Пару дней спустя Поли пожелал узнать, что за девушек мы встретили. Сказал, что Питер словно околдован. Целыми днями не может говорить ни о чём ином. Вералин то, да Вералин сё — Поли уже подустал. Он хотел повидать эту волшебницу Вералин. Я понял, что его что-то беспокоит, но Поли не сознавался, что именно, пока мы в следующую субботу не подъехали к дому девушек.
«Они копы, — сказал Поли. — Обе они из полиции, сучки». Я был в шоке. Я сказал: «Поли, ты сбрендил?» Но он продолжал твердить своё: «Вот увидишь. Они из ФБР. Увидишь». Я знал, что на Поли сильно давит большое жюри графства Нассау. Он только что отбыл месяц тюрьмы за неуважение к суду. У него допытывались, кто руководит подпольной лотереей вместе со Стивом Де Паскуале, кто встречается в ресторане Фрэнки Макаронника и кому на самом деле принадлежит его моторная лодка. Поли начало казаться, будто копы повсюду. Он установил видеокамеру у своей квартиры в Бруклине. Часами сидел в нижнем белье на кровати и таращился в монитор, пытаясь заметить агентов правительства. «Вон там, — говорил он. — Вон тот парень прячется за деревом. Видишь?» По-моему, он вёл себя как записной псих.
Когда мы подъехали к дому, где снимали квартиру Линда и Вералин, Поли отказался подниматься — якобы весь дом прослушивается ФБР. Он потребовал, чтобы Вералин вышла к нам. Я наплёл в домофон какую-то историю, что, мол, просто проезжал мимо и захотел повидаться. Линда ответила, что Вералин поехала по магазинам, но она сама сейчас спустится. И спустилась, с широкой улыбкой. Поцеловала меня. Пригласила нас к себе, но я соврал, будто мы торопимся. Поли продолжал ворчать. Он глядел на окна. Высматривал копов. Линда была великолепна. Вела себя умно. Очаровательно. Не жаловалась, что я не позвонил ей после свидания. Не возмущалась, что мы припёрлись без предупреждения. Она была изумительна. Я видел, что с ней полный порядок.
Но Поли не успокоился, он продолжал шептать: «Она из ФБР. Она из ФБР». Бормотал мне прямо в ухо, чтобы Линда не услышала. Мне так надоел этот бред, что я решил сыграть в открытую. Мы стояли около «Кадиллака Флитвуд» Поли, когда я прямо спросил Линду, не из полиции ли они с Вералин. Поли посмотрел на меня как на психа, но Линда лишь рассмеялась. Сказала, что работает в магазине свадебного платья «Брайдл Лэнд» на бульваре Квинс. Это было идеально. Она словно ткнула булавкой в воздушный шар подозрений Поли, потому что он отлично знал этот магазин. «Брайдл Лэнд» формально принадлежал «недоумнику» по имени Пол Стюарт, а фактически — Винни Алои, сыну Бустера Алои. А Бустер был бригадиром семьи Коломбо.
Пока мы так беседовали, даже Поли убедился, что Линда понятия не имеет, кто мы такие. И, что было важнее, её это вовсе не интересовало. Теперь Поли захотел домой. Ему стало скучно. Прежде чем мы отбыли, я сказал Линде, что я аудитор. Она верила в это несколько недель. Верила, что я аудитор, а Поли просто толстый чокнутый старый хрен.
После этого случая мы начали встречаться с Линдой практически ежедневно. Она была идеальной любовницей. Когда бы я ни явился, она была счастлива. Никаких попыток привязать меня. Никакого нытья. Никаких проблем. Я жил своей безумной жизнью, а она спокойно подстраивалась. Карен уже привыкла, что я часто не ночую дома, и мы с Линдой отлично проводили это время. Ходили развлекаться по три-четыре вечера в неделю. Правда, гулянки начали плохо сказываться на её работе. Она не появлялась в магазине раньше одиннадцати утра, потому что по ночам отрывалась вовсю, и это начало бесить её босса Пола Стюарта. Однажды он на неё наорал, и я пришёл в магазин, чтобы призвать его к порядку. Просто слегка припугнуть. Не собирался его бить или ещё что. Но когда я в следующий раз позвонил туда, Стюарт вместо того, чтобы позвать Линду, просто бросил трубку. Вот так. Тут я уже взбесился. Прихватил отвисавшего у меня в баре Джимми и сказал ему: «Поехали!» На этот раз я хотел припугнуть гада чуть более, чем слегка. Врезать ему по башке. Увидев нас, Стюарт кинулся наутёк, но мы поймали его на задах магазина и немного попинали. «Трубку швырять вздумал, козёл?» Я схватил телефонный провод и начал затягивать у него на шее. Он умолял отпустить и орал, покупатели тоже подняли крик.
