После первой встречи с братом и долгой беседы с ним Моисей ночью раздумывал над тем, почему же Бог выбрал не Аарона для осуществления этой высокой миссии? Ведь брат его был намного более напорист и эмоционален, да и в свои способности верил намного больше и наверняка в глубине души желал бы сам выполнить то, что Господь поручил вовсе не ему. Четкого ответа на этот вопрос сам себе избранный пастух не дал, хоть и вспоминал неоднократно слова Хиза о том, что, если бы Бог считал, что кто-то другой лучше справится с этим важным делом, он бы с Моисеем просто не стал бы разговаривать. Интуитивно он догадывался, что важное дело прежде всего должно поручаться способному его сделать, а не желающему, и что заставить захотеть способного легче, чем сделать желающего способным. Но Моисей был очень высокого мнения о талантах брата, поэтому он так и не склонился окончательно к мысли о том, что из них двоих способным совершить этот подвиг был именно он. Также он не зафиксировал в голове, что именно такие его качества, как трезвость ума и склонность к предварительной аналитике, являются тем, что выгодно отличает его от брата, склонного действовать на эмоциональном порыве. После всех этих раздумий Моисей просто пришел к выводу, что действительно ему нужно положиться на волю Бога и выполнять все то, что ему велели, поскольку его сомнения и неуверенность в успехе все равно ничего не изменят. Сколько бы он ни анализировал, он прекрасно понимал, что не выполнять задание Господа он все равно не сможет. Не позволит ни совесть, ни вера, ни воспитание, ни его собственная картина мира и ценностей.
После того как Моисей подытожил эти размышления в своей голове, он сразу же заснул. На утро он со своей семьей позавтракал и уединился с Аароном, чтобы хотя бы вкратце обсудить дальнейшие их действия. Брат был все так же возбужден и вдохновлен выполнением задания Бога, как и вчера. Это воодушевление немного передалось Моисею и вселило в него хотя бы немного покоя и уверенности в том, что он оправдает надежды Господа. Далее нужно было решить, с какого конца взяться за выполнение миссии. Обоим было понятно, что сначала надо поговорить со своим народом и заставить его поверить в то, что с Моисеем говорил сам Бог их предков и возжелал, чтобы сыны Израилевы сбросили с себя оковы рабства, покинули Египет и переселились в благодатную землю, где течет молоко и мед. Но осложнялась эта задача в том числе и тем, что еврейский народ был неоднороден. Изначально в Египет переселились несколько племен семитского происхождения, которые хоть и были похожи по своей вере и устоям, но судьба их на новой территории сложилась по-разному.
Наиболее удачливыми в этом плане оказались гиксосы. Они расселились в дельте Нила и прочно закрепились там, строя для себя даже целые города. В начале их появления там Египтом правили довольно слабые династии фараонов, что позволило гиксосам прочно закрепиться в Нижнем Египте и даже стать преобладающим населением там. Корни они пустили сравнительно быстро и мощно, что позволило им даже заиметь свою собственную столицу Аварис. Фактически гиксосы контролировали дельту Нила, особенно восточную ее часть, и были вполне довольны жизнью и условиями, которые они обрели, переселившись на египетскую землю. Фараонов хоть и беспокоило присутствие и благоденствие чужестранцев на своей территории, но изгонять их пока что у них не хватало ни сил, ни времени. Были более важные проблемы, вызванные слабостью власти династий того периода, и это никак не способствовало нападению на города и поселения гиксосов. Поэтому они жили себе вполне преуспевающе, в отличие от своих собратьев из других семитских народностей, которые также в свое время переселились в Египет, гонимые засухой на их исконно родных землях.
Но и для гиксосов постепенно наступали более тяжелые времена. Как таковое рабство, против которого по молодости так восставал Моисей, их не затронуло. Более того, помимо своей собственной столицы у гиксосов было еще и свое управление, и по многим вопросам они даже оказывали давление на египетских фараонов из слабых династий. Но к моменту подготовки Моисеем великого исхода их положение начало ухудшаться. Египетская власть укреплялась, фараоны становились все более сильными и могущественными. Хоть жизнь гиксосов еще пока что не ухудшилась столь явно и невозможно, но тенденция этого упадка в ближайшем будущем уже виделась для умных людей довольно четко. Моисей, когда раздумывал над организацией исхода, понимал, что вести в Землю обетованную ему придется огромное количество народа. Это требовало большого количества руководителей более мелких групп. Быстро осознав после беседы с Господом, что его одного как предводителя еврейского народа однозначно недостаточно будет для управления перемещением всеми людьми, уходящими из Египта, он очень сильно рассчитывал на то, что удастся привлечь в свои ряды часть гиксосов. Не то чтобы он сильно желал их видеть среди людей, которых он выведет в землю Ханаанскую. Нельзя сказать, чтобы он им сильно симпатизировал. Но Моисей отдавал себе отчет, что гиксосы, не знавшие, что такое рабство, намного более образованные и развитые, нежели прочие порабощенные представители семитских народностей, могут сослужить ему большую службу в управлении народными массами.
На другой день после встречи с горячо любимым братом Моисей поделился с ним своими размышлениями относительно гиксосов, живших в дельте Нила, и необходимости привлечь их в свои ряды. Аарон эту идею не одобрил. Уж слишком негативно он и все порабощенные египтянами евреи относились к этим самым гиксосам. Причин тому было несколько. Во-первых, хоть они и были родственными народами, жили гиксосы куда лучше. Им явно больше повезло то ли со способностью привлекать удачу, то ли с наличием головы на плечах. Быстро став преобладающим населением в дельте Нила, они фактически захватили Нижний Египет, поскольку ослабленным династиям фараонов было не до них. Им казалось поначалу, что засилье гиксосов на северо-восточных территориях – явление временное, не такое масштабное и быстро исправимое, поэтому их искоренение не было приоритетом для правителей. Но, когда впервые одному из фараонов пришла в голову мысль заняться проблемой гиксосов, оказалось, что они уже настолько расплодились и крепко пустили свои корни, что избавиться от них бескровно и без потерь явно не получилось бы теперь. Поэтому вопрос семитского засилья в Нижнем Египте был снова отложен. Гиксосы продолжили жить там, где они жили, причем не просто жить, а процветать, вызывая жгучую зависть, а также чувство обиды и несправедливости у остальных порабощенных евреев, которых египтяне угнетали все больше.
Была и вторая причина, по которой Аарон и его соплеменники терпеть не могли гиксосов. Египтяне, поняв, что они прочно заняли территории Нижнего Египта и просто так их теперь не согнать, вымещали свою злобу на других порабощенных евреях, угнетая их все сильнее. Ну, по крайней мере так думали обращенные в рабство сыны Израилевы и винили в своем день ото дня ухудшающемся положении процветающих гиксосов. Поэтому ни Аарон, ни его собратья их не жаловали. Если брат Моисея был весьма неглуп и отдавал себе отчет, что, возможно, не только гиксосы были виноваты во всем, то большинство его угнетенных собратьев не занимались глубинной аналитикой и поиском причинно-следственных связей своего рабского положения. Искать другие причины угнетенным не сильно хотелось. Намного проще было обвинить во всем гиксосов и ненавидеть их в глубине души.
