Кроме того, я помогал Милти по вторникам, это был наш расчётный день. Все букмекеры и крупные игроки подбивали, кто кому сколько должен. Обычно мы проводили эти расчёты в Швейном квартале, в ресторане «Боббис». По понедельникам мы формировали платёжный лист. В нём отмечались все наши расходы, типа моей зарплаты и прочего. Выплаты победителям. «Лёд» — так обозначались в листе около семи сотен в неделю на взятки копам. «Сок» — кредиты, взятые у ростовщиков, если выдавалась неудачная неделя и нам требовалось призанять для себя.
Но обычно в «соке» не было нужды. Мы просто звонили Поли, и Поли ссужал нам без процентов двадцать пять — тридцать штук баксов. Он ведь был нашим партнёром, в конце-то концов. Если Поли был по каким-то причинам недоступен, Милти использовал гениальный трюк, позволявший отложить выплату наших долгов. Он специально держал у себя пять-шесть тысячедолларовых купюр, которые периодически выдавал мне, чтобы я помахал ими перед носом у сорвавшего куш букмекера. Никто из клиентов не хотел получать выигрыш такими крупными купюрами, и это позволяло нам откладывать расчёты с ними на несколько дней. Для мафиозных букмекеров размен крупных «бумажек» представлял серьёзную проблему. Похоже, Милти пользовался для этих целей одними и теми же тысячедолларовыми купюрами уже много лет.
Мы действовали с размахом. Арендовали по всему городу пять офисов, в которых принимались ставки. Большая часть полиции была у нас на содержании. Милти платил районным отделам и отряду особого назначения. Время от времени нас всё-таки ставили к стене и брали под арест, обычно этим занимался отдел специальных расследований комиссара полиции, но доказать они могли лишь мелкую административку, так что всё ограничивалось штрафом в полсотни долларов. Никто и никогда не попадал в тюрьму за букмекерство. Тем не менее мы никак не могли понять, откуда копы каждый раз узнают, где мы работаем. Милти постоянно менял квартиры. Иногда мы переезжали дважды в неделю, но копы всё равно нас находили.
В конце концов мы догадались. На Милти давным-давно работал один старик, который отвечал за аренду помещений. Больше он никогда ничего не делал. Получал три сотни в неделю за то, что находил подходящие квартиры, вносил залоги, подписывал договоры аренды, оплачивал электричество и газ, устанавливал телефоны. Обычно он садился в электричку на Лонг-Айленде, потом пересаживался на автобус или метро и колесил по дальним районам в поисках подходящего помещения. Копы его вычислили и установили слежку — так они засветили все квартиры Милти. Когда около одной из них появлялись наши машины, полицейские знали, что пора вышибать двери.
Примерно через четыре месяца меня впервые арестовали за организацию букмекерской конторы. Это случилось в августе 1967 года, и взявшие нас копы заявили, что мы делаем бизнес на два миллиона долларов в неделю. Ах, если бы. Наши информаторы, конечно, заранее предупредили о готовящемся аресте. Мы заплатили кому надо. Всё прошло гладко, без лишних грубостей вроде наручников и прочего. Копы просто выполнили положенные действия. Выйдя под залог, мы в ожидании вечернего заседания суда отвели их пообедать на Малберри-стрит. В суде нас встретил Эл Ньюман, наш поручитель. После заседания я поймал такси. Милти подвезли домой копы. На следующий день мы уже снова принимали ставки в другой квартире. Свой положенный арест мы отработали и теперь некоторое время могли вести бизнес без помех. Мой адвокат Джон Сатлер гонял это дело по судам около года, прежде чем меня признали наконец виновным. Я был приговорён к штрафу в сотню баксов и отправлен домой. Какая-то насмешка над правосудием. Город ежегодно тратил миллионы долларов на содержание копов в штатском, которые исправно охотились на букмекеров, — но лишь для того, чтобы трясти с нас бабки. По-настоящему выбить нас из бизнеса они хотели не больше, чем зарезать курицу, несущую золотые яйца.
