– Да все равно бред полный! – театрально рассмеялся Шизл, которого по-прежнему мучила мысль, что строительство его пирамид припишут кому-то другому. – Да сколько бы промежуточных звеньев ни было! Как можно поверить в то, что мои пирамиды построили люди? Ну, это же невозможно!
– Возможно, Шизл, возможно, – с ядовитой усмешкой ответил Хиз. – Это ты не сможешь поверить, что такое построили египтяне. Тот не поверит. Я не поверю. Потому что у нас есть достаточные знания для того, чтобы полностью опровергнуть предположение, что твои пирамиды и сфинкса могли построить люди. Мы и нам подобные точно не повелись бы на такую легенду. А человечество, не имея наших знаний, поверит влегкую, и даже с трудно скрываемым удовольствием. Потому что их это возвысит в собственных глазах. Так что ты не переживай, Шизл, твоя слава великого строителя от тебя все равно скоро уплывет… Уже начала плыть.
– Да наплевать мне на мою славу строителя! – как-то уж совсем неожиданно грубо и агрессивно отреагировал Шизл. – Достал ты уже меня постоянно мордой тыкать, что я переживаю, что моя слава уплывет. Есть у меня о чем другом переживать!
У изображающего равнодушие Шизла до такой степени на лице были написаны страдания от того, что строителем его пирамид назовут кого-то другого, что Тот и Хиз вдруг синхронно рассмеялись. Шизл злобно зыркнул на них исподлобья, прекрасно понимая причину их смеха, но дальше в конфликт не пустился. Хиз, как ни странно, в этот раз тоже не стал его провоцировать на раздутие скандала, а довольно спокойно продолжил обсуждение проблемы:
– Ну, что тогда? На кого будем вешать самую главную улику? Я про самую большую пирамиду Шизла. Как, думаете, лучше поступить? Начать вешать на фараончиков строительство с тех пирамид Шизла, которые поменьше? Или уж сначала избавимся от самой здоровой улики, а остальные, помельче, как-нибудь потом распихаем по фараонам?
На какое-то время и Шизл, и Тот задумались, пребывая в полном молчании. Шизл, еще не до конца отошедший от своих недавних эмоций, первым продолжил беседу:
– Мне как-то все равно. И так, и так можно сделать. На мой взгляд, вообще не принципиально.
– А я думаю, лучше сначала с самой большой пирамидой надо разобраться, – ответил Тот. – Если отталкиваться от твоей легенды и опыта Снофру, то все логично получается. Построил фараон огромнейшую пирамиду, которой свет не видывал, денег потратил немерено, людей замучил. Поэтому еще парочка фараонов, кто был после него, уже с масштабами осторожничали, опасаясь разорить страну на нет и спровоцировать бунты, восстания и свержение четвертой династии.
– Хм, ну, есть здравое зерно в твоих рассуждениях, – ответил Хиз, выслушав Тота. – Хотя, может, логичнее было бы сначала две пирамиды Шизла помельче пристроить, чтобы продолжить имитировать эволюцию усыпальниц по возрастанию… Ну да ладно! Не будем так сильно париться! Не с себе подобными имеем дело! Не надо настолько уж сильно стремиться их по-умному обхитрить. Эти люди и без нас сами себя готовы обдуривать с утра до ночи, лишь бы свои амбиции подкормить и потешить. Говорю же, на вас они все похожи, только намного примитивнее… Да и мне самую большую пирамиду хочется побыстрее повесить на кого-нибудь.
– На кого вешать-то будем Великую пирамиду? – спросил Тот.
– Ну, вообще-то, я это у тебя хотел спросить, – с невинной улыбкой ответил Хиз. – Ты ж с людишками куда больше знаком, чем я. Кто там нынче при власти? Недавно же вроде кто-то сел на трон после нашего неугомонного Снофру. Эх, расстроился, наверное, наш парень до невозможности! Это я про Снофру, когда до него на том свете дошло, что пирамидой своей, о которой он столько грезил, после своей кончины ну никак не получается воспользоваться вместе со всеми сокровищами, которые ему туда свалили?
Шизл захихикал, Тот тоже развеселился, представив разочарование Снофру.
– Не знаю, Хиз, – отвечал он, смеясь. – Я не уточнял этот вопрос. Умершие – это вообще не моя зона ответственности. Это больше по твоей части. Мне и в голову не приходило поинтересоваться этим вопросом.
