В Белом доме трио старших помощников Обамы: Райс, глава аппарата Белого дома Дэнис Макдоноу и советник по внутренней безопасности Лиза Монако — занялись подготовкой ответа администрации. Разведывательному сообществу был отправлен приказ: расскажите нам, что тут происходит. Президент хотел быть в курсе. Обама и его помощники вот уже несколько месяцев следили за словами Трампа о России и Путине и находили их сбивающими с толку. Теперь, после этой кибератаки — возможно, проведенной или спровоцированной русскими, — помощники были озабочены еще более.
Внутри Белого дома обсуждения и рассуждения по этому поводу всячески сдерживались — намного более жестко, чем по любой другой деликатной теме. Обама и старшие чины его администрации не привлекали к дискуссии других чиновников национальной безопасности. «О том, что происходит, и припишем ли мы в какой-то момент эти атаки русским, велись туманные шифрованные разговоры», — вспоминал в дальнейшем один из сотрудников Белого дома.
Через несколько недель история о взломе Национального комитета демократов сошла на нет. Документы, опубликованные Guccifer 2.0, не оказали сколь-нибудь большого влияния на кампанию. То же самое было верно и для еще одного веб-сайта, распространявшего украденные письма, — DCLeaks.сom. Но существовала другая большая проблема: Мук и другие помощники Клинтон имели все основания подозревать, что этим дело не закончится и случится что-то более серьезное.
Пока команда исследователей Каплина тщательно изучала документы, выгруженные Guccifer 2.0, было обнаружено, что кэши включали материалы, которые не являлись документами DNC. Одним из таких документов был меморандум, посланный Марком Элиасом Подесте, Муку и Дэнису Ченгу, финансовому директору кампании. Мемо был рутинным, описывались юридические подробности сбора средств. Технари не смогли обнаружить никаких следов того, что этот документ когда-либо проходил через компьютерную сеть DNC. Скорее всего, он был похищен с почтового аккаунта Подесты.
На тот момент никто еще не знал, что почтовый ящик Подесты взломан. Но теперь руководители кампании Клинтон боялись, что случатся новые вбросы украденной информации — и это будут не только документы DNC. Роль Подесты как начальника избирательного штаба состояла в том, чтобы наблюдать за организацией и направлять в нужное русло энергию часто соперничающих участников громоздкого, раздираемого конфликтами сообщества клинтоновских друзей, союзников, консультантов и просто прихлебателей. Его почта содержала документы из самого сердца мира Клинтон с материалами, достойными превратиться в заголовки передовых статей крупнейших изданий: они могли пустить под откос все усилия.
Но помощники Клинтон пришли к заключению, что они практически ничего не могли исправить в этом деле. Позднее Подеста сказал: «Я не взял полуторамесячный отпуск для того, чтобы пересмотреть шестьдесят тысяч сообщений в папке „Входящие“». Тем временем Guccifer 2.0 выбросил новую порцию документов, и кампания Клинтон искала среди них письма Подесты.
«Все время нас обуревал страх, что случится что-то непоправимое, — вспоминал Шейн Хэбл, руководитель отдела информации компании. — Каждый день мы спрашивали себя: это разразится сегодня? Мы просто ждали, пока случится то, что должно было случиться».
Глава 11
Я должен доложить об этом в штаб
В начале июня в одном итальянском ресторане терминала 5 лондонского аэропорта Хитроу встретились за ланчем двое мужчин. Обоими владела одна глубокая страсть: они вскрывали случаи коррупции и неправомерные, с их точки зрения, действия российского режима и противодействовали им.
По одну сторону стола сидел Кристофер Стил, британский шпион, десять лет назад работавший над случаем Литвиненко. Ему было чуть за пятьдесят, он прекрасно выглядел, был щеголевато одет в тон своим светло-голубым глазам, держался прямо и строго. Напротив него сидел Гленн Симпсон, высокий, взъерошенный и очень живой американец. Они были родственными душами — оба зациклены на махинациях Кремля. Пятидесятидвухлетний Симпсон когда-то был известным журналистом, вел расследования для Wall Street Journal. Одним из его коньков были сенсационные репортажи, рассказывающие о том, как могущественные российские олигархи и фигуры из мира организованной преступности нанимали вашингтонских лоббистов и адвокатов для продавливания своего влияния в столице нации. В 2009 году он оставил газету и создал небольшую частную службу, занимавшуюся расследованиями и исследованиями в Вашингтоне.
Фирма, которую он позже назвал Fusion GPS, выполняла заказы политических и корпоративных клиентов в Соединенных Штатах и за рубежом, всегда под покровом секретности. Однажды Симпсон охарактеризовал деятельность своей компании как «журналистика в аренду». Его очень часто нанимали корпорации, увязшие в трудных налоговых, финансовых или юридических диспутах. Симпсон работал на «Гербалайф» — производителя пищевых добавок: фирму обвиняли в создании торговой пирамиды. Его нанимала фирма Theranos — технологический стартап в сфере здравоохранения, которой предъявляли необоснованные иски в связи с новой технологией анализа крови. Миссией фирмы очень часто было опровержение нападок в прессе и поиск уязвимых мест в досье оппонентов компаний-клиентов, попавших под удар. В 2012 году Fusion GPS была нанята перед перевыборами Барака Обамы для расследования деятельности Митта Ромни — главного конкурента президента. В теневом мире поиска компромата на конкурентов давно стало стандартной практикой, что услуги фирм, подобных Fusion GPS, никогда не оплачивали в открытую. В документах по раскрытию финансовой информации предвыборной кампании Обамы платежи Симпсону проходили как вполне законные счета за работу юридической фирмы «Перкинс Кой», обслуживавшей перевыборы.
А не так давно Fusion GPS помогала одной американской юридической фирме в защите Prevezon, российской компании, обвиненной в отмывании денег в Соединенных Штатах. Именно это дело побудило американский Конгресс проголосовать за акт Магнитского — закон, накладывавший санкции на российские официальные лица, замешанные в нарушении прав человека. Задача Симпсона заключалась в том, чтобы нарыть материалы для дискредитации Браудера. По иронии судьбы это дело поставило Симпсона и его фирму по одну сторону баррикад с Натальей Весельницкой, российским адвокатом, представлявшим Prevezon. Весельницкую наняли Агаларовы, они отправили ее на встречу с Трампом-младшим, Манафортом и Кушнером в Трамп-тауэре. Но даже тогда Симпсон сохранил «интерес, граничащий с наваждением, к российской клептократии и организованной преступности».
С кем и следовало обсуждать подобные дела, так это со Стилом.
Стил больше не работал на британскую разведку, но по-прежнему был в шпионском бизнесе — как частный детектив. За время работы на МИ-6 он подружился с одним коллегой, занимавшимся контртерроризмом. Имя этого человека было Крис Берроуз, и он был в большом чине. В 2009 году оба оставили МИ-6 и сделали то, что делают многие шпионы к концу карьеры, — занялись частным разведывательным бизнесом. Вдвоем они создали фирму Orbis Business Intelligence, которая должна была капитализировать знания Стила о России и внутрироссийских отношениях между бизнесом и политикой. На своем веб-сайте Orbis заявляла: «Нашим ключевым достоинством является способность соединить сеть источников высокого уровня с изощренными способностями к расследованию. Мы предоставляем консультации по стратегии, организуем операции по сбору информации и проводим комплексные, часто международные расследования». Стил и Берроуз были «шпионами в аренду».
