В самый разгар разборок директор ЦРУ Джон Бреннан сделал необычный ход: он пригласил Бортникова посетить его в штаб-квартире Управления. Как бы ни было трудно видеть руководителя российской секретной службы в Белом доме, многие сотрудники Управления считали еще более невероятным принимать его в ЦРУ.
«Нам следует быть предельно осторожными и осознавать, какой сигнал мы посылаем», — сказал Бреннану Стив Холл, директор Русской службы ЦРУ.
«Да, да. Я все понимаю. Но мы имеем дело со множеством неприятных людей по всему миру», — ответил Бреннан. Он полагал, что поддержать контакт с Бортниковым может быть полезно, ведь генерал был чрезвычайно близок к Путину. Бреннан согласовал приглашение с Белым домом. Он и Обама хотели попрессовать директора ФСБ, чтобы Россия оказала помощь в сирийском кризисе и противодействии терроризму Исламского государства.
Холл, уже общавшийся с Бортниковым, когда работал руководителем службы ЦРУ в Москве несколькими годами раньше, встретил шефа ФСБ на входе в здание ЦРУ и провел его в главный вестибюль, где они встретили Бреннана. Холл не испытывал удовольствия от своей миссии. В офисе Бреннана оба главных шпиона говорили на стандартные темы. Бреннан не смог выжать из Бортникова никаких новых обязательств. Однако Холлу, присутствовавшему при разговоре, казалось, что Бортников чересчур самодоволен. «Я уверен, что он был готов к тому, что люди вроде Стива Холла говорят ему: „Гони этого бандита из своего офиса“, — вспоминал Холл. — Он понял, что уже победил, просто сидя в нашем офисе».
Через полтора года, 4 августа 2016 года, Бреннан разговаривал с Бортниковым по телефону. Это был плановый разговор, они теперь регулярно общались, и главной темой снова была война в Сирии. К этому времени Бреннан уже опустил руки: его просьбы помочь ослабить напряженность в Сирии оставались без внимания. А после того как они закончили разговаривать о Сирии — снова безо всякого прогресса, — Бреннан заговорил о двух других вопросах, которых не было в официальной повестке.
Во-первых, Бреннан поднял вопрос о притеснениях американских дипломатов в России — чрезвычайно деликатный вопрос для Лэнгли, особенно после того как два месяца назад офицер ЦРУ, работавший в Москве под прикрытием, был избит рядом с американским посольством. Непрекращающееся нарушение прав американских дипломатов, сказал Бреннан Бортникову, было «безответственно, опрометчиво, нетерпимо, и это следовало прекратить». И, специально подчеркнул Бреннан, именно собственное ведомство Бортникова — ФСБ — было «более всего повинно в таком возмутительном поведении».
Затем Бреннан перешел к еще более щекотливой теме — российскому вмешательству в американские выборы. Бреннану стало известно, что через несколько месяцев после того, как он принимал Бортникова у себя в ЦРУ, российские хакеры начали свои кибератаки на Национальный комитет Демократической партии. Бреннан заявил: «Мы знаем, что это делаете вы». Он подчеркнул, что американцев возмущают попытки Москвы дестабилизировать выборы и что подобная операция может вызвать ответную реакцию. Бреннан предупредил Бортникова: если Россия будет продолжать эту информационную войну, она дорого заплатит за это. Бреннан не уточнил возможные последствия.
Бортников, как и ожидал Бреннан, отрицал, что Россия как-либо вмешивается в выборы. Он ответил, что Вашингтон по-прежнему делает Москву козлом отпущения за чужие грехи. Бреннан повторил свое предупреждение. Бортников снова сказал, что никакого русского вмешательства не было, но он проинформирует Путина о комментариях Бреннана.
Это было первое из нескольких предостережений, которые администрация Обамы послала Москве. Проблема, насколько жестко следует реагировать на вмешательство русских, вскоре расколет персонал Белого дома, столкнув ведущих аналитиков СНБ по России и киберпроблемам с политическими воротилами внутри администрации.
К концу июля Бреннану стало ясно, что русские замышляют широкомасштабные действия, чтобы помешать нормальному ходу выборов. Он видел разведданные о контактах и взаимодействии между российскими официальными лицами и американцами, работающими на кампанию Трампа. Уже несколько европейских разведок доносило ЦРУ, что русские агенты нашли подход к людям из круга Трампа. Бреннан задавался вопросом, действительно ли кто-либо из лагеря Трампа сотрудничает с Москвой.
Бреннан переговорил с Коми и адмиралом Майком Роджерсом, главой СНБ, и попросил их направить в ЦРУ своих экспертов, чтобы создать в Лэнгли рабочую группу, которая будет отслеживать разведывательные сводки и реконструировать полный объем и характер российской операции. Бреннан вспомнил уроки атаки 11 сентября. «Аль-Каида» смогла провести эту операцию частично потому, что разведслужбы США не поделились со всем разведывательным сообществом доступными материалами. А ведь у некоторых агентств были крохи информации о заговорщиках еще до атаки. Бреннан хотел организовать дело так, чтобы эксперты СНБ, ФБР и ЦРУ свободно делились друг с другом информацией по российской операции, которая имелась у отдельных агентств. Даже самую деликатную информацию, которую обычно стараются не распространять за пределы собственных служб, следовало сообщать всему разведывательному сообществу.
Бреннан понял, что речь шла о «вопросе, требовавшем чрезвычайной, чрезвычайной осмотрительности». Перед ними разворачивался акт контрразведывательной деятельности: ФСБ уже начала работать, а им предстояло раскрыть и остановить тайную российскую активность в самой гуще президентской избирательной кампании. Надо было покопаться и выяснить, были ли у американцев контакты с Россией.
Пока Бреннан обрабатывал разведывательные агентства, чтобы они, пусть и нехотя, начали сотрудничать в операции, которая помогла бы снабдить Белый дом информацией о российских планах, Обама созвал серию встреч для разработки концепции ответа и противодействия всему, что могли бы предпринять русские. Встречи проводились в рамках процедуры, известной в федеральном правительстве как межведомственный процесс. В общих чертах она заключалась в том, что собирались заместители глав соответствующих правительственных агентств и обсуждали все возможности решения вопроса, отбирая наиболее рациональные и действенные. Затем уже отдельную серию встреч проводили главы этих же служб, проинформированные своими подчиненными соответствующим образом. Они дискутировали, отвергали и утверждали разные возможности, которые затем представлялись президенту.
Но вопрос, назревший на этот раз, требовал отступить от рутинных методов. Обычно, когда Белый дом приглашал замов и начальников на подобные встречи, он заранее ставил людей в известность о предмете обсуждения, заранее предоставлял информационные записки, обозначавшие повестку разговора. На этот раз чиновники просто получили распоряжение появиться в Белом доме в определенное время. Без объяснения причин. Без рассылки материалов для введения в курс дела. Один из старших сотрудников администрации, участвовавший в этих сессиях, вспоминал: «Нам просто сказали, что назначена встреча. Присутствовать должны наши руководители со своими заместителями». В Государственном департаменте к получению наиболее полной информации о российской хакерской атаке было допущено лишь небольшое количество сотрудников: группа включала Джона Керри, Тони Блинкена, заместителя госсекретаря, Дэна Смита, руководителя разведывательной службы Госдепартамента, и Джона Файнера, руководителя аппарата Керри.
