– Слушаю, – недовольно ответил мэр и вышел в коридор.
– Сейчас у Павлины леопард на плечах, – хихикал Леня, – но скоро лафа захлопнется. Роман новую бабень заведет, эту отселит. Обычная история. Ничего оригинального!
Я встала.
– Зинаида Федоровна, спасибо за чай, мне пора.
Дама поднялась, мы вместе дошли до двери.
– Степонька, – замела хвостом хозяйка, – Ленечка прекрасный мальчик! Но… э… он сейчас вращается в среде… э… пресса… ну… да… вот…
– Ваш младший сын блогер? – спросила я.
– Да, да! Именно это слово, вечно его забываю. Пожалуйста, милая, не обижайся, – попросила хозяйка, – Ленечка… он…
Я округлила глаза.
– Зинаида Федоровна…
– Душенька, зови меня Зина!
– Зина, – после небольшой паузы повторила я, – это мне надо просить у вас извинения. День сегодня выдался тяжелый, когда появился Леонид, мне в висок вцепилась мигрень. Так голова заболела! Я перестала слышать чужую речь. Вообще! Видела, как ваш сын шевелит губами, понимала, что он ведет со мной светскую беседу. А я звуки не воспринимала. Меня догнал стресс. Поэтому я и потороплюсь уйти. Лучше мне сейчас отдохнуть.
– Конечно, солнышко, – кивнула Зинаида, – ты умная девочка, знаю, все у вас с Ромой будет хорошо.
– У нас уже все прекрасно, – улыбнулась я.
– Мама, ты где? – крикнул из глубины дома мэр.
– Степочку провожаю, – ответила Зина.
– Потом поднимись в кабинет, – велел старший сын.
– Я тоже побегу, – сказала я, мне очень не хотелось слушать извинения хозяйки.
– Ох уж эти дети! – прощебетала мать мэра. – Вечно им все надо сию секунду, сразу.
Я вышла в просторный двор, дошла до навеса, где оставила автомобиль, и увидела там еще одну машину. Из нее вышла дорого одетая дама. Она скользнула по мне равнодушным взглядом.
– Добрый день, – сказала я.
Незнакомка, не ответив, пошла в сторону дома. Поскольку она явно была немолода, я подумала, что у новой гостьи проблемы со слухом, решила не обижаться и быстро уехала.
Глава 8
На двери квартиры Сытиных висело объявление: «Звоните и ждите. Сразу не открою». Я нажала на коричневую пупочку и хотела прислониться к стене, но дверь неожиданно распахнулась. На пороге стояла маленькая худенькая женщина в бордовом платье до пола.
– Вы к кому? – приветливо спросила она.
Я замялась. Один из моих друзей, полицейский, занимающий высокий пост, рассказывал, что, когда он, едва получив образование, пришел на службу в районное отделение, старшие товарищи возложили на него, новичка, обязанность сообщать людям о смерти их близких. Никто не хотел скороговоркой бормотать в трубку страшное известие и, промямлив: «Примите наши соболезнования», живенько отсоединяться. Но, как я сейчас поняла, рассказывать о том, что твоя дочь угодила в больницу в тяжелом состоянии, тоже не просто.
– Степанида? – вдруг удивилась Анна Сергеевна. – Это вы?
Настал мой черед изумляться.
– Да. Мы знакомы?
– Я видела ваше фото на сайте «Бак», – пояснила хозяйка и посторонилась. – Прошу вас.
Я втиснулась в прихожую, которую даже мышь не может считать просторной.
– Анна Сергеевна, к сожалению…
– Знаю, – остановила меня хозяйка.
Я выдохнула.
– Вам звонили из больницы? Похоже, в ней работают сострадательные люди.
Старшая Сытина поморщилась.
– Любовью к ближнему в клинике и не пахнет. Просто там служит подруга Наты Лена, она и оповестила меня. Если б не Елена, сидеть бы мне в неведении. В городской больнице считают: если в приемный покой доставили человека без сознания и он не умер, ожидая сутки, пока к нему кто-нибудь подойдет, значит, докторам придется лечить пациента. Волноваться же о нем должны родственники, если член семьи не пришел ночевать, им нужно самим полицию, морг, клиники обзвонить. И то, что у бедолаги в кармане есть паспорт, врачей не колышет. Запишем поступившего как человека без документов. В медцентре работают бессердечные люди. Пойдемте на кухню. Только обувь снимите.
Я быстро скинула туфли и аккуратно поместила их на полочку, где уже стояли красные лодочки на высоченном каблуке размера сорок первого, не меньше, и крохотные балетки для ножки Золушки.
– Очень благодарна вам за то, что вы взяли Наташу на работу, – завела хозяйка, включая чайник. – Местный народ темен и зол. Думаю, то, что в Фурске ранее выпускали ДДТ, повлияло на психику тех, кто сейчас в городе живет.
Я не смогла скрыть улыбки, и Анна заметила ее.
– ДДТ запретили потому, что это очень ядовитая вещь, пока тут предприятие работало, регистрировалось много отравлений. И химикат влиял на генетику. Современные молодые горожане не виноваты, что их родители – больные люди. Нам с Наташей хотелось уехать после скандала. Но куда? В Москве мы никого не знаем, отдельную квартиру не купим, придется жить в коммуналке. Я понимала, что город не успокоится, пока мою дочь не изведет! Слава богу, Наташа на медсестру в Москве учиться поступила, ей там общежитие дали. Дочка в Фурск приезжала не часто, она много занималась, редко удавалось меня навестить.
Анна Сергеевна опустила в кружку пакетик и залила его кипятком.
– Да и не хотелось ей с местными встречаться. Хотите, расскажу, как мы тут живем?
Я натянуто улыбнулась. Нет, не испытываю ни малейшего желания слушать местные сплетни. Но придется. Неудобно сказать матери Наташи честно: «Извините, я зашла, чтобы сообщить о том, что ваша дочь попала в больницу. Хотела предложить нанять сиделку, пока Ната не поправится. Времени на болтовню совсем нет». Анна весь день проводит одна дома, ей скучно, она рада любому новому человеку.
– Валера Зиновьев и Наташа в одном классе учились, – завела Анна Сергеевна, – моя доченька была круглая отличница, несмотря на то что ей постоянно оценки занижали. Понимаете?
– Зачем учителям это делать? – вздохнула я.
– Гимназия бесплатная, – пустилась в объяснения Анна, – директрису предупредили: две золотые медали вам для выпускников выделят. Сама думай, кому их дать. Вот Ольга Валентиновна и решила, что обе награды надо правильным детям вручить. Одну Валерию, он сын главного полицейского. Вторую Свете Ковригиной, дочке нашего мэра. Илья в восемнадцать лет отцом стал, сам еще молодой, а дочь взрослая. Это у них семейное. Зинаида Федоровна Илью родила сразу после получения аттестата об окончании школы. Муж ее старше не на один год был. Сейчас эту историю только старожилы вроде меня помнят. Алексей Михайлович девочку совратил.
– Похоже, учебное заведение было из тех, что называют элитными, – отметила я, – в классе учились дочь мэра, сын Зиновьева.
