Тодд повернул голову, когда она подошла. Он смотрел на нее с тем же мечтательным выражением в глазах, только сейчас ей удалось заглянуть в эти глаза. Утрата. Горе. Безумие. А превыше всего этого гнев. Ярость на весь мир. Злость на нее.
– Фрэн-киии, – пропел он голосом Ночной Птицы. – Фрэн-киии…
Доктор Штейн похолодела. Она знала, что позади нее высокий обрыв. И вокруг, на большое расстояние в обе стороны, никого нет.
– Я знаю, кто вы, – сказала она громко, перекрывая шум ветра.
Он покачал головой. А потом заговорил – правда, уже своим нормальным голосом. Тихим, поэтому Фрэнки была вынуждена подойти. Они стояли так близко друг от друга, что он мог просто протянуть руку и столкнуть ее вниз.
– Ты не понимаешь, кто я.
– Вы – Тодд Фарли. Вы любили Меррилин Сомерс. Сожалею. Тодд, я действительно сожалею. Мне претит то, что вы сделали, но я сожалею. Я знаю, что вы потеряли любимого человека. Я знаю, какую вы испытали боль.
– Тодд Фарли – это тот, кем я был, – сказал он. – Я уже не Тодд Фарли. Я совершенно другой человек.
Интересно, спросила себя Фрэнки, Фрост слышит Тодда или его голос тонет в шуме ветра?
– Меррилин не приняла бы всего этого, – сказала она.
– Не делай вид, будто понимаешь меня, и не смей упоминать ее имя. Это вы сделали меня таким, какой я есть. Ты. Даррен Ньюман. И бездарные копы, которые не смогли упрятать его за решетку. Все вы… винить надо вас. Можете уничтожить меня, если вам так хочется, но все умерли из-за вас. Вы все виновны.
– Я не говорю, что ни в чем не виновата, – сказала Фрэнки. – Я ошиблась насчет Даррена Ньюмана.
– Ну что ж, всем нам приходится платить за наши ошибки, – сказал Тодд и огляделся по сторонам. – Как я понимаю, у нас около пяти минут, прежде чем здесь появится полиция?
Фрэнки даже не пыталась лгать:
– Да, они скоро будут. Вам не убежать.
– Я и не стремлюсь убежать.
– Я догадалась.
– Они слушают нас?
Фрэнки кивнула:
– Да.
– Ты же понимаешь, что мне ничего не стоит сбросить тебя с утеса, правда? – спросил он.
– Фрэнки, беги. Быстро. Беги прочь.
Она услышала голос Фроста, но не двинулась с места.
– Вы этого добиваетесь?
Тодд опять повернулся к океану.
– Я говорил тебе, что хочу увидеть, как ты умрешь, но предполагалось, что всадить в тебя нож должна была одна из твоих пациенток. Я думал, ты оценишь иронию – как же, твои же методы обратились против тебя… Сначала я хотел разрушить твою жизнь. Твою карьеру. Твою репутацию. А потом мне захотелось взглянуть на то, как та девочка убивает тебя прямо у меня на глазах. Еще секунда – и у нее все получилось бы…
– А Даррен Ньюман?
Тодд двигался быстро и ловко, как кошка. Он повернулся к Фрэнки, просунул руки ей под мышки и прижал ее к себе. Она попыталась сопротивляться, но тщетно. Его лицо было всего в дюйме. Он наклонился к ее уху и полным злобы голосом прошептал:
– Это все я. Неужели ты думаешь, что я позволил бы кому-то вонзить нож в это чудовище? Что я отказал бы себе в удовольствии почувствовать, как его сердце бьется у меня в руке? Что я упустил бы возможность сделать с ним то же, что он сделал с Меррилин?
Тодд оттолкнул от себя Фрэнки, и она попятилась, тяжело дыша. Перед ней был шанс. Можно было развернуться и убежать. Но оба они знали, что она никуда не убежит.
– Однако ты же пришла сюда не для того, чтобы послушать про это, да, Фрэнки? – спросил Тодд.
– Да.
– Ты должна знать правду. Зная, что я могу убить тебя, ты готова рисковать, лишь бы узнать то, что ты забыла… Вернуть себе память. Это же надо, а, доктор Франкенштейн? Вы играете в свои игры с другими и не думаете, что могут быть последствия, когда часть вашей души будет стерта, как информация с бракованного кремниевого чипа… Ну, теперь ты знаешь, каково это, а?
– Да, – процедила она сквозь стиснутые зубы.
– Теперь говори, что ты хотела бы знать. Задавай вопросы.
– Что случилось с моим отцом? – спросила Фрэнки.
– А ты как думаешь?
Она закрыла глаза. Ветер ревел. Фрэнки искала хоть какой-то фрагмент реальности, хоть что-то.
– Он покончил с собой, – сказала она.
– Ты же знаешь, что это не так. Это тебе муженек так сказал? Он хочет, чтобы ты этому поверила? Так знай: это вранье.
– Что произошло с ним? – снова спросила она.
– Ты уже сама знаешь, – ответил Тодд. – Где-то в глубине души ты уже знаешь. Вот поэтому и хотела все забыть, да не смогла, верно?
– Расскажите, – попросила она.
– Твоего отца убили, – сказал Тодд. – Он не упал. И не прыгнул. Его столкнули.
***
Фрост остановился. Джесс пробежала еще два шага, тоже остановилась и оглянулась.
– В чем дело? Что ты услышал?
Он помотал головой.
– Ничего. Ветер заглушает все звуки.
Она ему не поверила.
– Фрост, что, черт побери, там происходит?
Проигнорировав ее, он рявкнул в микрофон своих наушников:
– Фрэнки! Я знаю, что вы меня слышите. Немедленно уходите прочь. Мы подходим с обеих сторон. Через секунды над вами будет вертолет со снайпером. Нам нужно, чтобы вас там не было.
Прислушался. На том конце стояла тишина. Истон слышал Фрэнки сквозь помехи, но она отказывалась слушать его. Ее захватила история, которую ей рассказывал Тодд. И для нее не имело значения, правда это или нет.
– Я?.. – спросила она.
Фрост закричал:
– Фрэнки, он врет! Прочь оттуда! Он опять морочит вам голову! Он собирается убить вас!
Она не ответила. Она была околдована.
Фрост бросился бежать. Джесс старалась не отставать, но он был моложе и быстрее, к тому же его гнал вперед адреналин. Расстояние между ними все увеличивалось. Инспектор то и дело поскальзывался на влажной земле. Пробежав через небольшую рощицу, он оказался на открытой местности, где властвовал ветер. Впереди был короткий подъем, и когда Истон добрался до вершины холма, перед ним открылась вся панорама обоих мысов.
Они были там. Фрэнки и Тодд. В двухстах ярдах от извилистой тропы, в дюймах от ненадежного края утеса.
А с другой стороны к ним бежала другая часть команды.
В небе уже рокотал полицейский вертолет.
– Фрэнки! – снова закричал Фрост. – Беги!
***
– Я? – спросила Фрэнки, охваченная страшным смятением. – Это была я? Я убила его?
