Многие проблемы государственных предприятий характерны и для крупных частных фирм с распределенным владением. Приватизация иногда дает результат, но может стать и вернейшим путем к провалу, особенно в развивающихся странах, которые не способны регулировать подобные процессы. Даже если приватизация действительно служит оптимальным решением, претворить ее в жизнь может оказаться трудно.
Конечно, признание сложности картины не означает, что годится любое решение. Из экономических теорий и примеров из реальной жизни можно извлечь некоторые общие уроки.
Предприятия в тех отраслях, которые являются естественными монополиями и требуют крупных и сопряженных с риском инвестиций, предоставляющие базовые услуги, должны оставаться государственными, если только правительство не сохраняет возможности для установления тарифов и регулирования. При прочих равных условиях государственные предприятия важнее для развивающихся, чем для развитых стран, поскольку в первых недостаточно развиты рынки капитала, мало возможностей для установления таможенных пошлин и регулирования. Приватизация политически важных предприятий на основе рассредоточенной продажи акций едва ли решит глубинные проблемы плохой производительности, потому что и у приватизированной фирмы останутся примерно те же проблемы, что были при управлении государства. При приватизации нужно стараться продавать подходящие предприятия по подходящей цене подходящему покупателю, а после этого установить нужный режим регулирования. Если этого не сделать, приватизация не сработает даже в тех отраслях, для которых в принципе не очень характерна государственная собственность.
Производительность государственных предприятий часто можно улучшить и без приватизации. Важно подвергнуть критическому осмыслению цели предприятий и установить для них четкие приоритеты. Очень часто государственные компании вынуждены преследовать сразу несколько целей, например социальные (достижение равенства женщин и меньшинств), создание рабочих мест, индустриализация. В целом множественность целей не является недостатком, но необходимо четко расставить их, а также установить приоритеты.
Систему контроля тоже можно улучшить. Во многих странах государственные предприятия контролируются сразу несколькими агентствами. А это значит, либо разумный контроль со стороны какой-то определенной организации отсутствует, либо существует избыточное управление, которое вредит повседневному управлению делами. Например, рассказывают, что государственная Корейская электрическая компания только за 1981 год была подвергнута восьми правительственным проверкам, которые длились в общей сложности 108 дней. В таких случаях полезным будет сосредоточение обязанностей по контролю в руках единого агентства, как и произошло в Корее в 1984 году.
Конкуренция также способна повысить эффективность работы государственного предприятия. Не всегда верно утверждение «чем больше конкуренции — тем лучше», но часто конкуренция — это наилучший способ улучшить работу
. Государственные компании, не являющиеся естественными монополиями, легко заставить конкурировать с частными фирмами на внутреннем и внешнем рынке. Так и произошло со многими. Например, во Франции Renault (до 1996 года полностью государственная компания, 30% которой до сих пор контролируется государством) сталкивалась с прямой конкуренцией — с частной фирмой Peugeot-Citroën. Не говоря уже об иностранных производителях. Даже когда государственные предприятия являлись фактическими монополиями на внутреннем рынке, такие крупные компании, как EMBRAER и POSCO, должны были экспортировать продукцию, а следовательно, конкурировать на международном уровне. Более того, при необходимости можно усилить конкуренцию, учредив другое государственное предприятие
. Например, в 1991 году в Южной Корее было создано новое государственное предприятие Dacom, которое специализировалось на международной телефонии. Его конкуренция с уже существовавшей государственной монополией — Korea Telecom — внесла большой вклад в повышение эффективности и качества сервиса в 1990-е годы. Конечно, государственные предприятия часто действуют в отраслях естественных монополий, где увеличение конкуренции внутри отрасли либо невозможно, либо социально неприемлемо. Но даже в этих секторах можно слегка повысить состязательность, стимулируя рост «соседних» отраслей (например, авиация против железнодорожного транспорта)
.
В заключение следует подчеркнуть, что универсальных правил для создания успешного государственного предприятия не существует. Таким образом, говоря об их управлении, нужно придерживаться прагматичного подхода в духе знаменитого замечания бывшего китайского лидера Дэна Сяопина: «Не важно, белая или черная у вас кошка; важно, чтобы она ловила мышей».
Глава 6. Windows 98 в 1997 году.
Плохо ли «заимствовать» идеи
Летом 1997 года я был на конференции в Гонконге. Безграничная энергия и коммерческий дух этого города поражали даже корейца, которому не привыкать к такому и в родной стране. Идя по людной улице, я замечал торгующих пиратскими компьютерными программами и музыкальными компакт-дисками. Особенно привлек внимание диск с операционной системой Windows 98 для персональных компьютеров.
Конечно, я знал, что в Гонконге, как и в моей родной Корее, контрафакт поставлен на высокий уровень, но как можно скопировать продукт еще до того, как он вышел? Машину времени, что ли, изобрели? Даже для Гонконга это было бы слишком. Вероятнее всего, кто-то сумел завладеть прототипом Windows 98 в процессе его доработки в исследовательских лабораториях Microsoft и сделал пиратскую версию.
Компьютерные программы известны тем, что их легко воспроизвести. Новый продукт, результат многолетней работы сотни квалифицированных программистов, можно переписать на диск за несколько секунд. Поэтому, хотя Билл Гейтс известен исключительно щедрой благотворительной деятельностью, он очень крут в деле защиты своих программ от копирования. Та же проблема характерна для индустрии развлечений и фармацевтики. Именно поэтому они агрессивно отстаивают жесткую позицию по защите прав на интеллектуальную собственность: патенты, авторские права, торговые марки.
К сожалению, в последние 20 лет эти индустрии определяют международное отношение к интеллектуальной собственности в целом. Они возглавляли кампанию по подписанию так называемого соглашения по TRIPS (торговым аспектам прав на интеллектуальную собственность) в ВТО, расширившего круг интеллектуальной собственности, продлившего сроки и усилившего степень ее защиты до беспрецедентных уровней. Так что теперь развивающимся странам гораздо сложнее получить новые знания, которые нужны им для экономического развития.
«Масло заинтересованности в огонь гения»
Многие африканские страны страдают от эпидемии ВИЧ/СПИД
. К сожалению, лечение этой болезни очень дорогое — требуется 10–12 тысяч долларов на пациента в год. Это в три-четыре раза превышает годовой доход на душу населения даже в самых богатых странах Африки, таких как ЮАР и Ботсвана, в которых, кстати, наблюдается очень высокая заболеваемость ВИЧ/СПИД. Это в 30–40 раз больше годового дохода жителей беднейших стран, таких как Танзания и Уганда, где тоже страдают от этого заболевания
. Неудивительно, что некоторые импортируют «копии» лекарств из Индии и Таиланда. Они стоят всего 3–500 долларов, то есть 2–5% от цены «подлинных» средств. Африканские государства не совершают революции в этом вопросе. Все патентные законодательства, даже американское, которое поддерживает правообладателей в максимальной степени, содержат условия, ограничивающие патентные права, если они вступают в противоречие с общественными интересами. В таких обстоятельствах правительства могут отменять исключительные права, вводить обязательное лицензирование (заставлять держателей патента лицензировать деятельность третьих сторон за разумную плату) или разрешать параллельный импорт (копий продукта из тех стран, где продукт не запатентован). Достаточно вспомнить, как в результате общественных опасений по поводу террористических атак и вируса сибирской язвы в 2001 году правительство США максимально воспользовалось оговоркой об общественных интересах: под угрозой обязательного лицензирования оно выбило потрясающую 80%-ю скидку на Cipro, патентованное средство от сибирской язвы, у немецкого фармацевтического концерна Bayer
.
