– Думаешь, всё-таки будет сын? – тот бокалом отмахнулся от задумчивости, в которую ввёл его рассказ. – А супружница моя уверена, что дочь!
– Сын, – добродушно улыбнулся Редьярд. – Я знаю!
Дрюня расцвёл.
– Назвал бы Редьярдом, – хохотнул он, – да ты ж мне прикажешь голову отрубить!
– Прикажу, – покивал тот, отправляя в рот кусок сыра и пучок зелени.
– Поэтому придётся назвать поросёнка Людвином, – пожал плечами шут.
– Почему именно Людвином? – изумился король.
Дрюня разлил вино.
– Это долгая история, братец!
– Желаю! – заявил его величество. – Послушать! Не всё же мне исповедоваться?
* * *
Капля нечеловечески яркой, алой крови стекла по лезвию кинжала, который Ягорай рю Воронн держал у беззащитного горла Аргониэль. Та от боли кусала губы, но в глазах страха было больше, чем отчаяния, – она впервые видела, в каком неистовом бешенстве может пребывать человек, которому сообщили о том, что его женщина подвергается опасности.
– Или ты ведёшь нас вниз, за братом, или умираешь! – очень спокойно произнёс Яго, и от сочетания этого ненормального спокойствия, пугающей черноты в его глазах и той вспышки гнева, что она наблюдала только что, становилось ещё страшнее.
Арго всхлипнула и кивнула. Она могла бы использовать магию для защиты, но что-то ей подсказывало: сейчас человек будет быстрее и непредсказуемее. А кинжал у него очень остро заточен!
– Стойте! – воскликнула гномелла, когда все приготовились выходить. – Если мы вернёмся сюда после всего – нас убьют! И меня вместе с вами! Значит, надо взять вещи!
Синих гор мастер одобрительно хмыкнул – настоящий гномий склад ума у девчонки, о сковородке никогда не забудет!
Быстро подобрали вещмешки, а Шушротта покидала в них припасов со стола. И отправились за Аргониэль. Рю Воронн крепко прижимал эльфийку к себе, не отнимая кинжала от шеи. Лишь стёр рукавом куртки кровавую дорожку с её кожи, чтобы не бросалась в глаза.
То ли Богиня благоволила им, то ли Арго была всерьёз испугана за свою жизнь, но по пути из Цитадели в подземелья им никто не встретился. Едва оказавшись в подземных коридорах, эльфийка остановилась, нерешительно посмотрев на рю Воронна.
– В оранжерею! – на всякий случай спрятавшись за Йожевижа, подсказала Шушротта.
Яго молча посмотрел на Арго. Сейчас это нежное лицо не вызывало в нем ничего, кроме отвращения. Он словно обезумел, едва услышав рассказ гномеллы, а ведь чувствовал, что Вителья рядом, и опасность нависла над ней, страшная опасность из тех, фатальных! Всё это время в его сердце жила твёрдая уверенность, что всё будет хорошо, он со спутниками выберется из переделки, вернётся в Вишенрог и встретится с девушкой. И вот из-за нескольких слов эта уверенность разбилась, обернувшись изматывающей тревогой. Всегда спокойный и расчётливый Ягорай рю Воронн впервые потерял голову, позволив обуять себя кровожадному чувству мести.
Аргониэль повела спутников ниже. Фиолетовое свечение подземной растительности делало лицо Яго яростной маской, при взгляде на которое даже всегда невозмутимому и насмешливому Дикраю становилось не по себе.
– Интересно, как быстро нас хватятся? – пробурчал Синих гор мастер в бороду.
Гном прекрасно понимал, чем они рискуют. Стоит ввязаться в конфликт с эльфами и положить нескольких, как проблемы на политической арене Тикрея будут обеспечены. Впрочем, он не сомневался в том, что в конфликте они уже завязли по самые усы, а также в количестве потенциально погибших эльфов – стоило только взглянуть на рю Воронна.
Тяжёлый запах гумуса и растительных редкостей закружил головы вошедших, едва они оказались в пещерах, перетекающих друг в друга, как капли воды.
– Фееричненько! – пробормотал Дикрай, вертя головой во все стороны.
Его мощная фигура вдруг развеялась, истончилась, скрылась в туманной дымке. Спустя мгновение барс потеснил спутников в узком проходе между лианами.
Эльфийка остановилась.
– Что? – прорычал Яго.
– Я не знаю, куда Дариан повёл их! – пролепетала она.
Эльфы всегда относились к людям с высокомерием – ещё бы, жить на столько лет больше! Но очень сложно относиться к кому бы то ни было с высокомерием, когда кинжал ранит кожу на твоём горле и кровь тёплой струйкой стекает по шее. Твоя кровь. По твоей шее.
Барс широко раскрыл пасть – то ли зевнул, то ли усмехнулся, наклонил голову к земле, втянул воздух кожаными ноздрями и неспешно потрусил вперёд.
– За ним! – приказал рю Воронн.
* * *
Дробуш раз за разом бросался на стену с таким отчаянием, что в конце концов к нему присоединились Варгас и обе рубаки. Виньо, остановившись у стены, смотрела на них огромными глазами и, кажется, так была подавлена, что даже реветь не собралась. Тариша кружила по пещере, принюхиваясь и тихонько шипя от ярости. Лишь Грой, стоящий рядом с грибом, был относительно спокоен и даже будто бы что-то прикидывал, поглядывая то на кордыбанку, то на потолок, то на беснующихся спутников.
Созданная магическим щитом преграда, неотличимая от серого камня, оказалась неприступной. В слабом свечении пятен зеленоватой плесени, растущей на стенах, было видно, что она даже не вздрагивает, когда в неё бьются – кулаками, телами, топорами. От звона металла гудело в ушах. Глюкозимый грибец вдруг встрепенулся, будто спал крепким сном, и едва заметно засветился. Так горят в центре торфяных трясин болотные огоньки, те самые, что заманивают путников в самую глубь. Вирош поёжился… и шумно втянул носом воздух. Пахло чем-то неуловимым, то ли горьким, то ли сладким, и от запаха холодок пробегал вдоль спины, а жар, наоборот, опалял чресла.
Фарга резко остановилась. Хоть и была в человеческом обличье, низко зарычала. Глаза у неё горели оранжевым.
– Эй! – позвал спутников Грой. – Эй!
Голос его звучал подозрительно… не властно. Тариша сделала шаг к нему.
Опустившие топоры рубаки с изумлением посмотрели друг на друга. Варгас, с лица которого исчезли ярость и боль, развернулся и послал долгий взгляд прижавшейся к стене Виньо. Та… поправила причёску и покосилась на мага с интересом.
Между тем Грой сделал шаг назад – ровно настолько, насколько к нему приблизилась фарга, и выставил ладони.
– Нет, Тариша, – неуверенно произнёс он, – не я! Вспомни другой запах! Меня ты не хочешь!
Та вкрадчивым движением сильной женщины скользнула вперёд:
– Хочу, мой котик! Что я, сумасшедшая, что ли? Хочу так, что ноги дрожат!
И она вызывающе уперлась грудями в его выставленные ладони.
– Давай, кот, сделаем это! Перекидывайся, я хочу по-настоящему!
Вирош с ужасом смотрел на собственные руки, которые уже отправились шарить по телу фарги.
