Он ссыпал монеты из шляпы, лежавшей рядом с рисунком, в карман своего джинсового комбинезона, заляпанного краской настолько, что пятна собирались в своеобразную радугу, и захромал к Фросту, державшему под мышкой Шака. Мужчины неторопливо пошли по пешеходной дорожке, тянувшейся по периметру парковки. Оттуда открывался великолепный вид на город, Залив и долину. Они остановились в тени башни, прямо напротив статуи Христофора Колумба.
– Я получил твое сообщение, – сказал Херб. – Говоришь, девушка пропала? Еще одна пациентка доктора Штейн?
– Ну да, тут есть определенная связь.
Херб забрал Шака у Фроста, поманил кота прядью седых волос, и тот с удовольствием принялся играть с ней.
– Я очень забеспокоился, когда узнал, что кто-то похищает этих женщин, а потом промывает им мозги.
– Он называет себя Ночной Птицей, – сказал Фрост.
– Ты понимаешь, что все это значит?
– Пока нет.
– Если это кто-то, у кого есть зуб на доктора Штейн, тогда он один из длинного списка, – произнес Херб.
– Это я знаю.
– А что насчет девушки? Давно она пропала?
– Вчера вечером. Мы с Джесс опросили соседей. Один слышал крики, но заявлять в полицию не стал.
– Есть идеи? – спросил Херб.
– Никаких, что могли бы помочь найти ее. Телефон Люси выключен, так что мы не можем засечь его. Никто не видел машину, на которой ее увезли из переулка.
– Что насчет человека, который все это делает?
Истон показал Хербу найденную в Сети фотографию маски.
– Я разговаривал с одним бомжом, который обитает недалеко от дома Люси. Некто в такой вот маске дал ему пятьдесят баксов за то, чтобы тот целый день не появлялся в окру́ге. То же самое произошло и неделей раньше. Думаю, именно тогда тот тип и похитил соседку Люси.
– А бомжу это не показалось странным? Такие деньги от незнакомца в маске?
– Едва ли он стал бы задавать вопросы за пятьдесят баксов. Он не смог дать нам мало-мальски приемлемого описания. Высокий. Худой. Вот и всё. – Через секунду Фрост добавил: – Ну а ты, Херб? Ты замечал в своей толпе кого-нибудь в маске?
– Нет, да и с какой стати?
– Ради меня, – ответил Истон. – Он знает, что я веду расследование, и, кажется, хочет, чтобы у меня в этом деле был личный интерес.
Херб опустил Шака на землю, и кот улегся между ними.
– Чем же я могу помочь?
Фрост достал из кармана телефон и кликнул на фотографии.
– Вот это фото Люси, – сказал он, показывая снимок Хербу. – Этот тип похитил ее из квартиры и увез в свое логово. Может, кто-то их видел.
– Ты хочешь, чтобы я пустил слух по своей сети? – спросил Херб.
– Именно так.
Благодаря многим годам в городском совете у Херба были свои люди практически в каждом уголке Сан-Франциско. Пять лет назад он инициировал некоммерческую акцию по раздаче всем бездомным города предоставленных в качестве пожертвований смартфонов. Телефоны стали спасательным тросом для тех, кто искал работу, жилье, еду и городские службы – они также превратились в точку, откуда социальные сети могли практически молниеносно узнавать все новости района Залива. Среди двадцати семи тысяч подписчиков аккаунта Херба в «Твиттере» более пяти тысяч составляли бомжи, которые круглые сутки семь дней в неделю наблюдали за жизнью города. Полиции они доверяли не всегда, а вот Хербу – всегда.
– Что я должен сказать им?
– Я перешлю тебе фото Люси, – сказал Фрост. – Еще я перешлю фото остальных трех женщин. Надеюсь, кто-нибудь видел, как они выходили из логова того типа или заходили туда.
– Считай, что дело сделано. Я прямо сейчас все и разошлю.
– Тут есть еще кое-что. Песня. «Соловой» Кэрол Кинг. Знаешь ее?
– Конечно, – ответил Херб. – Кэрол написала ее в соавторстве с Дэвидом Палмером. Он был ведущим вокалистом в нескольких песнях на первых альбомах «Стили Дэн». Вот тебе пустячок из музыкальной жизни.
Фрост улыбнулся. На свете было мало пустячков из шестидесятых и семидесятых, которые не знал бы Херб. Он рос в Сан-Франциско во времена Силы цветов и Лета любви
[10].
– «Соловей» использовалась как спусковой механизм для погибших женщин. Это не песня Тейлора Свифта, которую проигрывают по тысяче раз на дню. Если кто-то недавно и слышал «Соловья», я хотел бы знать, где.
– Я все разъясню, но как только я это сделаю, пресса тут же вцепится в эту историю. Они отслеживают все, что я размещаю в своем посте в «Твиттере», и звонят мне. Как с этим быть?
– Ничего страшного, это даже хорошо. Джесс хочет, чтобы все стало достоянием общественности. Ночная Птица. Песня. Если кто-то позвонит, тут же отправляй его ко мне.
– А странный выбор песни, правда?
– Да, и это наводит меня на мысль, что для него «Соловей» имеет какое-то особое значение. Если о песне станет известно, возможно, кто-то найдет какую-то связь. – Наклонившись, Фрост поднял Шака. – Мне пора.
– Если я что-нибудь узнаю, я сообщу, – сказал Херб. – Кстати, а что доктор Штейн говорит по этому поводу?
– Она вообще мало что говорит. Подозреваю, она что-то скрывает.
– Ты вообще что думаешь о ней? Я, знаешь ли, не очень-то хорошего о ней мнения после того случая с Дарреном Ньюманом.
Фрост колебался.
– Ну, ее трудно понять. Она умна, это очевидно. И вполне мила в общении… правда, держит людей на расстоянии. Она произвела на меня впечатление такого же одиночки, как и я.
– В общем, будь с ней осторожен, – посоветовал Херб.
– Почему?
Тот улыбнулся.
– Фрост, ты же знаешь, что говорят о психиатрах. Они занимаются своим делом только ради того, чтобы искать тех, кто безумнее их.
Глава 31
Рабочий адрес Даррена Ньюмана привел Фрэнки в юго-восточную часть города, к промышленным пирсам, выдававшимся далеко в Залив. Она припарковалась рядом с пакгаузом без опознавательных знаков. За восьмифутовым забором с колючей проволокой в конце дороги врач разглядела козловые краны, сгружавшие ржаво-красные контейнеры с китайского грузового судна.
Она вылезла из машины. Вокруг не было ни одной живой души. С пирса доносился металлический грохот. Смог, зацепившийся за горизонт и напоминавший коричневую тучу, закрывал холмы Ист-Бей. Ветер сдувал с бетона пыль. Фрэнки подошла к забору и сквозь сетку на будке охранника увидела список работавших на пирсе судоходных компаний.
Четвертой в списке значилась «Ньюман импортс».
