– Так трудно в это поверить? – сказал Тодд. – В то, что дочь убивает своего отца? Отца, который никогда, ни одной минуты не любил ее?
– Я бы такое не сделала. Никогда.
– Уверена? – Тодд издевался над ней. – Ладно тебе, Фрэнки. Ты же знаешь, что произошло. Ты же была там. Вспоминай.
У нее непроизвольно сжались кулаки. В голове зазвучали голоса. Голос отца, бесстрастный, требовательный, обвиняющий.
«Вопрос. Допустимо ли стремиться к удовлетворению своих эгоистических желаний, если оно несет риск для других?
Вопрос. Правильно ли рисковать жизнью или счастьем другого человека только ради того, чтобы заполучить желаемое?»
А потом еще один. Худший из всех.
«Вопрос. Ты спишь с Джейсоном?»
Вот ублюдок. Как он смеет спрашивать о таких вещах! Как будто знает, что ответ – «нет»…
Или это все сон?
Фрэнки закрыла глаза. Она уже не понимала, что из всего этого реальность, а что нет.
– Я ничего не помню о тех выходных.
– Думаю, помнишь, – продолжал издеваться Тодд. Он был безжалостен, не отпускал ее. – Я слышал, как твой муженек в твоем кабинете пытался выбить эти воспоминания из твоего сознания, но ты сопротивлялась. Ты не хотела забывать то, что случилось. Он все пытался и пытался, но истина пряталась от него.
– Нет, – прошептала Фрэнки, стараясь убедить саму себя. – Ничего не осталось.
– Знаешь, что делал Джейсон, пока ты была под гипнозом? Пока он пытался стереть твое прошлое? Расспрашивал тебя о Даррене Ньюмане. Он был одержим вами двумя.
– Что?
– Он заставил тебя рассказать все о том, что было между тобой и Дарреном, – ответил Тодд. – Фрэнки, это было отвратительно.
– Между нами ничего не было. Я никогда не спала с Дарреном.
– Уверена? А может, Джейсон стер и это воспоминание?
– Я не спала, – повторила Фрэнки, опять стараясь убедить саму себя. Раньше она знала, что это правда, но сейчас вдруг засомневалась. Она уже ничего не знала наверняка. Реальность ускользала от нее.
– Ты все рассказала Джейсону. Он заставил тебя выложить все мельчайшие подробности. В каких позах. Где. Ты все ему рассказала.
– Нет, это были фантазии…
– Разве? А может, это Джейсон заставил тебя так думать? Твой отец знал, чем ты занимаешься? Он знал, что ты спишь с Дарреном Ньюманом? Он осуждал тебя? Ты поэтому столкнула его с утеса?
– Я этого не делала. Не делала. Я этого никогда не сделала бы.
– Тогда что же произошло на самом деле, а, Фрэнки? Расскажи-ка.
– Не знаю!
– Конечно, знаешь. Ты все помнишь. Думай. Ты так гладко врала спасателям. Они поверили в твою историю. Они поверили в то, что твой отец сам сошел с тропы и упал. Но это вранье. Ты была на утесе вместе с ним. Ты знаешь, что произошло. Ты все видела.
– Здесь у меня провал, – сказала она. – Я ничего не помню.
– Дочь убивает своего отца, – повторил Тодд. – Отца, который никогда, ни единой минуты не любил ее.
– Это неправда. Он любил меня.
– Разве? Он действительно любил тебя? Ну а как насчет нее?
Фрэнки непонимающе захлопала глазами.
– Кого?
– Как насчет твоей сестры, Фрэнки? Ее он любил? Ведь она была для него разочарованием, правда? Его вечной неудачей.
– Вы ведете к тому…
– Ты не единственная, кто соврал спасателям. Твоя сестрица тоже врала. Вы обе ловко все скрыли.
– Пэм там не было, – сказала Фрэнки.
Тодд улыбнулся.
– Очень даже была.
Фрэнки услышала над головой рев. Он становился все громче и громче. Где-то вдалеке кто-то кричал. Фрост. Но и еще кто-то в ее воспоминаниях. Ссора. На повышенных тонах. Вертолет приближался, но сквозь рокот его двигателя Фрэнки различила собственный голос. Только звучал он месяцами раньше, и это был крик.
Она вдруг увидела их на утесе. Двоих. Отца и сестру.
«Стой!»
Она продолжала кричать, здесь и сейчас. В полный голос. Опять и опять. Она кричала именно то, что тогда кричала Пэм.
– Стой! Стой! Стой! Что ты делаешь! Стой!
Тодд схватил ее за руку.
– А Пэм не остановилась, ведь так?
– О господи…
Фрост был уже близко. Он был рядом, бежал со всех ног, звал ее. Он был в нескольких шагах. Она слышала его голос в наушниках, она слышала его голос рядом.
– Беги! Прочь отсюда! Прочь!
Тодд поднял руки Фрэнки и прижал к своей груди. Он сжимал их крепко, будто тисками, и она не могла вырваться.
– Ведь было именно так, верно? Вспоминаешь? Пэм и твой отец стояли у самого края. Вот как мы сейчас. Ты видела их.
Фрэнки услышала голос в голове. В воспоминании. Собственный голос.
«Пэм, стой! Не надо!»
– Ты знаешь, что случилось дальше, – сказал Тодд. – Ты увидела, что она сделала. Я не позволю тебе забыть. Я хочу, чтобы ты все помнила. Я хочу, чтобы ты умерла с этой правдой.
И воспоминания вернулись. У Фрэнки в голове стала разворачиваться картина. Сначала был пустой холст, потом на нем появился набросок, потом набросок обрел краски, а потом все детали обрели четкость фотографии. Пэм на краю утеса. И отец там же. Они ссорятся. Кричат. Она не понимает, из-за чего ссора. Они и раньше ссорились, но чтобы так яростно… А затем…
– Ну говори, – прошипел Тодд.
Фрэнки почувствовала, как он тащит ее к краю.
– Она столкнула его.
***
Фрост остановился и вытащил пистолет, но стрелять не стал. Фрэнки и Тодд боролись в нескольких дюймах от опасного края обрыва и были слишком близко друг к другу.
Над головой полицейский вертолет, молотя лопастями воздух и покачиваясь, готовился к мягкой посадке на луг. Снайпер балансировал у дверцы, но тоже не стрелял.
Вертолет сядет через тридцать секунд, но к этому моменту все уже закончится тем или иным образом. С севера к ним спешили еще трое офицеров, однако им было еще бежать и бежать.
Тодд держал Фрэнки за руки, она вырывалась; эта борьба напоминала перетягивание каната. Они топтались на крохотном пятачке, их ноги утопали в мягкой влажной земле. С края обрыва градом сыпались комья. Волны яростно набрасывались на берег, и под утесом черные камни с острыми краями терпеливо ждали свою жертву.
Фрост убрал пистолет в кобуру и побежал, оскальзываясь на мокрой траве в опасной близости от края. От Фрэнки и Тодда его отделяло двадцать футов. Он бежал быстро, слишком быстро, чтобы остановиться.
Впереди Фрэнки оступилась. Тодд дернулся и выпустил одну ее руку. Размахивая свободной рукой, чтобы сохранить равновесие, врач попыталась отклониться от края. Тодд по инерции сделал два шага вперед. Он все еще держал Фрэнки за одну руку, а у нее не было надежной опоры, чтобы вырвать ее. Тодд резко дернул ее к себе. Глаза Фрэнки расширились, рот открылся в безмолвном крике.
