— Все в порядке. Мы можем подъехать в «Арт-Фэнтези» прямо сейчас, нас ждут.
— А не поздно? — спросила Лариса.
— Семь часов, в самый раз. Редкая удача — сегодня там как раз пустой вечер.
— Что ж, — Николь отставила пустую кофейную чашечку и встала из-за стола, — я готова.
Ларисе совсем не хотелось тащиться в эту «Арт-Фэнтези» вместе с ними. Мать сегодня останется у Жерара, и ее ждали пустая квартира и благословенное одиночество. Ей просто необходимо было остаться одной и не торопясь разобраться в себе, в своих чувствах и мыслях. Но нехорошо бросать Николь на произвол судьбы в первый же вечер.
Лариса быстро допила кофе и поднялась вслед за Николь:
— Ну что ж, пошли.
Сегодняшний вечер в галерее явно не обещал события: у дверей было тихо и спокойно, никто не курил на крылечке, поблизости не наблюдалось ни кричаще размалеванных девиц, ни молодых людей непонятно какого пола — непременных участников поставангардных и постмодернистских хеппенингов. Однако галерея была открыта, хотя и пуста. Два-три явно случайных посетителя слонялись по залу, с удивлением обозревая невероятные коллажи из газетно-журнальных вырезок шестидесятых-семидесятых годов в сочетании с горами натуральных опилок на полу, из которых кое-где торчали палки с ржавыми гвоздями и пустые водочные бутылки. Композиция называлась «Развитие национального характера от Никиты до Бориса». Имя автора Ларисе ничего не говорило — некто Александр Витальевич Пухов. Однако она быстро сообразила: то, что автор был проименован по имени-отчеству, свидетельствовало не о его солидном возрасте, а о принадлежности постмодернистским кругам. Там это считалось высшим шиком.
Олег галантно пропустил своих спутниц вперед. Николь осмотрелась по сторонам, и ее брови удивленно взлетели вверх. Она прошлась вдоль стены, остановилась перед самой большой кучей опилок и повернулась к Олегу:
— Интересно… Это что, выражает русский менталитет?
— В самую точку, — усмехнулся Олег. — Основы нашей жизни: водка, дача и газеты.
«Ах, значит, опилки — это строительство дачи, — догадалась Лариса. — Наверное, так». Но уточнять не стала.
Николь с десяток раз щелкнула фотоаппаратом, увековечивая газетно-опилочное безобразие.
Олег повернулся к Ларисе:
— Ну как? Ничего себе прикол?
Лариса неопределенно пожала плечами. По правде сказать, она в хеппенингах не разбиралась и разбираться не хотела. Сейчас на какой только ерунде деньги не делают!
— Понятно, — усмехнулся Олег. — Ладно, пошли познакомимся с хозяйкой.
Вот уж чего Ларисе совсем не хотелось. Еще, не дай бог, придется высказываться по поводу увиденного в зале, говорить комплименты или что-то умное, что может сойти за комплименты. Нет уж, увольте, пусть Олег с Николь, как специалисты, проделают это без нее!
— Вы идите, а я здесь посижу, — поспешно предложила она.
В уголке скромно притулились журнальный столик и пара кресел. На столике лежали яркие журналы, вроде бы старые «Огоньки». Вопреки ее ожиданиям, Олег настаивать не стал:
— Как хочешь.
Он взял Николь под локоток и повел по узкой железной лестнице на второй этаж.
На столике действительно лежали старые «Огоньки» времен Виталия Коротича — конца восьмидесятых. Лариса задумчиво листала глянцевые страницы, машинально читая броские разоблачительные заголовки. Боже, как давно это было! И каким смелым казалось… И где сейчас авторы этого «смелого» «Огонька»? «Иных уж нет, а те далече…» Впрочем, про одного из этих авторов она точно знает, и где он, и что с ним…
Лариса быстро перебрала журналы — ну надо же, вот тот самый номер! Точно такой же есть и у нее, до сих пор хранится в ящике стола вместе с клеенчатой тетрадкой-дневником. Подарил ей этот номер когда-то Андрей. Там напечатана его статья с броским заголовком «В сумерках Третьего рейха», а над статьей — надпись: «Самой дорогой для меня женщине». Да, во времена этой статьи он был еще историком и философом, а не коммерсантом. Связи нацистской идеологии с древними восточными культами — тогдашнее любимое Андреево увлечение, можно сказать, его конек. И когда он этого «конька» оседлывал, Лариса могла слушать его часами. Интересно, а сейчас он продолжает этим заниматься хоть на досуге? Да нет, вряд ли, у него, скорее всего, и досуга-то никакого нет.
Лариса открыла номер на нужной странице. Текст, помещавшийся на этих двух листочках, она знала наизусть, могла свободно цитировать с любого места. И все равно стала машинально перечитывать. Жаль, что здесь нет фотографии Андрея. Ведь в других журналах перед статьями часто печатают фотографии авторов, а вот в «Огоньке» нет…
— Что это тебя так заинтересовало?
Олег стоял рядом и заглядывал ей через плечо. Лариса от неожиданности вздрогнула и рефлекторно захлопнула журнал.
— Ничего особенного. Просто смотрю.
— Да, смешные времена были, — Олег взял номер из ее рук и небрежно пролистал. — Социализм с человеческим лицом. Все равно не лицо, а харя какая-то получилась.
— Ну ладно, — Лариса с трудом выбралась из глубин кресла. — Вы уже закончили свои дела? А где Николь?
— Беседует с хозяйкой. Кажется, следующая выставка в этом модном вертепе будет ее.
— Как? Так скоро? Разве так бывает? Я думала, здесь очередь на полгода вперед.
— Ну, конечно, не совсем следующая. Через месяц галерея все равно закроется на каникулы. А вот в конце сентября — вполне реально. Она откроет следующий сезон. Между прочим, персональная выставка на открытии — это очень престижно. Телевидение, рецензии в прессе и все такое.
— Что ж, я за нее рада.
Ларисе действительно было приятно, что Николь получила то, что хотела. Славная она, эта француженка, ее новоявленная сводная сестричка. И Лариса ей, кажется, тоже нравится. Похоже, что они с Николь на самом деле смогут подружиться.
Ее размышления прервал Олег:
— Слушай, Лора, а почему ты мне не позвонила сразу, как приехала?
Лариса пожала плечами:
— Да как-то не случилось. Повода не было.
— Хм… И давно ли тебе стал требоваться повод? — усмехнулся Олег.
— А давно ли ты стал ждать моих звонков? — отпарировала Лариса.
Такого Олег явно не ожидал. Он с изумлением уставился на нее. И куда только делась ее обычная вялая покорность судьбе? Неужели снулая рыбка превратилась в молодую зубастую щучку? И откуда такие метаморфозы?
— Слушай, давай сейчас проводим твою француженку в «Ирис» и вернемся ко мне.
Лариса посмотрела на него в упор:
— Зачем?
— Странный вопрос.
— Да нет, зачем тебе это надо? — с нажимом на местоимении «тебе» спросила она.
— Я по тебе соскучился.
