Вдобавок существовали отрасли, в которых «игра на ровном поле» фактически предоставляла односторонние преимущества богатым странам. Самый яркий пример — соглашение по TRIPS (торговым аспектам прав на интеллектуальную собственность), которое усиливало защиту патентов и других прав на интеллектуальную собственность (подробнее об этом будет сказано в главе 6). В отличие от торговли в сфере товаров и услуг, где у каждого есть что продать, интеллектуальная собственность — это та отрасль, где почти всегда развитые страны являются продавцами, а развивающиеся — покупателями. Таким образом, усиление защиты прав на интеллектуальную собственность возлагает большую часть оплаты этих прав на развивающиеся государства. То же относится и к соглашению по TRIMS (связанным с торговлей по инвестиционным меркам), которые ограничивают возможности стран — членов ВТО в регулировании иностранных инвестиций (подробнее об этом в главе 4). Бедные страны опять же в основном получают инвестиции, а не вкладывают собственные средства. Поэтому если их возможности для регулирования капиталовложений иностранных компаний сокращаются, они не получают «компенсации» от того, что их собственные фирмы, действующие за границей, тоже не подвергаются регулированию, — их попросту нет.
Многие исключения из правил появились в тех сферах, где в них нуждались развитые страны. Например, большинство внутренних субсидий запрещено, однако они дозволены в отношении сельского хозяйства, базовых (в отличие от коммерческих) научных разработок и устранения регионального неравенства. И именно такие субсидии интенсивно используются в развитых странах.
Богатые нации выделяют ежегодно примерно 100 миллиардов долларов сельскохозяйственных субсидий; сюда входят 4 миллиарда, которые получают 25 тысяч американских производителей арахиса, а также субсидии ЕС, позволяющие Финляндии производить сахар (из свеклы)
. Все правительства богатых стран, в особенности США, выделяют огромные средства на базовые научные разработки, что в итоге повышает конкурентоспособность страны в соответствующих отраслях. Более того, такое субсидирование развивающиеся страны просто не могут использовать, даже если оно разрешено: они просто не так много занимаются базовыми научными разработками, так что и субсидировать тут почти нечего. Что же до региональной помощи, которая интенсивно используется в ЕС, то это еще один пример того, как якобы нейтральный закон обслуживает в основном интересы богатых. Во имя устранения регионального неравенства ЕС субсидирует фирмы, побуждая их переехать в «депрессивные» регионы. Это может рассматриваться как вклад в сокращение региональных неравенств (в пределах одной нации). Однако с международной точки зрения мало разницы между такими субсидиями и теми, которые призваны поддержать конкретные отрасли.
В ответ на обвинения, что богатые «выравнивают игровое поле» только в тех случаях, когда им это удобно, последние часто утверждают, что для развивающихся стран продолжает действовать «особый и дифференцированный режим» (ОДР). Однако этот режим ВТО — бледная тень того, что было во время существования ГАТТ. Хотя для развивающихся стран, особенно беднейших (на жаргоне ВТО — «наименее развитых»), существуют некоторые исключения. Многие из них лишь делают послабления в отношении длительности «переходного периода» (5–10 лет), но все равно предполагают достижение ими той же итоговой цели, что и богатыми государствами, вместо того чтобы предлагать постоянные асимметричные меры
.
Итак, во имя «выравнивания игрового поля» злые самаритяне создали новую международную торговую систему, приносящую им пользу. Они не дают более бедным странам использовать те инструменты торговли и промышленной политики, которые некогда сами так эффективно применяли для ускорения собственного экономического развития. Это были не только пошлины и субсидии, но и регулирование зарубежных инвестиций, «нарушение» международных прав на интеллектуальную собственность, о чем пойдет речь в последующих главах.
Промышленность для сельского хозяйства?
