Тут была лишь одна проблема: Джимми Бёрк терпеть не мог Марти Кругмана. Он не доверял ему с начала семидесятых, когда Марти только начинал карьеру букмекера и владел магазином мужских париков «Фо Мэн Онли» на бульваре Квинс, рядом с принадлежавшим Генри рестораном «Сьют». Торговля париками шла неплохо; по крайней мере, доходов хватало на то, чтобы крутить ночами по телевизору рекламный ролик, в котором Марти лично сыграл главную роль — энергично плавал в бассейне, пока диктор призывал покупать парики Кругмана, которые остаются на голове в любых обстоятельствах. Генри всегда считал Марти забавным, но Джимми видел в нём лишь добычу. Его злило, что Марти занимается в своём магазинчике букмекерством, но при этом ничего не платит — ни из уважения, ни за крышу. Генри должен растрясти Марти хотя бы на две сотни в неделю, постоянно твердил Джимми, а Генри успокаивал его тем, что Марти для этого пока слишком мало зарабатывает. Ситуацию усугублял тот факт, что Джимми время от времени страдал бессонницей, а когда он не мог заснуть, то включал телевизор. И каждый раз, увидев там в четыре часа утра рекламный ролик Марти, он чувствовал, что его надули. «У этого педика хватает денег на рекламу, — жаловался он Генри. — Но не хватает на нас?» В конце концов Джимми послал Томми Де Симоне и Дэнни Риццо обработать одного из сотрудников Марти, просто в качестве лёгкого предупреждения. Но Марти не испугался и пригрозил пойти с заявлением к окружному прокурору.
Генри. С тех пор Джимми никогда ему не доверял. Поэтому, решившись наконец изложить Бёрку план ограбления «Люфтганзы», я больше упирал на огромную добычу и, только расписав в подробностях все цифры с кучей нолей, рискнул упомянуть, что наводка пришла от Марти Кругмана. Как я и надеялся, Джимми загорелся этой идеей. Но с Марти всё равно не хотел иметь никаких дел. Наконец, он буркнул, что подумает. Думал он, разумеется, только о деньгах. В итоге где-то через неделю Джимми согласился встретиться с Марти в «Робертсе».
Джимми сидел за барной стойкой, выпивал и был в отличном настроении. Он позволил Марти изложить весь план. Бёрк вёл себя вполне дружелюбно, улыбался и даже подмигивал. Когда букмекер закончил, Джимми отозвал меня в сторонку и велел узнать у Марти телефон Лу Вернера. Он по-прежнему настолько не доверял Кругману, что не желал даже спрашивать у него телефон. И тут я сообразил, что за всю встречу Джимми не произнёс и пары слов. Он просто позволил Марти выговориться. В прежние деньки, до того, как мы оба отсидели, Джимми уже погрузился бы с головой во все тонкости будущего налёта. Позвал бы в «Робертс» Вернера и засел с ним за барной стойкой, рисуя всякие схемы. Оглядываясь назад, я понимаю, что это, наверное, был первый признак того, что Джимми стал немного другим. Чуть более осторожным. Он словно отошёл на шаг в сторону. Хотя почему нет? Марти никогда не был его другом. Сам Марти ничего не заметил — он был слишком увлечён тем фактом, что вот так запросто, небрежно облокотившись на стойку, болтает в «Робертсе» с великим Джимми Бёрком.
Ограблением «Люфтганзы» Джимми руководил прямо из бара. Только на ночь уезжал в центр адаптации, а по утрам кто-нибудь из наших парней забирал его и вёз обратно в «Робертс», который стал его офисом. Для начала Джимми позвонил Джо Манри, прозванному Буддой за толстый живот, и попросил взглянуть на план Лу Вернера. Джо Будда вернулся на следующий день в полном восторге. План Вернера великолепен, сказал он, а денег будет столько, что для вывоза добычи придётся взять с собой два крытых грузовика.