Примерно в то же время подвернулась новая возможность для инвестиций. Великолепный клуб-ресторан «Сьют» на бульваре Квинс, около Форест-Хилс. Его владелец, Джои Россано, обожал азартные игры и скачки. Парню требовались деньги. Мы договорились, что ресторан перейдёт ко мне, а он останется номинальным владельцем, чтобы подписывать бумаги. Я заплатил ему за это кое-что, плюс взял на себя его долги. Я знал, кому он должен, — эти ребята не были особенно круты. Им недоставало авторитета. Так что я и не собирался им платить. Просто кинул их на бабки — и кому они пошли бы жаловаться? Если ты с Поли и его бандой, ты мог просто спокойно посылать на хрен большинство городских «недоумников». Свои кредиты они могли засунуть себе в зад.
Идея иметь легальный бизнес пришлась Карен очень по душе. Нашей первой дочери, Джуди, исполнилось два с половиной года, а младшей, Рут, — шесть месяцев, и Карен настаивала, чтобы я поискал хорошую возможность для инвестиций. Она знала о сигаретах, торговле краденым и деле «Эйр Франс». Она знала, что у меня есть деньги, и желала, чтобы я вложил их правильно. Букмекерский бизнес правильным ей не казался. Она слышала об аресте и понимала, что я проигрываю большую часть доходов здесь же, в нашем собственном офисе. Мы все так поступали. При наличии хорошей наводки от тренера или владельца конкретной лошади мы добавляли несколько штук к любой перспективной ставке. Когда ты работаешь букмекером, это лишь вопрос времени. Покажите мне букмекера, который сам делает ставки, и я покажу вам парня, крупно задолжавшего ростовщикам.
Прежде чем забрать «Сьют», я посоветовался с Поли. Ему идея понравилась. Она понравилась ему так сильно, что он запретил там безобразничать другим членам нашей банды. Сказал, что мы должны содержать этот ресторан чистым. Не превращать его в притон типа «Робертса».
Я вкалывал в «Сьюте» ежедневно, с утра до вечера. Карен приходила туда вместе с детьми и помогала вести учёт. Весь учёт. Официальный — для налоговой службы и лиги адвокатов налогоплательщиков — и неофициальный — для нас. Я нанял хорошего шеф-повара и попросил Кейси Розадо, главу профсоюза барменов и официантов аэропорта, прислать к нам его шпионов, чтобы узнать, сколько воруют мои бармены. «Сьют» был немаленьким заведением, в баре трудились шесть человек, из них трое — на полную ставку. Получив отчёт от Кейси, я всех их уволил. Кейси вычислил, что бармены обворовывают ресторан на тысячу баксов за ночь, это помимо сотни баксов чаевых плюс полторы сотни зарплаты.
Пару месяцев дела шли просто прекрасно, но тут в «Сьюте» один за другим начали появляться наши парни. Первым посмотреть на мой новый бизнес пришёл Джимми. Он привёл с собой Микки и принёс пальму в горшке, украшенную табличкой с пожеланием удачи. Потом явился с поздравлениями Томми Де Симоне. Пришёл Анджело Сепе. Знакомый букмекер Марти Кругман, владевший магазином париков в двух кварталах от нас, завёл привычку выпивать в баре. Начали захаживать Алекс и Мики Корчоне, Энтони и Томми Стабиле тоже повадились заглядывать, пока Томми не отправили за решётку. «Малыш» Вик Орена, лейтенант криминальной семьи Коломбо, стал завсегдатаем. Даже Поли и другие члены семейства Варио привыкли зависать у нас.
Не прошло и полугода, как «Сьют» превратился в место сбора для Генри и его друзей. Ресторан стал обязательной последней остановкой всех загулов. Гуляки появлялись после полуночи, уже растратив все пятидесятки и двадцатки, которые они совали в карманы каждого бармена, метрдотеля и гардеробщика в городе. В итоге в ресторане Генри они ели и пили в долг. Однажды Генри заглянул в книги и понял, что лучшие друзья его разоряют. Конечно, большинство долгов в конце концов выплачивалось, но плата зачастую выдавалась натурой, крадеными товарами — спиртным с угнанных грузовиков, ящиками креветок, поддельными кредитками и фальшивыми чеками.
