Собравшиеся обсудили различные возможности. Перспектива нанести ответный удар в киберсфере вызвала смятение среди собравшихся руководителей. То же произошло с их замами. США уже заявляли России, что подобное вмешательство недопустимо. Но если Вашингтон ввяжется в такую же скрытую борьбу, то его требование превратится в ничто, считали некоторые из руководителей, и все это приведет лишь к обострению кибервойны. Были опасения, что США потеряет в этой всеобщей кибервойне больше, чем Россия.
«Если бы мы начали бороться с русскими „око за око“, борьба не закончилась бы к нашей выгоде, — позднее заметил один из участников событий. — Они могли нанести нам куда больший вред в этой кибервойне или вызвать более долгосрочные последствия». На одном из совещаний Клэппер сказал, что он обеспокоен: Россия могла бы ответить кибератаками на инфраструктуру Америки — и, вполне возможно, отключить систему электроснабжения.
Государственный департамент проработал свои привычные меры наказания: выслал российских дипломатов (и шпионов) из США и закрыл российские службы на американской земле. Казначейство составило серию экономических санкций, включавших массированную атаку на путинскую экономику: оно сделало мишенью российскую военную индустрию и предлагало отрезать Россию от глобальной финансовой системы. Одно предложение призывало наложить на Россию санкции, подобные тем, что действовали по Ирану: любой хозяйствующий субъект, ведущий бизнес с российскими банками, не допускается к использованию американских финансовых учреждений. Но разведывательное сообщество предостерегло: если Соединенные Штаты отреагируют значительным объемом мер любого характера, Путин будет рассматривать это как попытку смены режима. А это, по метафорическому выражению помощников Обамы, могло привести к ядерной войне.
Примерно через две недели размышлений Белый дом положил все эти опции под сукно. Вместо этого Обама и его команда выдвинули еще один план. Для начала Министерство национальной безопасности продолжит работать с системами голосования в штатах. Чтобы эта мера возымела успех, администрация должна купить поддержку республиканцев в Конгрессе. Поэтому Обама должен связаться с лидером большинства в Сенате Митчем Макконнелом и спикером Палаты представителей Полом Райаном и попытаться донести до них, что российская угроза выборам была очень серьезна и что чиновники на местах должны сотрудничать с федералами для защиты электоральной инфраструктуры.
Обама и главы ведомств также решили, что правительство США должно обратиться к нации с заявлением о том, что Россия уже тайно вмешалась в предвыборную кампанию 2016 года. Но даже это казалось трудной задачей, чреватой большими проблемами. Обама и его помощники полагали, что если бы президент сам издал такое заявление, то Трамп и республиканцы обвинили бы его в использовании разведданных — или их подтасовке — в интересах Клинтон. Заявление должно было исходить от самого разведывательного сообщества. Сообщество было проинформировано о необходимости подготовить такое заявление. А тем временем Обама продолжал публично замалчивать наиболее серьезную и воинственную информационную атаку, когда-либо предпринятую против Соединенных Штатов.
Но самое главное — Обаме и его помощникам было необходимо придумать, каким образом заставить русских немедленно прекратить вмешательство. И они подготовили решение, которое повергло в глубокое разочарование ястребов из НСБ. Им уже давно казалось, что Обама и его ближайший круг из кожи вон лезут, лишь бы найти причину для бездействия. Президент предлагал частным порядком предостеречь Владимира Путина и пригрозить чрезвычайным наказанием за любое дальнейшее вмешательство в выборы. Обама и присные считали, что такой ход скорее разубедит Путина, чем нанесение ответного удара. На этот момент, по крайней мере. То есть, полагали они, угроза действия будет гораздо более эффективной, чем любое действие.
На первую неделю сентября в Китае была назначена встреча Большой двадцатки. Должны были присутствовать оба лидера — и Путин, и Обама. Обама, в соответствии с этим планом, должен был обратиться к Путину и сообщить о серьезной угрозе, которая должна была убедить Россию отступить. Предполагалось, что Обама сделает это, не уточняя перед Путиным, какого рода урон будет нанесен России. «Неопределенная угроза может оказаться гораздо более действенной, чем точное описание того, что мы сделаем. Пусть воображение рисует Путину самые невероятные картины. Это будет куда более эффективно, думали мы, чем замораживание активов того или иного персонажа», — сказал позднее один из руководителей причастных ведомств. Квинтэссенцией послания должно было стать следующее: если Путин не остановится, Соединенные Штаты наложат санкции, которые стремительно разрушат российскую экономику.
Обама и его помощники верили, что разведывательное сообщество в состоянии отследить любую новую попытку русских проникнуть в избирательную инфраструктуру. Если бы сообщество обнаружило новые поползновения русских, Обама тогда смог бы быстро засыпать Россию заслуженными санкциями и иными наказаниями. Но, согласился этот же руководитель, для того чтобы этот план (никаких действий сейчас, но возможные последствия в дальнейшем) сработал, президент должен был быть готов нажать на спусковой крючок.
Глава 15
Он сделал из меня мальчика для битья
Может быть, это были всего лишь слова, оброненные невзначай. Но бывший аналитик ФБР Клин Уоттс воспринял спонтанный комментарий, сделанный Манафортом в ходе беседы с журналистом CNN Джейком Тэппером утром 14 августа как знак чего-то глубоко неприятного, прятавшегося под поверхностью президентской кампании 2016 года.
Манафорта бесцеремонно расспрашивали о последнем эксцентричном комментарии Трампа — это замечание кандидат в президенты сделал в Уилмингтоне, Северная Каролина, по поводу того, как «люди, поддерживающие Вторую поправку», могут что-нибудь предпринять и остановить назначение судей президентом Хиллари Клинтон, если она вдруг изберется. Имел ли Трамп в виду насилие как способ прекратить назначение удобных и угодных судей? Вовсе нет, ответил Манафорт. Даже сам факт, что Тэппер задал этот вопрос, был свидетельством предвзятости массмедиа.
«Я имею в виду, что эта неделя полна новостей, достойных освещения. Но я не замечал, чтобы о них говорили. Например, одна из баз НАТО в Турции подверглась атаке террористов», — сказал Манафорт.
Террористическая атака в Турции? О чем это говорит Манафорт? Не было такого инцидента… Но когда этот обмен репликами увидел Уоттс, он сразу же понял, о чем шла речь: это был фрагмент российского информационного вброса, который на этой неделе рикошетил по всему миру через социальные сети.
В конце июля RT и «Спутник», российские новостные каналы, сообщили о протестах на авиабазе США в Инджирлике, Турция. США хранили там ядерное оружие. RT сообщала, что семь тысяч вооруженных полицейских окружили базу в ответ на «массовую волну протестов», демонстранты выкрикивали: «Смерть США!» Как сообщали эти каналы, база находилась в полной изоляции, американцы опасались нападений, даже существовала опасность попадания ядерного оружия в руки «международных террористов». Эти истории, нацеленные на нагнетание напряженности между США и Турцией, распространялись и раздувались на веб-сайтах RT и «Спутника», на новостных лентах «Твиттера». Но эти истории были выдуманными: протесты были мирными, официальные лица США сообщали, что никакой угрозы авиабазе не существовало. Просто протесты не получили широкого освещения в прессе и на телевидении США.