К середине ноября Джимми собрал костяк команды. Ему требовались пять-шесть человек для нападения на склад и ещё двое, чтобы караулить снаружи. Для начала он предписал Томми Де Симоне и Джо Будде идти внутрь со стволами. Вместе с ними должны были отправиться Анджело Сепе, отсидевший пять лет за ограбление банка, и его бывший зять Энтони Родригес, только что освободившийся после нападения на копа. Ещё Джимми пригласил «Толстяка» Луи Кафору, своего приятеля по Льюисбургу, и Паоло Ликастри, сицилийского убийцу, любившего представляться работником вентиляционной компании — потому что он делал в людях дырки. «Куча» Эдвардс, негр, который уже много лет тусовался с нами, проворачивая всякие делишки с крадеными кредитками, был нанят избавиться от фургонов после ограбления.
В плане участвовали и ещё какие-то люди, но я к тому времени так часто мотался в Питтсбург и Бостон, занимаясь наркотой и своей баскетбольной аферой, что за ходом дела «Люфтганзы» уже особо не следил. Слышал краем уха, будто Джимми собирался послать туда под присмотром Томми своего восемнадцатилетнего сына Фрэнки Бёрка, но я никогда об этом не спрашивал и никто из наших о таком не упоминал. Потом я узнал, что Ликастри вроде отказался. Французик Макмахон, ещё один воришка, помогавший нам много лет назад с ограблением «Эйр Франс», напротив, всё время болтался поблизости, но я сомневался, что его возьмут в команду. Хотя Французик был отличным парнем и очень дружил с Джо Буддой — куда Будда, туда и он. Когда готовится большое дело, вроде ограбления «Люфтганзы», лучше не задавать лишних вопросов и держать язык за зубами. Меньше знаешь — крепче спишь.
К началу декабря всё было готово, мы ждали лишь сигнала от Вернера, что деньги прибыли. Джимми рассказал об ограблении Поли, и тот поручил своему сыну Питеру получить что причитается. Кроме того, Джимми предстояло поделиться и с Винни Азаро — смотрящим за аэропортом от семьи Бонанно. В те времена Бонанно контролировали половину аэропорта, и Джимми необходимо было уважить их, чтобы избежать войны. «Успеем до Рождества», — обычно обещал Джимми перед тем, как отправиться на ночь в центр адаптации, проведя весь день в «Робертсе» за составлением планов налёта. Все мы считали дни.
В понедельник 11 декабря 1978 года, в 3:12 ночи, охранник по имени Керри Уэйлен, патрулировавший парковку грузового терминала «Люфтганзы», заметил чёрный фургон «Форд Эконолайн», притормозивший у погрузочной платформы. Охранник подошёл к фургону, чтобы узнать, в чём дело. Приблизившись, он неожиданно получил удар в лоб стволом «кольта» сорок пятого калибра. Невысокий жилистый человек в чёрной вязаной шапочке выждал секунду и ударил снова. Из ран охранника заструилась кровь, а нападавший опустил края своей шапки, закрыв лицо, как лыжной маской. Охранник почувствовал, что кто-то другой полез в кобуру и обезоружил его. Затем двое грабителей приказали Уэйлену отключить сигнализацию ворот. Потрясённый и оглушённый Уэйлен успел всё же удивиться, откуда они знают об этой системе. Потом ему завернули руки за спину и заковали в наручники. Он успел заметить несколько человек в лыжных масках, все они были вооружены пистолетами и ружьями. Ещё один грабитель забрал его бумажник и сказал, что теперь знает, где Уэйлен живёт, и, если он не будет сотрудничать, наготове есть люди, которые наведаются к нему домой. Охранник кивнул, давая понять, что на всё согласен. Он мало что видел — наручники мешали вытереть залившую глаза кровь.
Несколько минут спустя Рольфу Ребманну, другому сотруднику «Люфтганзы», послышался какой-то шум на погрузочной платформе. Когда он приоткрыл дверь, чтобы взглянуть, в чём дело, шесть человек в лыжных масках ворвались на склад, прижали его к стене и заковали в наручники. Потом нападавшие, вооружившись набором магнитных карт Уэйлена, направились по лабиринту коридоров прямиком в особо охраняемую зону склада. Кажется, они точно знали, где именно искать ещё двух дежуривших там охранников.
