И она вспомнила – это было в четвертой панели Королевской Библиотеки. Ей захотелось свежего воздуха, захотелось покинуть этот зал, но Премудрые продолжали вещать хором:
– Сакральный акт призывает к жертве любви: одну пчелу за своих сестер, свою Мать, свой улей. Кто здесь стар, чья польза скоро станет ничтожной? Кто скрывает слабость, за которой может скрываться болезнь, кто из вас как-либо согрешил? Чтобы дать свободу своим сестрам и избавить наш улей от страданий, предстань перед нами сейчас же.
Ни одна пчела не двинулась с места и не издала ни звука, но запахи всех пород пестрели ужасом, клубившимся в воздухе точно дым. Флора увидела благостное слепое лицо Сестры Цикламен, которая была так добра к ней в Восковой Часовне. Искупление. Старая пчела собралась поднять руку.
– Я это сделаю! – выкрикнула Флора. – Я все искуплю!
Толпа развернулась в ее сторону, и каждая жрица посмотрела на нее, когда она вышла вперед. Остальные пчелы отступили в благоговении и страхе. Флора раскрыла свои антенны и испытала прилив облегчения. Только Королева может давать Жизнь – это была правда, и признание объединило ее душу с сестрами. Она готова была с радостью отдать свою жизнь за них и вернуть себе честь ценой смерти.
– Я Флора-717, и я…
– И я тоже! – раздался еще чей-то голос в толпе.
– И я! – выкрикнул кто-то еще.
– Я умру за Пресвятую Мать.
– Я родилась весной, мой срок уже близок, возьмите меня! – стали выкрикивать пчелы одна за другой.
– Дайте мне…
– Я цепляюсь за жизнь, а ведь я стара…
– Я жадная…
– Я слабая…
Сестры одна за другой подходили к Флоре. Жрицы повелели им встать вместе в центре зала. И одна из них обошла их, осматривая всех.
– Молодая, старая. Старая. Старая. Старая. – И тут она остановилась перед Флорой. – Но ты очень молода, – сказала жрица, запуская коготь в мех Флоры. – Твой мех едва поднялся.
Флора взглянула на свой мех и увидела, что это так – он был плотным и глянцевитым, словно она все еще была молоденькой кормилицей. Жрица медленно запустила коготь под брюшко Флоры и осмотрела его. С него свисал завиток воска. Она обнюхала его. Флора ждала удара, ведь никому из ее породы не дозволялось работать с этой сакральной субстанцией.
– Ты еще делаешь Воск – тобой мы, конечно, не можем пожертвовать. Благородный жест, но отойди в сторону. – И жрица прошла дальше, продолжая осмотр добровольцев.
Флора не могла поверить в это – конечно же, жрица учуяла ее вину. Но она вдруг осознала, что ее антенны плотно закрыты. Она сделала это бессознательно и знала почему. В глубине сознания сияло ее крохотное яйцо, чистое и невинное. Оно не хотело умирать и не хотело, чтобы умерла его мать – они все еще были связаны. Флору охватила радость, и она посмотрела на себя. Это было правдой, она снова выглядела молодой. Ее мех сделался плотным и глянцевитым, тело сияло, а суставы были послушными. Очень тихо она расправила крылья и проверила все четыре мембраны. Каждая была крепкой, гибкой и целой, без следа повреждения. Разрыв, который беспокоил Флору, исчез.
Молодость Пресвятой Матери обретается с каждым яйцом. И она, флора, уборщица, похищала дар жизни, молодости и силы у самой Пресвятой Матери, призывая разрушение и смерть на свой улей.
– Не щадите меня! – выкрикнула Флора. – Дайте мне умереть, чтобы и следа не осталось от моих грехов!
– Религиозное помешательство, Флора-717, – сказала ей Сестра Ворсянка, стоявшая в группе старых добровольцев. – Но ты подала голос первой, и это было смело. – С этими словами она провела рукой по своему облысевшему торсу. – Это должна была быть я – пример следует подавать пчелам высокой породы. – Она скрестила руки. – И я сделаю это ценой своей смерти. А ты помолчи и дай нам мирно помолиться.