Не удовлетворившись результатами Уругвайского раунда, богатые страны подталкивают бедные к дальнейшей либерализации. Активно продвигается ужесточение ограничений на контроль над зарубежными инвестициями — у развивающихся стран собираются отнять и то немногое, что было дозволено в соглашении по TRIMS. Впервые эта попытка была предпринята в 1998 году ОЭСР, а затем в 2003 году — ВТО
. Оба раза ничего не получилось, поэтому сейчас развитые страны переключили внимание на лоббирование существенного снижения пошлин на промышленную продукцию в развивающихся.
Это предложение, которое получило название NAMA (доступ на рынки несельскохозяйственной продукции), было впервые выдвинуто на министерском совещании ВТО в Дохе в 2001 году. Толчок к развитию оно получило в декабре 2002, когда правительство США резко взвинтило ставку, призвав к 2015 году отменить вообще все пошлины на промышленную продукцию. Подобные предложения существуют в различных вариантах. Однако если богатые страны добьются своего в переговорах по NAMA, то верхняя граница ввозных пошлин для развивающихся может упасть с текущих 10–70% до 5–10%.
И это невиданный уровень со времен «неравноправных договоров» XIX — начала ХХ веков, когда более слабые страны были лишены тарифной автономии и вынуждены были установить низкую, однотипную ставку в 3–5%.
В обмен на снижение пошлин на промышленную продукцию богатые государства обещают снизить сельскохозяйственные пошлины и субсидии, чтобы бедным можно было нарастить объем экспорта. Это преподносится как взаимовыгодная сделка, хотя, согласно теории свободной торговли, односторонняя либерализация является благом сама по себе.
Это предложение обсуждалось в декабре 2005 года на министерском совещании ВТО в Гонконге. Поскольку к соглашению так и не пришли, переговоры продлились до следующего лета, после чего перешли в анабиоз. Камаль Нат, индийский министр коммерции, охарактеризовал состояние переговоров как «нечто среднее между палатой интенсивной терапии и крематорием». Богатые страны заявили, что развивающиеся не предлагают достаточного снижения пошлин на промышленную продукцию, в то время как последние утверждали, что первые требуют слишком жесткого сокращения, а сами недостаточно снижают собственные сельскохозяйственные пошлины и субсидии. На данный момент переговоры законсервированы, но этот «промышленно-сельскохозяйственный обмен» многие считают шагом вперед, и среди них есть даже традиционные критики ВТО.
В краткосрочной перспективе большая открытость сельскохозяйственных рынков в богатых странах может пойти на пользу лишь некоторым развивающимся. Многие на самом деле скорее импортируют продукцию сельского хозяйства, так что едва ли им удастся от этого что-то выиграть. Они могут даже пострадать, если окажется, что импортируют они как раз то, что интенсивно субсидируется богатыми странами. Отмена таких субсидий приведет к увеличению стоимости импорта из таких развивающихся стран.
В целом основными выгодоприобретателями от открытия сельскохозяйственных рынков станут те богатые страны, которые имеют развитое сельское хозяйство: США, Канада, Австралия и Новая Зеландия
. Развитые страны не защищают многие сельскохозяйственные продукты экспорта бедных (например, кофе, чай, какао) по той простой причине, что у них нет внутренних производителей, так что и защищать некого. Поэтому протекционизм и субсидии будут в основном отменены для сельскохозяйственной продукции «умеренного климата»: пшеницы, говядины, молочных продуктов. Крупными экспортерами их являются только две развивающиеся страны: Бразилия и Аргентина. Более того, среди предполагаемых «проигравших» от либерализации сельскохозяйственной торговли между богатыми странами будут наименее обеспеченные по национальным стандартам люди (например, небогатые фермеры Норвегии, Японии или Швейцарии), а среди выгодополучателей в развивающихся — уже достаточно богатые даже по международным стандартам, например латифундисты в Бразилии или Аргентине. В этом смысле общепринятое мнение о том, что либерализация сельскохозяйственной торговли поможет облегчить жизнь бедным крестьянам из развивающихся стран, оказывается просто заблуждением
[20].
