— Считай это первым уроком: я не потерплю таких речей о человеке, который всех нас спасет. Особенно от него самого.
— И что это за урок? — обиженно ворчу я.
— В следующий раз ты хорошенько подумаешь, прежде чем начнешь винить себя. Ну а теперь давай сразу перейдем к уроку номер два?
— Как насчет всех тех, кто остался в Ринтиро? Мы можем узнать, что с ними случилось? Что, если Ангра…
— Ангра не нашел твоих друзей, — прищуривается Рарес. — А если нашел, то не всех. Если бы твои союзники были у него в руках, то он бы не выслеживал нас. Он бы просто убил их и ждал, когда ты придешь к нему мстить.
Меня охватывает тревога.
— Что? Откуда ты это знаешь? И… стой, он все еще выслеживает нас? Я думала, ты отгородил нас от его магии.
— Я закрыл от него твое сознание. Но его магия прощупывает весь мир в наших поисках. Как только мы доберемся до Пейзли, нам не будут грозить его магические вторжения, — орден держит барьер. Ну а теперь… — Рарес недовольно цокает языком, словно ругая себя за то, что позволил мне разволноваться, и поднимает с земли лист. — Урок номер два. — Он кладет лист на ладонь. — Подними его в воздух. Ты можешь воздействовать своей магией и на предметы, и на людей. Как было в Путнаме, когда ты не очень умело вышвырнула из кареты свою охрану.
Гарригана и Коналла. Я так отчаянно желала, чтобы они убрались подальше. Я не хотела навредить им своей магией, поэтому и выкинула их из кареты.
— Они винтерианцы. А я не должна быть способна воздействовать магией на кого-то или что-то, не имеющее отношения к Винтеру.
Но я воздействовала… В Саммере, когда в панике вызвала снег.
— В обычных королевских накопителях достаточно магии лишь для того, например, чтобы ускорить рост урожая или вызвать дождь в засуху, — объясняет Рарес. — И то только в пределах их собственных королевств. Но в человеке-накопителе магия лишена границ. Ты — сама магия, и связь со всем окружающим у тебя гораздо сильнее. Ты способна воздействовать на чужие земли и предметы. Это позволяет тебе манипулировать…
— Нет, — обрываю я его. — Я не собираюсь ничем манипулировать.
— Под манипулированием я не подразумевал ничего плохого, что может подпитать Распад. Этому листу… — Рарес встряхнул его, — не знакомо понятие добра и зла. Злодеяние состоит в том, чтобы лишить другого человека свободы самому принимать решения и тем самым причинить ему боль, страдания, внушить страх. Убийца, например, лишает выбора свою жертву, которая, конечно же, не желает умирать.
Я с ужасом смотрю на него.
— Значит, когда я вытолкнула Коналла и Гарригана…
Снег небесный, только не это. Неужели я ненамеренно подпитала Распад?
— Твои охранники преданы тебе душой и телом, — отвечает Рарес. — То, что ты сделала с ними, никак не влияет на их способность принимать собственные решения. Они бы добровольно выполнили любую твою просьбу. Они получили синяки и шишки, но приняли это как должное, пусть и неосознанно.
Его слова мало помогают унять мой ужас.
— Подними лист, — напоминает Рарес. — Не бойся, я не допущу, чтобы ты потеряла контроль над своей магией.
Магия блаженно тиха после моего обморока, и я не спешу ее пробуждать.
— Я бы смогла контролировать ее сама, если бы с ней не сотворил что-то барьер в Тадильском руднике. Каждый раз, когда я открываюсь магии, она льется из меня потоком, и я…
Рарес фыркает.
— Магический барьер причинил тебе боль, но никоим образом не повлиял на твою магию. В магии все зависит от выбора, и где-то в глубине души — из-за страха или тревоги — ты желала того, что делала.
Я охаю, словно своими словами он дал мне под дых.
— Так это делала… я сама?
— Это разговор для другого урока. — Рарес указывает на свою ладонь. — Все, что ты должна сделать на этом уроке, — посмотреть на лист и пожелать, чтобы он поднялся в воздух.
Голова ноет от всех этих откровений, и я, морщась, потираю руки. Каждая потерянная минута жжет кожу, точно искры огня. Нам нужно уходить… нужно побыстрее добраться до Пейзли, чтобы я получила помощь, вернулась, забрала у Ангры ключи, открыла магический источник и всех спасла. Ценой своей жизни. Рарес смотрит мне в глаза, и я стискиваю зубы.
Когда я в Гаосе наполнила Генерала силой, когда отгородилась от голоса Ханны, когда сотворила в Джулае снег, когда навредила Гарригану и Коналлу, — ничего этого я не желала. А чего я желаю сейчас, так это шлепнуть по лицу Рареса пожухлым листом. В груди трепещет холод. Не успеваю я и глазом моргнуть, как лист срывается с ладони Рареса и прилетает ему в лоб. Я, волнуясь, зажимаю рот ладонями. Рарес ухмыляется, провожая взглядом падающий лист.
— Полагаю, я это заслужил, — признает он. — Но теперь тебе будет понятнее, как мы завершим наше путешествие.
— Почему?
Рарес вскакивает и начинает тушить костер, закидывая его землей. Огненные языки с шипением гаснут, оставляя нас в темноте. Я едва различаю протянутую руку Рареса.
— Потому что это будет похоже на перемещение листа, только намного быстрее.
Наконец-то мы отправляемся в путь! Я беру его за руку.
Рарес поднимает меня на ноги, но я ничего не вижу, точнее не могу видеть. Лес растворяется во тьме, влажное тепло сменяется жалящим холодом, а легкий ветерок — жгучим ледяным ветром. Я задыхаюсь и с удивлением обнаруживаю, что мы уже не в Вентралли.
Я чувствую, как под нами проносятся расстояния, так же явно, как вижу окружающую нас черноту. Нас несет магический поток, воздух потрескивает. Сердце замирает. Ладони так сильно вспотели, что я боюсь, как бы моя рука не выскользнула из руки Рареса и меня не унесло в небытие.
Должно быть, Рарес чувствует мой страх, потому что крепко обнимает меня. Безмолвие, необычное состояние невесомости, ощущение оберегающих меня сильных рук пробуждают воспоминания о Генерале, который точно так же обнимал меня в жестоком видении Ангры. Но настоящий Генерал никогда бы так не сделал. Не обнял бы так, как обнимает сейчас Рарес.
Почувствовав под ногами твердую землю, я слегка пошатываюсь. Мы уже не в лесу… а в пещере. Позади меня пляшет оранжевый свет. Я замечаю это мельком, потому что меня мутит. Я падаю на четвереньки, и меня выворачивает. Рарес приседает рядом.
— Ты перенесла переход лучше, чем я в первый раз. Меня вырвало, я отключился, пришел в себя, меня снова вырвало — и все это до того, как мы добрались до места назначения.
— Кажется, я тоже вот-вот потеряю сознание.
Рарес берет меня под локоть.
— Тогда давай поднимемся. Падать в обморок здесь не надо.
Я слабо сопротивляюсь, но Рарес уже тянет меня вперед, указывая на туннель.
— Этот туннель проходит прямо через горы и ведет в самую большую долину с запада Пейзли. О нем мало кто знает. Наше путешествие по нему заняло бы две недели. Мы воспользовались бы этим коротким путем, если бы ты не поняла сути «перемещения» листа. Хвала нашей магии, у тебя все получилось, потому что я ненавижу путешествия, даже если они занимают всего пару-тройку дней. Единственное, по чему я буду скучать, перестав быть накопителем, так это по легкости перемещения.