– Ну, конечно, разве ты сделаешь хотя бы на сантиметр больше того, что должен? С твоей-то врожденной фобией переработать! – со смехом, но без злобного желания поддеть Тота сказал Хиз. – Ладно, оставим Снофру Действительности. Займемся Реальностью. Ну, так кто там сейчас новый фараон? Его обвинить в строительстве великой пирамиды сможем?
– Ни фига себе, обвинить!!! – ревностно возмутился Шизл и влез в разговор. – Это же слава на тысячелетия! Меня бы так обвиняли!
– А когда тебя так обвиняли, тебе же не нравилось! И ты еще потом, недовольный, Черепа зачем-то красть поперся! Или я тебя с кем-то перепутал? – с заметным ядом ответил Хиз. – Поэтому теперь уже просто заткнись и слушай без своих протестных воплей и ревности к уже не твоей славе!
– Сейчас на престол взошел Хуфу, сын Снофру, – поспешил вмешаться Тот, чтобы едкая беседа Хиза с братом не затянулась. – Можно и на него строительство великой пирамиды повесить. Собственно, нам-то какая разница на кого?
– Хуфу, Хуфу… Фу-фу-фу, – развлекался Хиз с именем нового фараона, разговаривая, будто сам с собой. – Что за Хуфу? Имя какое-то дурацкое…
– Он же Хеопс. Помнится, мы его уже упоминали в наших беседах еще задолго до его рождения, – отвечал Тот.
– Помню-помню, – заулыбался Хиз. – Хеопса-то, естественно, помню. Хуфу – не помню… Ну, и как он тебе, этот Хуфу?
– Нормально, Хиз. Мне лично после нашего пирамидального маньяка Снофру любой за праздник. Лишь бы без навязчивых идей. Можно и на Хеопса великую пирамиду повесить. Тем более это уже было заложено в Книгу прошлого, настоящего и будущего. Отклоняться, на мой взгляд, необходимости нет, раз уж ты, Хиз, так задолго это просчитал.
– Ну, тогда надо приступать, ребята. Давайте по-быстрому забрасывайте в мозг этого Хуфу идею выдать пирамиду, построенную великими богами, за свое творение. Уверен, достаточно ему только шепнуть на ушко о такой возможности. А дальше идея моментально сама разрастется у него в мозгу и в душе, и он ее точно возьмется реализовать. Хеопс-то ваш наверняка жаждой славы в папку своего пошел! Поэтому сразу же зацепится за эту идею, как за дело всей своей жизни… Только надо будет проследить, чтобы папаня его на том свете с ума не сошел… от обиды, что не ему в голову пришла эта простая идея прославиться быстро и фактически бесплатно.
Шизл и Тот снова синхронно рассмеялись, слушая стеб над слабостями Снофру. Но смех их в этот раз был куда более шумным и долгим.
– Эта простая идея Снофру в голову в принципе прийти не могла, – заговорил Тот, первым перестав хохотать. – Он же мечтал сравниться с богами и построить пирамиду с идеально ровными гранями. Если бы он узурпировал себе великую пирамиду, то попросту не с чем было бы сравнивать его творение. Не было бы доказательств, что он сравнялся с богами и с их пирамидой, потому что пирамида богов стала бы постройкой Снофру… А Хеопс жаждой славы в папку как раз не пошел. Уж не знаю, к счастью или к несчастью. В детстве вообще был он весьма сопливым жалостливым мальчиком, будто девчонка. Помню, было ему лет восемь или девять. Увидел мертвую птичку, полдня рыдал в истерике, пока от отца не получил за свои сопли и повышенную жалость ко всему вокруг. Снофру воспринял это как слабость, недостойную будущего фараона. А поскольку он неоднократно замечал в сыне повышенную чувствительность и сердобольность, пришлось провести фундаментальную воспитательную работу, внушая, что такие качества недостойны того, в ком течет царственная кровь. Примерно с тех пор к своему фараонству Хеопс относится, скорее, как к неизбежной обязанности и необходимости исполнить волю богов. Сам он никогда, в отличие от его царственного папаши, к власти не стремился. Пока что он проявляет себя весьма деятельным и благоразумным. Но фараонствует вовсе не по любви, а по необходимости. А так сам вообще больше всего увлекается религией и даже сожалеет, что не может себя целиком посвятить ей из-за необходимости царствовать и заботиться о своих подданных. Так что, Хиз, я не совсем уверен, что к идее захапать пирамиду богов он отнесется с тем воодушевлением, на которое ты рассчитываешь.