Дело закончилось разборкой. Нам забили стрелку Винни Алои и его папаша Бустер. От моего имени выступал Поли, а Джимми пришёл в качестве свидетеля. Бустер сразу начал ко мне подлизываться. Мы с Джимми ему очень полюбились с тех пор, как откинули шестьдесят штук за дело «Эйр Франс». Просил не убивать поганца Стюарта. Сказал, что это партнёр его сына. Винни Алои сверлил меня яростным взглядом, но поделать ничего не мог. Старик сказал, что Винни получает с магазина дань и к тому же регистрирует здесь свои машины.
Я изобразил из себя большую шишку и притворился, будто всерьёз обдумываю просьбу, хотя ничего такого делать и не собирался. Плевать на Стюарта, он был не из нашего круга. Но я подыграл старику и наконец сделал вид, будто только ради Бустера согласен не убивать эту крысу. Тогда с кухни вызвали Стюарта. Ему велели сидеть там, ожидая результатов сходки. Он дрожал от страха и тут же перед всеми принёс мне извинения. Он умолял о прощении и плакал. Клялся, что не знал, с кем я работаю, и обещал сделать всё, чтобы загладить оскорбление.
Теперь Линде стало и вовсе не нужно появляться на работе. Мы начали встречаться ещё чаще. Вскоре я зажил двойной жизнью. Снял Линде квартиру неподалёку от «Сьюта». Появлялся дома три-четыре раза в неделю и, конечно, водил Карен по клубам в субботу. Остальное время она сидела с детьми, а я занимался делами и развлекался с Линдой. Все её знали. Линда стала частью моей жизни.
Линда. Я познакомилась с Генри, когда Питер Варио начал встречаться с моей соседкой Вералин. Нас сразу потянуло друг к другу. Мы оба любили шутить и развлекаться. Он был таким милым парнем. И добрым. Я не раз видела, как он оказывал услуги разным людям и никогда с них за это ничего не требовал, порой они даже и не знали, кто им помог.
Думаю, я была для него чем-то вроде отдушины, и это было совсем неплохо. Он жил под колоссальным давлением. Они с Карен вечно цапались. И двух слов не могли сказать друг другу, чтобы не началась очередная война. Каждый раз после ссоры с ней он приходил ко мне. Однажды она выкинула в окно ключи от всех машин, и ему пришлось ехать шесть километров до моей квартиры на велосипеде. Карен была очень сильной и требовательной личностью. Всё время на него давила. Например, заставила его принять иудаизм перед свадьбой. В возрасте двадцати или двадцати одного года ему пришлось сделать обрезание. Это было ужасно. Он целый месяц после этого ходил с подгузником в штанах.
Он очень сильно отличался от своих приятелей. Благотворно на них влиял. Побуждал к нормальным человеческим поступкам. Например, когда я заселялась в квартиру около «Сьюта», магазин не успел доставить вовремя мебель, тогда Генри взял Джимми, Томми и грузовик, и они в субботу съездили за мебелью сами.
Они напоминали мне больших шумных детей. Всегда смеялись. Всегда искали развлечений. Особенно Джимми. Я знала его под прозвищем Бёрки. Ни разу не слышала, чтобы кто-то звал его Джимми Джентльмен. Он был самым ребячливым из всех. Обожал играть с водой. В «Робертсе» или в «Сьюте» он любил подвешивать над дверями большие вёдра и, когда кто-то входил, опрокидывал их, обливая гостя. «Робертс» был потрясающим местом. Что-то вроде студенческого клуба, но с венецианской мозаикой тераццо в подвале и большой площадкой для барбекю на заднем дворе. Стены украшали ангелочки и канделябры. У Томми там была квартира на втором этаже. Пол любил готовить, и они пробовали то один рецепт, то другой, постоянно жалуясь, что в блюде слишком много соли или недостаточно чеснока.
